Яна Алексеева - Принцессы огненного мира

Холодной колодезной водой! Потому что печку я топить так и не научилась. Сложно это. Хорошо хоть начало лета на дворе…

И никаких мазей, притираний и благовоний! И то, и другое, и третье сгинуло в лесу с половиной багажа. Зато бальные платья, туфли, сорочки, чулочки, кружева и бриллианты уцелели. И уложены были за ненадобностью в большой сундук. Эти фрейлины… дурехи! Не проконтролировала я их, занятая последними распоряжениями… на счет траура и все такое…

Кстати, Версана все порывалась привести дом в жилое состояние. Ну, печь побелить, занавески повесить, ковры постелить, крыльцо покрасить. Мне в таком важном деле она не доверяла, и ждала, когда кто-то из мужчин, занятых на стройке, освободится. Правильно, вообще-то… я - белоручка. Даже вышивать не умею.

До самого обеда я обычно сидела во дворе у Версаны, наблюдая, как она суетится по хозяйству, и по мере сил отвлекая от нее детей.

Хозяйство у оборотней, наверное, деревенское. Я не специалист по огородничеству… Они в основном держат птицу и выращивают овощи. И уделяют огромное время охоте. Подозреваю, тут дело не только в том, что коров в лесу держать негде, но и в инстинктах, властно требующих дикой крови.

Немалое хозяйство и куча голодных ртов… брр! Мне, по крайней мере, не надо было кормить подчиненных.

Вдыхая ароматы готовки, я невольно вспоминала разные рецепты. Порой весьма экзотичные. Харрийская печеная змея в соусе из белого вина, например. И истории, связанные с ними. Как один граф подавился рыбьей костью, и мне пришлось долбить его по спине, а посол Тирланда возмущался, что ему подали трезубую вилку вместо двузубой…

Версана громко смеялась, сверкая карими глазами, ребята восторженно внимали, а потом тащили меня в лес. За хворостом, ягодами и травами.

Когда я согласилась на эту авантюру в первый раз, хозяйка возмутилась:

- Как можно, вы же принцесса! Не достойно…

- Глупости, - безмятежно отмахнулась я, - мне лучше знать, что достойно, а что нет. К тому же, я живу здесь, ем вашу еду, ношу ваше платье… пора и пользу приносить, да?

- Не для того вы здесь живете!

- А для чего? Не знаете? Я тоже…

Так что кэри не одобряла моего поведения, но и не протестовала. Чего она не могла мне никак простить, так это того, что я обрезала длинные косы. После пары прогулок по лесу отчетливо поняла, что локоны по пояс только мешают. Цепляются за сучки, путаются в кустах, лезут в глаза, а вечером из волос приходилось выбирать огромное количество репьев. Без должного ухода они начинали завиваться мелкими кольцами, а у корней начала пробиваться рыжина. Как сокрушалась Версана о загубленной красоте, собственноручно отрезая мою косу, согласившись на это только после того, как я пригрозила заняться этим сама! Откуда у берки такие материнские… инстинкты?

Теперь мою голову украшала копна мелких кудряшек. Смешно. И так неподобающе! Ну, к счастью, теперь я не обязана носить высокую придворную прическу.Достаточно аккуратной косынки.

Дети с воплями, гиканьем и рычанием носились по лесу в том или ином облике, а я или сидела на облюбованном пеньке, или ходила кругами вокруг деревни, собирая ягоды и сушняк. Надо было слышать, как ругалась берка, принимая результаты моего труда. И это тоже она считала неподобающим принцессе и гостье занятием.

В лесу было хорошо. Запах прелой прошлогодней листвы, свежей зелени, цветущих трав… Уткнувшись носом в землю, я ползала по поляне, собирая первую землянику.

Смешно, но иначе я просто не увижу, или спутаю, скажем, с волчьей ягодой.

Детям доставлял искреннюю радость осознание того факта, что есть кто-то, знающий о жизни еще меньше, чем они. И охотно делясь знаниями о лесе и его обитателях, они испытывали чувство превосходства, ранее им не доступное. Так что зверобой с мятой я научилась определять по запаху, закрывая глаза.

- А вы совсем не похожи на настоящую принцессу, - вырвал меня из задумчивости звонкий голосок лисенка.

- Какие же они должны быть? - улыбаясь, спросила я.

- Гордые!

- Высокомерные!

- Красивые!

- Благородные!

Ребята дружно загалдели, прыгая вокруг меня, а маленький пард требовательно потянул за подол. Отдав ему последний кусок ветчины, проговорила:

- А много вы принцесс видели?

- Не-ет… - протянула маленькая киска.

- То-то же. Принцессы бывают разные. Добрые и злые, глупые и умные. Вот я была такой, какой меня желали видеть окружающие. Какой? Гордой и самоуверенной. Это весьма тяжело, пытаться оправдывать чужие ожидания. Дети замерли, внимая моим словам как божественному откровению. - Принцессы… имеют много обязанностей, и каждую из них… нас связывает долг. Перед семьей, страной, людьми, находящимися в твоей власти. Потому и приходится делать то, что должно и что требуют от тебя окружающие. Но не в этом заключается подлинное благородство и красота, а в том, чтобы иметь смелость хотя бы в одиночестве быть самой собой. Чтобы признаться хотя бы самой себе в том, что ум и красота, честность и смелость сами по себе ничего не стоят, если даже ты сам забываешь о них, если никто не видит твоего подлинного лица. Быть идеалом в чужих глазах легко, но это лишь призрак величия. А вот совершенствовать себя ради будущих сражений за право обладать индивидуальностью и не бояться говорить правду всегда и везде гораздо тяжелее, чем даже носить подобающую случаю маску, и вести себя, ни на шаг не отступая от правил, придуманных теми, кто сам не желает становиться лучше. Так что главное для принцессы, как и для всех остальных, и вас тоже - быть честным хотя бы с самим с собой.

Встряхнувшись, я прекратила излагать детям плоды одиноких ночных размышлений.

- Но давайте я расскажу вам о смелой принцессе Севилье и ее верных рыцарях…

Через пару дюжин дней я с закрытыми глазами могла назвать всех своих… да, уже своих, ребят. Трое юрких лисят, двое рыжих лет по восемь и один черный, пара кошечек тигровой расцветки, уже сейчас красавиц, брат с сестрой - степенные и серьезные беры, трое тигрят - полукровок и дымчатый хитрец пард. Кроме того, вокруг нас порой кружили разновозрастные тигрята, жившие в своих семьях, осторожно прислушивающиеся к моим сказкам.

Поэтому, ползая по поляне в поисках какой-то особой золотой земляники, я удивилась, но вовсе не испугалась, столкнувшись лбом с молоденьким щенком. Точнее, довольно крупным волчонком, неторопливо подкрадывающимся к кузнечику.

Пока он тряс головой, я с восторженным воплем:

- Ах, вот вы где! - кинулась к вожделенным ягодам.

Обобрав кустик, обернулась к детенышу:

- Голова не болит… - и осеклась под неожиданно злобным взглядом. - Почему я тебя не знаю? Ты здесь один?

Я присела рядом, протягивая руку и дружелюбно улыбаясь, но он отшатнулся назад, оскалив клыки.