Андрей Смирнов - Источник волшебства

Изначально оборотни появились как потомки божеств-Тотемов и обычных людей, однако их род быстро измельчал, а связь с источником их силы была практически утрачена. Во многих мирах деградация дошла до того, что оборотни уже перестали контролировать собственную двойственную природу: превращения происходили непроизвольно, звериная сущность сменяла человечью и наоборот, повинуясь не личному желанию перевертыша, а временным циклам – например фазам луны. И только в мирах-метрополиях, где еще оставалась древняя магия, оборотни иногда оказывались способны восстановить связь со своим божеством и прародителем. Тогда они – в той или иной мере, в зависимости от талантов и возраста – становились аватарами божества, приобретая необыкновенные способности и силы. Поэтому, хотя изначально хеллаэнская аристократия завезла перевертышей в Темные Земли в качестве рабов, для самих оборотней – тех, кто сумел выжить и впоследствии заслужить свободу или обрести ее силой, – этот переезд стал благом; ведь в результате они сумели вернуть многое из того, что было утеряно.

Мать Яджи, Неймари, была оборотнем, а Ран-сейр-Римон, которого Яджи звала своим отцом, на самом деле являлся ее отчимом. Неймари изнасиловал молодой аристократ из рода кен Арбариан, это и стало причиной ее переезда в Кильбрен. Здесь она вырастила дочь и обучила ее всему, что умела сама; она никогда не говорила Яджи о том, кто является ее настоящим отцом. Неймари поклялась отомстить, ее муж был готов помочь ей в этом; и вот настал день, когда они отправились в метрополию, чтобы осуществить задуманное. Семье Римон было известно, что их путь лежит в Хеллаэн, но неизвестно, куда именно и какова цель; это осталось тайной и для Яджи. В Кильбрен они так и не вернулись: правота ничего не стоит, если она не подкреплена силой. Их поход закончился совершенно бесславно, но, счастью для Неймари и Рана, у кен Арбариана в тот день, когда они напали на него, не было настроения издеваться над пленниками, и поэтому они умерли быстро и почти без мучений.

С тех пор прошло уже три года. Яджи, как могла, развивала способности и силы, присущие перевертышам; она лелеяла мечту когда-нибудь отправиться в Хеллаэн и разыскать своих родителей или хотя бы узнать, что с ними случилось. Она полагала, что сильна, поскольку рядом не было никого, кто мог бы сравниться с ней в силе, она отправилась с дядей ко двору принцессы Идэль только потому, что хотела испытать себя.

Уже в первые секунды боя Яджи стало ясно, что она сильно заблуждалась относительно настоящего «ранга» своих собственных способностей. Она знала, что ее реакция в несколько раз превосходит реакцию обычного человека, и слегка презирала людей за их медлительность – но сейги двигались столь быстро, что «увальнем» почувствовала себя теперь уже сама Яджи. Она ничего не успевала сделать. Минкарда убили сразу, напали на Идэль, затем – двое неуклюжих человечков вдруг стали почти такими же быстрыми, как сейги, и начали двигаться так, что глаз не успевал уследить за ними: они размазывались в воздухе и, похоже, перестали подчиняться земному притяжению… В какой-то момент она почувствовала себя растерянной семнадцатилетней девчонкой, не знающей, что ей делать. Но страх пробудил пантеру, которая здесь и сейчас во всех отношениях была куда как более уместна, чем молодая неопытная девушка; Яджи окунулась в зверя и начала действовать, не задумываясь и не сомневаясь, так хорошо, как только могла. У оборотней существуют свои аналоги Форм – как правило, ими выступают различные части тотемного образа; и есть даже что-то вроде подвешенных заклятий – определенные цепочки внутренних состояний, дающие оборотням разные преимущества для разного рода действий. Для собственного удобства Яджи сообщала этим цепочкам условные наименования – сейчас она активировала две из них: «Тень» и «Ярость». Они обе ускоряли ее, хотя и действовали по-разному. «Ярость», кроме того, увеличивала ее силу и делала малочувствительной к боли, а «Тень» соединяла воедино две половинки ее естества – энергетическую и телесную, превращая ее в такую же пограничную бестию, действующую одновременно на двух пластах реальности, какими были сейги.

Она вцепилась в демона всеми четырьмя лапами, но скорость, с которой он двигался, была слишком велика, и пантера, конечно, не смогла удержать его на месте; кувыркаясь, они покатились по полу. Сейг не пытался вырваться – в ответ он сам вцепился в пантеру, сжав ее своим гибким, полузмеиным телом. Пока Яджи рвала его горло – ее собственные клыки стали в этот момент Клыками Тотема, – сейг, изогнув шею немыслимым образом, сумел укусить соперницу. Он впрыснул яд, который стал растекаться по ее гэемону, но она не сразу ощутила его действие: «Ярость» какое-то время еще оберегала ее, сжигая в том кровавом бешенстве, которое владело пантерой, и боль, и наступающую слабость.

Отманив Дэвида и Лийемана подальше, демон вдруг повернул назад, почти с театральным изяществом избегнув их мечей. У Дэвида возникло впечатление, что он воюет с ветром; казалось, демону не сложнее уходить от атак, чем огибать неподвижные предметы. Проклиная все и вся, они повернули и бросились за бестией – но понимая, что не успевают… Демон выгадал секунду или две – огромное время, за которое он мог бы успеть прикончить, как минимум, одного из членов группы. Ближайшей оказалась Яджи, сплетенная в сладострастных объятьях со вторым сейгом; убегающий от Дэвида и Лийемана демон вонзил зубы ей в голову и сжал челюсти. Усиливая нажим, он оторвал пантеру от своего сородича и отшвырнул потяжелевшую безвольную тушу в сторону. Освобожденный сейг немедленно прыгнул на Далина, но престарелый маг наконец закончил свое заклятье. Оно было не боевым и тупым, как пробка, – обыкновенная энергетическая сеть, перекрывшая все окружающее пространство. Демон влетел в паутину и запутался в ней; впрочем, ему хватило нескольких мгновений, чтобы порвать ее в клочья. Даже в чисто магическом поединке, оставаясь неподвижным, он легко одолел бы Далина – не за счет искусства, конечно, а за счет одной только личной силы: природный Дар демона превосходил способности «домашнего мага» Идэль на порядок. Однако мгновения, на которые сумел задержать демона этот жалкий «классический маг» с крошечным Даром, оказались роковыми для адской твари. Идэль успела, что называется, «поймать цель» и силы для очередной Сферы Смерти она не пожалела. Подземелье содрогнулось, когда на месте, где находился сейг, расцвело черное солнце, пылающее бесцветным сиянием пустоты. Чары, наложенные на камень, исчезали, по стенам бежали трещины, предметы крошились и рассыпались в пыль, пыль таяла в воздухе – таково было действие вызванной в мир стихии Смерти.