Яна Алексеева - Принцессы огненного мира

Царь небес спокойно парил в вышине, пока у меня не затекли руки и, хм, все остальное. Все же не приспособлены эти существа для верховой езды… полета? Хотя дракон очень аккуратно и бережно нес меня, не выделывая ничего подобного тому, что я видела на церемонии Наречения Имени. Я бы просто не удержалась. Под мой восторженный визг дракон резко устремился вниз (это только кажется, на самом деле бережное и медленное скольжение оберегающего меня от излишних перегрузок дракона доставило ему самому немало сложностей), плавно приземлился на карниз и прошел внутрь Горы.

Я сползла с его спины и устало рухнула на пыльный пол. Но это было замечательная, здоровая усталость… Все тело болело, наверняка изукрашенное многочисленными синяками.

- Ну что? - озаботился через некоторое время моим состоянием Вирран-и.

- Ооо, никогда больше… без седла… - простонала я. Ведь не относив себя к любителям верховой езды, была совершенно не знакома с подобными нагрузками. Поездка до горы - не в счет. А уж несколько часов полета… Ноги просто сводило.

Понимающе фыркнув, дракон опять подхватил меня на руки и быстро понес на жилой уровень. Судорожное оцепенение, следствие то ли странной усталости, то ли вновь проснувшегося страха, быстро сошло на нет, и я расслабленно поникла, проваливаясь в глубокий сон без сновидений.

Очень быстро подобные прогулки превратились в некое подобие традиции. Ежеутренние явления дракона, выдергивающие меня с липкой паутины сновидений. Завораживающе прекрасные полеты над миром, крутые виражи и холодный ветер, вышибающий остатки ночных кошмаров…

Но зачем Вирран-и возложил на себя эту обязанность? Да, мне льстило внимание черноглазого Воина… Да, я беззастенчиво любовалась грацией и мощью его крылатой ипостаси… но всегда оставалось смутное, на грани восприятия, подозрение. Зачем? Так ли уж ему приятно мое общество? И странная уверенность в словах и действиях, как будто ему уже доводилось проделывать нечто подобное… разговаривать, успокаивать, тратить собственное время на неспешные прогулки.

И если кто-нибудь объяснил мне, что я понемногу влюбляюсь в этого дракона… выбросилась бы из первого попавшегося окна, коих в Горе хватает. К моему счастью все хранили молчание. Скорее всего, просто не понимая, что со мной происходит, ведь хазид-хи не очень хорошо разбираются в сложных человеческих чувствах…

Песок, море, солнце… холодный оценивающий взгляд, боль…

Я опять проснулась от собственного крика. Сон ушел, но осталась память о пережитом и привычная боль. Прикусив губу, я сжалась в комок под легким шелковым покрывалом, вслушиваясь в отдаленный шум моря. Тихий задумчивый голос сидящего в кресле дракона застал меня врасплох:

- Почему же ты не можешь забыть?

Возмущение колыхнулось в груди легкой кисеей. Что ты здесь делаешь? Любопытствуешь…

Ах, почему я не могу забыть?

- Чтобы ни случилось тогда, оно прошло, давно и прочно похоронено под пеплом городов… давным-давно должно быть забыто. Что мешает этому?

Что?! Незнакомая горькая ярость неожиданно подняла меня с кровати.

- Что? - тихо переспросила я, - почему? Ты хочешь знать? Зачем тебе это… но я скажу, если знание это так нужно тебе. У меня есть постоянное, жуткое напоминание о произошедшем…

Я резко шагнула вперед, до боли прикусив губу. Шаг, еще шаг… резкие ломаные движения не желающего подчиняться тела. Дракон встал торопливо, чуть приметно вздрогнув, когда его взгляд впился в мое искаженное лицо. А пока разум застилает пелена невнятной ненависти, резким отчаянным движением сбрасываю на ковер сорочку. Она остается лежать на темном ковре смутным белеющим пятном.

- Я сама и есть - память! - почти кричу на Надзирающего. - Посмотри, посмотри на меня!! И пойми!!

Злые слезы застилают глаза, когда я замираю, тяжело дыша, на расстоянии вытянутой руки от внимательно и бесстрастно рассматривающего меня дракона. И я почти благодарна ему за эту бесстрастность, прекрасно зная, на что он смотрит.

Шрамы. Мелкая сетка, похожая на рыболовную, на груди и животе. Уродливые бугристые рубцы на правом боку и внутренней части бедер. След от давнишнего ожога, ужасающей полуулыбкой соединяющий выпирающие из-под кожи тазовые кости…

- Все яссссно? - откуда в моем голосе столько злорадного шипения? Или это уже не я?…

Вечное напоминание.

Меня начало трясти. Что я творю?! Коротко взрыкнув что-то непонятное, дракон метнулся ко мне, на мгновение потеряв очертания, сгреб в охапку и развернул лицом к окну. Тяжелые портьеры взметнулись, обнажая стекло, наливающееся зеркальной тьмой. И в мареве подчиняющегося странному чародейству зеркала отразились две фигуры - хрупкая, бледная и поникшая - моя, и еще одна, ощутимо пылающая непонятной яростью. А вот моя уже схлынула, оставляя слабое безвольное тело. Судорожно дернулась, пытаясь вырваться из железной хватки хазид-хи.

Что я натворила??!!

- Смотри, смотри, - гулко шептал мне на ухо дракон, принуждая поднять глаза к темному омуту чар. - И не верь тем, кто посмеет сказать, что виновата в случившемся - ты. Не виновата! И тем, кто скажет, что полученные в сражении - ужасны и уродливы. Даже если битва проиграна, битва, но не война… и всегда найдется тот, кто поможет подняться, оправиться, подаст руку, подтолкнет вперед, к новому сражению. Верь мне, девочка… хотя душа твоя полна ужаса и боли, ты прекрасна и сильна. Не поддавайся страху, похорони, забудь… пусть шрамы станут напоминанием о победе… Смотри!

И я смотрела. Как бледный силуэт в глубине зеркала наливается золотом Творения, светящимся, обволакивающим, живым… на густо-черном фоне. Вот проступают шрамы, раскалывая фигуру, заставляя ее осыпаться мелким речным песком. Но черная сеть обволакивает и скрепляет, не давая разрушиться всему остальному. На золоте проступает мое лицо, одухотворенное и уверенное, чуть лукавые глаза смеются. Она улыбается, протягивая мне руки, приглашая… игриво поведя плечами.

- Это я? - слышу свой недоверчивый хриплый шепот, невольно касаясь пальцами стекла…

- Так будет… если…

Вырвавшись из плена видений, развернулась лицом к дракону. Та, золотая, проникнув в мои мысли, тихо шептала, глядя в ошеломленные собственным чародейством черные глаза:

- Если что?… - но он молчал. - Ну что же ты, дракооон… - почти простонала она, бесстыдно прильнув к нему всем телом.

А Вирран, настороженно проведя кончиками пальцев по щеке, склонился, касаясь моих губ своими.

В первозданном, истинном Огне плавились осколки души, собираясь маленькими каплями золотистой ртути на черной бархатистой поверхности. И в их притяжении и медленном, мучительном слиянии рождалось нечто новое, цельное, сильное…