Роберт Скотт - Ореховый посох

Стивен судорожно сглотнул и решился наконец задать тот вопрос, который все хотели, но боялись задать:

— А что случится, если одному из слуг зла удастся все же выпустить на волю своего хозяина, заключенного пока что в эту пространственную складку? Эту самую сущность зла или идею, возникшую по недосмотру богов, — как эту штуку ни называй... Что, если это зло вырвется на свободу?

— Тогда на свете не останется ничего живого, — спокойно ответил Гилмор. — Возможно, будет уничтожена даже сама материя. И на все это потребуется всего лишь мгновение. Все мы исчезнем, и самые ужасные и невероятные из наших снов и представлений станут реальностью, а потом и они тоже исчезнут столь же быстро и безвозвратно, как и мы сами.

— И сколь же возможна или близка победа этого зла? — спросил Версен.

— То, что ведомо Нераку, ведомо и его хозяину. А он знает, что вся мудрость и все знания, когда-либо принадлежавшие Сенату Лариона, сосредоточены в магическом рисунке на рабочем столе Лессека. Но без ключа Лессека к ним доступа нет — волшебный столик не откроет свою тайну даже для сенатора Лариона, обладающего не меньшей магической силой, чем сам Нерак.

Гилмор умолк. Потом снова набил трубку ароматным фалканским табаком, раскурил ее и лишь после этого заговорил снова:

— Обладая этим ключом, Нерак, возможно, сумеет определить, какова была исходная стратегия Лессека, и расширить складку настолько, чтобы его хозяин обрел полную свободу.

— А я думал, что этот ключ уже и так у Малагона — то есть у Нерака. — Марк смутился, но все же договорил: — А иначе, зачем же нам идти во дворец Велстар? — Он быстро глянул на Бринн, но девушка тут же потупилась и покраснела: он уже дважды за это утро поймал ее на том, что она не сводит с него глаз. Марк не стал ее мучить и снова повернулся к Гилмору. — А если все же этот ключ вот уже девятьсот восемьдесят двоелуний находится у Нерака, то почему же он до сих пор не отправился в замок Сандклиф и не воспользовался тем волшебным столом, чтобы выпустить зло на волю? Он что же, сам не может этого сделать?

— Все гораздо сложнее, чем ты предположил, Марк, — сказал Гилмор. — Лессек обладал невероятным могуществом. Вряд ли Нерак когда-либо сможет достичь подобного могущества, и он прекрасно это понимает. Возможно, он уже предпринимал какие-то попытки, но заставить волшебный стол Лессека работать ему не удалось. Возможно также, он понял, что может случайно сделать так, что его хозяин навсегда останется в пространственной складке. Как я уже говорил, этот стол заключает в себе огромное количество всевозможной премудрости и магических знаний. Сенаторам Лариона удавалось порой управлять лишь малой частью заключенной в нем силы. Если Нерак невольно высвободит эту силу, то рискует и сам погибнуть. Нет, если ключ действительно у него, то, я полагаю, он будет хранить его как зеницу ока — под надежной защитой, в тайне от всего человечества. И скорее всего — спрятав его в таком месте, где никто и никогда не сможет его найти, но где он в то же время всегда будет у него самого под рукой. Время также идет ему на пользу. У него, собственно, и нет других союзников, кроме времени: время позволяет ему сколько угодно изучать возможности волшебного стола Лессека и пытаться найти то, что ему так необходимо. Когда же Нерак, нынешний властитель душ, узнает о столе значительно больше, чем знал о нем тот Нерак, что некогда был сенатором Лариона, он отправится с ключом Лессека в Сандклиф и освободит своего хозяина. И тогда всем нам конец.

— О господи! — едва слышно прошептал Стивен, но Гилмор все же это услышал и с некоторой тревогой спросил:

— С тобой все в порядке, мой мальчик? Право, сейчас пока что не стоит особенно волноваться. Ведь прошло уже девятьсот восемьдесят двоелуний, однако проклятый ублюдок так и не смог ни в чем разобраться. Я думаю, время у нас еще есть.

— Расскажи, пожалуйста, как он действует, этот волшебный стол Лессека, — осторожно попросил Стивен.

— Ну, с виду это стол как стол. Обыкновенный стол с гранитной столешницей. Гранит добыт в недрах Ремондианских гор, на севере Горска. Говорят, Лессек сам его придумал и сам потом его создавал в течение нескольких двоелуний. — Гилмор помолчал, посмотрел, высоко ли уже поднялось солнце, и продолжил: — А ключ — это, собственно, часть столешницы, и его нужно вставить на пустое место. Когда это происходит, обычный стол превращается в поистине бездонный колодец премудрости и магических знаний. Большая часть этих знаний дает невероятное могущество, однако сила, заключенная в них, дика и не поддается приручению, так что без должной подготовки с ней не совладать: она либо вырвется наружу и наделает бед, либо погубит тебя самого. Нерак так толком и не сумел разобраться в тонкостях устройства волшебного стола. Он, правда, пытался с ним работать, когда на свободу вырвался тот слуга зла и стал требовать его душу. Но он зашел слишком далеко. Он надеялся воспользоваться столом, чтобы уничтожить нас, но его преступные намерения рикошетом нанесли удар ему самому, и он стал первой жертвой слуг зла.

Стивен и Гарек заговорили одновременно и своими невольно вырвавшимися словами настолько встревожили остальных, что все молча обступили их, натянув поводья и пребывая в напряженном ожидании, словно эти слова изменили само течение жизни в Элдарне.

Гарек, удивленно повернувшись к Гилмору, вскричал: «Ты сказал "чтобы уничтожить НАС"?» А Стивен заорал: «Но ведь ключ Лессека у меня!»

Тяжелое молчание, воцарившееся после этих возгласов, продолжалось, похоже, целую вечность. А потом все заговорили разом.

— Что значит — ключ Лессека у тебя? — спросил Саллакс.

— Гилмор, почему ты сказал «нас»? — не унимался Гарек. — Ты, наверное, имел в виду Сенат Лариона, да? Но тебя-то там тогда не было. Да и как ты мог там оказаться?

Воздух гудел от бесконечных «Что ты хотел этим сказать?», «Как это возможно?» и «Нет, я ничего не понимаю!». Гилмор некоторое время слушал бессвязные вопли своих спутников, потом поднял руку, призывая их к молчанию и порядку, а когда они более или менее угомонились, громко и настойчиво потребовал:

— Прошу вас, помолчите, пожалуйста! — Когда стало еще тише, он сказал: — Хорошо, я отвечу на некоторые, наиболее существенные в данный момент вопросы, однако вынужден настаивать, чтобы после этого мы немедленно продолжили движение. Путь у нас впереди неблизкий, и остановиться мы сможем только к вечеру. Но как только мы разобьем лагерь, я готов сколько угодно отвечать на ваши вопросы. Теперь же надо спешить, ибо мы подвергаемся страшной опасности.

И он повернулся к Стивену. Глаза его смотрели вопросительно, лицо светилось напряженным ожиданием некоего чуда, но говорить он старался спокойно: