Илья Подольский - Ген человечности

– Да, – за двоих ответил Самохлеб. – А второе?

– Идти след в след, никуда не сворачивать, ни на что не реагировать, двигаться строго за мной и Иваном Владимировичем. Пообещайте мне это сейчас или вы останетесь здесь и будете ждать нашего возвращения.

Селезнев сейчас совсем не был похож на того простоватого дядьку, с которым они познакомились в поезде. Он был строг, собран и подтянут.

«Наверняка в молодости служил в армии» – решил Илья.

– Хорошо, вы правы, здесь действительно не место для экспериментов, – произнес парень. – Мы подчинимся вашим требованиям.

– Вот и прекрасно, – уже мягче сказал Владимир Иванович. – Идемте! Помните, строго за нами, здесь болото и оно опасно.

Они ступили в густой лес.

– И как только Том отважился сунуться сюда? – прошептала Амана. – Да еще и в одиночку!

Мужчины шли впереди, они не разговаривали, но их действия были совершенно четкими и слаженными. Казалось, что Селезнев и его спутник знают наизусть каждую кочку, каждый кустик в этих диких зарослях.

Лучи фонариков то и дело выхватывали из темноты то причудливо изогнутый ствол, то старый трухлявый пень, то склон глубокого оврага, наполненного водой. Сейчас Илья трижды пожалел о том, что оставил в номере гостиницы весь арсенал приборов и снаряжения. Под кроватью в его номере валялась такая замечательная штука, как прибор ночного видения – вещь, конечно, древняя, но незаменимая в подобных тяжелых условиях.

Илья вспомнил, как в прошлом году вся их группа отправилась в джунгли Амазонки на весенние каникулы. Веселенькое вышло приключение, ничего не скажешь, Амана тогда чуть не свалилась в воду, кишащую пираньями. Если бы рядом не оказался Том, еще неизвестно, чем бы это закончилось. Амана – наивная девушка – умудрилась рассказать об этом происшествии родителям, а потом еще удивлялась, почему ее больше не отпускали вместе с ребятами в походы.

Он так живо представил себе тот случай, что чуть не рассмеялся вслух. И тут же осекся: сейчас они в суровом диком лесу, и вряд ли здешнее болото намного лучше берегов Амазонки. И где сейчас Том? Где его искать? Они ведь даже не знают, каким путем он двигался в этих непроходимых топях!

Самохлеб вдруг почувствовал, как правая нога вместо того, чтобы упереться в пружинистую, но все же твердую почву, медленно и неуклонно проваливается в хлюпающую жижицу.

– А-а-а! Помогите! – парень сам не ожидал, что так испугается. – Скорее, я не могу ее вытащить!

– Что случилось? – Владимир Иванович вырос перед ним, как из-под земли.

– Я провалился!

– Держись! Где, где нога?

Илья чувствовал, что уже и вторая его конечность начинает проваливаться. Он никогда не представлял себе, что это так страшно. Тело у него было натренированное, гибкое, но несмотря на все усилия, с каждой минутой Самохлеб погружался в трясину глубже и глубже. Казалось, с каждым движением он только сильнее ввинчивался в липкую грязь.

Селезнев и Иван Владимирович вытащили его довольно быстро, но Илье эти минуты дорогого стоили. Как только он почувствовал, что стоит на твердой земле, мальчишка не выдержал и уселся на траву. Ноги его не держали.

– Да ерунда, – спокойно констатировал Владимир Иванович, – отделался легким испугом. Только сапоги испачкал.

– Ну если это легкий испуг, тогда я не знаю… – охнул Илья. Он никак не мог отдышаться и часто-часто хватал воздух ртом.

Мужчины рассмеялись.

– Ну а девочка? Ты небось тоже перетрусила? – обратился Селезнев к Амане.

Вместо ответа та только шмыгала носом. Девушке стоило больших усилий удержаться от рыданий.

– Ну будет, будет, – Владимир Иванович ласково потрепал Аману по спине. – Все ведь обошлось? Надо двигаться дальше, мы еще не прошли и половины пути.

И снова по сторонам замелькали ветки и острые сучья. Они цеплялись за одежду и старались побольнее царапнуть кожу. Илья теперь шел медленнее и осмотрительнее. Он старательно вглядывался в едва заметную тропинку, извивающуюся между деревьями. Коленки все еще подрагивали, а время от времени из груди у него вырывался судорожный вздох. Самохлеб боялся представить, что бы было, если б рядом не оказались Селезнев и Иван Владимирович. А ведь там, в Студеном озере, у него мелькала мысль самому отправиться на поиски Тома.

При воспоминании о друге парню сделалось и вовсе не по себе: а если и Том вот также провалился в топь, а помочь ему было некому?..

– Илья, – голос Аманы, шедшей следом, был испуганным. – Помоги мне, я потеряла фонарик.

– Ну здраствуйте, – проворчал Самохлеб, – только этого нам сейчас не хватало. Как потеряла?

– Я случайно выронила его, а он погас, – растерянно пожаловалась девушка. – Я теперь совсем ничего не вижу.

– Ну и растяпа же ты! – не удержался Илья от критики. – Тебе для чего руки даны? Чтобы крепче держать предметы. А ты?!

– А я все теряю. Он где-то здесь, справа, я видела, как он блеснул, когда покатился в траву.

– И зачем только я взял тебя с собой? Никакого толку, одно беспокойство!

– Я бы не сказала, что от тебя много пользы, – съязвила Амана. – Уж молчал бы.

– Смотри-ка, какая важная птица, и слова ей не скажи…

Илья почувствовал, что начинает злиться и замолчал: сейчас было не самое подходящее время для ссоры. Он угрюмо водил фонариком в разные стороны, но нигде не было даже намека на Аманину пропажу.

– Нету больше твоего фонарика, надо быть внимательнее. Наверное, закатился куда-нибудь или вовсе утонул. Ты же видишь, какое здесь топкое болото.

– Нет так нет, – покорно согласилась девочка. – Буду держаться поближе к тебе. Идем, а то нас потеряют.

Илья повернулся, но ни малейших признаков присутствия Владимира Ивановича и Ивана Владимировича не заметил. Его охватила тихая паника.

– Не может быть, – прошептал он вполголоса, – нет, это невозможно.

– Ты их видишь? – спросила Амана.

– Ну… вообще-то нет. Только ты не волнуйся, нужно покричать. Владимир Иванович! – Илья слегка повысил голос. – А-а-у-у! Вла-ди-мир И-ва-но-вич! – теперь он уже кричал по-настоящему. – Отзовитесь! Эй! Где вы?! А-у!

Он надрывался минут пять, пока голос не сел. Амана помогала ему. Но их проводники как сквозь землю провалились. Луч единственного фонарика, оставшийся у них, бешено метался в разные стороны, натыкаясь на стволы деревьев и тщетно пытаясь рассеять мрак.

Сомнений больше не было: они остались одни.

– Ты знаешь, мне кажется, что лучше всего оставаться на месте и никуда не двигаться, – сквозь слезы сказала Амана. Как она ни старалась удержаться, проклятые соленые капли продолжали катиться из глаз. – Не могли же они нас бросить и уйти!

– А если Селезнев и Иван Владимирович сами нас потеряли?