Илья Подольский - Ген человечности

– Приветствую вас, профессор, – вежливый парень из персонала площадки махнул ему рукой. – Машина готова.

Автолет и впрямь сверкал как детская игрушка: наверное, ребята только что вымыли его и проверили механизмы.

– Спасибо, Володя, – поблагодарил доктор Йовков. – Если бы не вы, давно бы уже угробил я свою машину.

Парень усмехнулся, всем в школе было известно, что ректор плохо дружит с техникой, а ломается у него все в два раза чаще, чем у простых смертных.

– Мы вам не позволим, Йордан Михайлович, – отозвался Володя, – даже и не мечтайте.

С высоты городок выглядел совсем маленьким. Здесь, в Плэнете, жили в основном ученые, преподававшие в школе, а также ученики, некоторые с родителями – ведь обучение начиналось довольно рано, в 9-10 лет. Планетой или, по-английски, Плэнет назвали город сами ученики. Ребята обожали его, это было их царство, построенное по их законам, почти что самый настоящий рай на земле.

Конечно, без взрослых не обходилось, куда же от них деться, но по сложившимся традициям родители и учителя старались как можно меньше вмешиваться в жизнь детей и не лишать их самостоятельности. Даже в тридцатые годы XXI века трудно было найти еще одно такое место, где детям предоставлялась такая свобода и такие полномочия.

Плэнет был спланирован мальчишкой-архитектором, одним из первых учеников школы, по принципу древней Атлантиды. Улицы шли по кругу, чередуясь время от времени с такими же круглыми каналами. Множество мостов и мостиков, легких, воздушных, облегчали передвижение пешеходам. Наземного транспорта практически не было, так что ходить по улицам было совершенно безопасно. В Атлантиде каналы существовали в основном для того, чтобы врагам труднее было добраться до сердца города. Сейчас необходимость в этом, конечно же, отпала. Но зато красота Плэнета была известна на весь мир.

Йордан Михайлович в последний раз сделал круг почета над городом и решительно повернул рычаг управления вправо, взяв курс на Москву. До столицы России оставалось не больше двухсот километров.

Управлять автолетом было совсем легко, справился бы и ребенок. Правда, иной мальчишка в знании техники мог бы спокойно дать фору именитому профессору. Доктор Йовков был совершеннейший профан во всем, что касалось механизмов.

Чтобы не искушать судьбу, Йордан Михайлович включил автопилот и позволил себе немного расслабиться. Он вспомнил о жене, и запоздалые угрызения совести заставили его взяться за трубку.

– Ядвига, не жди меня сегодня. Буду обедать в Москве, у меня там дела, – сообщил он сухо.

– Надеюсь, хоть к вечеру я тебя увижу, – женщина была по-прежнепму невозмутима.

– Я постараюсь, – доктор постарался сказать это помягче, – но не уверен.

– Ну что ж, постарайся, – вздохнула Ядвига. – До встречи. И звони.

Йордан Михайлович попытался вспомнить, когда же в последний раз они с женой обедали или ужинали вместе. И не смог. Видимо, это было достаточно давно.

«Как только она меня терпит?» – в который раз мысленно удивился он.

Профессор набрал на компьютере адрес цветочного магазина и попросил доставить домой выбранный букет. Он надеялся, что Ядвига хотя бы улыбнется, получив этот маленький презент.

Здания на окраине Москвы уже показались на горизонте и Йордан Михайлович сбавил скорость. Он глянул на часы и убедился, что до встречи с мистером Рагуго оставалось еще добрых пятнадцать минут. Господин Йовков прибыл, как всегда, вовремя.

Они познакомились на заседании ООН, где мистер Рагуго был председателем, а доктор Йовков читал доклад по поводу конфликта с букянами. И с тех пор стали почти друзьями. Многие нахордили, что Гуго и Йордан очень похожи, оба преданы своему делу, честны, не любят недомолвок и предпочитают прямоту и откровенность в общении дипломатической хитрости.

Профессор вспомнил, как проходил первый визит букянского посла на Землю. Уже существовали предварительные договоренности о заключении мира, туристы с Буки, ввязавшиеся в войну с жителями Земли, были отправлены восвояси. До этого все переговоры велись через радиосвязь, а встреча лицом к лицу должна была состояться впервые.

Все участники визита волновались страшно. Шифровальщики спешно переводили с букянского на английский официальные документы, а с английского на букянский – речи официальных лиц. Мало кто вообще понимал, что такое букянский язык. Добрая половина звуков в их словах была вообще непроизносима, а на слух воспринималась как непрерывный шип и свист. Перепуганные насмерть девочки-референты носились из комнаты в комнату с кипами бумаг и с кассетами, на которых были запечтлены букяне во время их пребывания на Земле.

Йордан Михайлович и сам потерял голову от неразберихи и волнения. И только один человек во всей этой суматохе сохранял невозмутимое спокойствие – мистер Рагуго. Он покуривал трубочку (вредные привычки были не чужды и Гуго), сидя в удобном крсле, и не сделал ни одного лишнего движения, не сказал ни одного ненужного слова. Ходили слухи, что мистер Рагуго вел свое происхождение из среды индейцев. Он действительно напоминал доктору Йовкову старого мудрого вождя, знающего истину, которая сокрыта от всех остальных.

Только благодаря его выдержке и его недюжинному таланту находить нужные слова и интонации, они смогли подписать бумаги о мире. Момент был очень напряженный, правительства многих стран не скрывали, что уже готовятся к войне. И хотя все понимали, что столкновение может привести к катастрофе, казалось, что предотвратить конфликт уже не удастся.

А уже через год мистер Гуго ушел с поста председателя в связи с ухудшением состояния здоровья. Он, как с удивлением узнал доктор Йовков, был уже совсем немолод и вот-вот должен был разменять девятый десяток.

Йордан Михайлович опустился на крышу здания, в котором должен был ждать его мистер Рагуго, спустился на лифте на второй этаж и почти сразу увидел морщинистую физиономию экс-председателя ООН.

– Йордан! – Гуго поднялся навстречу. – Как я рад тебя видеть!

– Взаимно, друг, я тоже очень рад. Какие новости?

– К сожалению, неважные. Поэтому я и прилетел в Москву так спешно.

– Я слышал, что ты был болен, – спросил доктор Йовков.

– Пустяки, Йордан, пустяки. Не это главное. Боюсь, что нам с тобой придется снова убеждать некоторых важных людей быть осмотрительнее и осторожнее.

– Я уже слышал о том, что собираются выставить ракетный щит вокруг Земли.

– Но это еще не все, – медленно произнес Гуго. Он кривился, будто у него разболелись зубы, видимо, оттягивая неприятный момент.

– Так что же все-таки случилось? – доктор Йовков нетерпеливо тряхнул головой.

– В Студеное озеро собираются ввести войска. Так что, Йордан, нам с тобой снова придется объяснять людям простейшую вещь – насилие никогда не приводит к добру. Оно может вызвать в ответ только насилие.