Маргит Сандему - Демон ночи

Кто была Петра, Ванья так толком и не узнала. Ее звали Петра Ольсдаттер, она была из Баккланда, что в Трондхейме. Ее мать происходила из хорошей семьи, но рано умерла, бедняжка, а ее отец совсем спился и заставлял своих детей голодать. Узнав в первый раз, что Петра беременна, он в ярости вышвырнул ее вон. С тех пор никто о ней не заботился.

Воспоминания об этой девушке стали для Ваньи сердечной раной.

Ванья получила из дома письмо:

«Дорогая девочка, печально слышать о том, что ты ведешь себя не так, как хотелось бы бабушке. Мы заранее радовались тому, что ты приедешь летом домой. Но мы узнали от твоей бабушки, что ты упряма и отвечаешь ей не так, как положено отвечать молоденькой девушке. Мы с папой так огорчены.

Мы поняли также, что ты нужна бабушке как помощница по дому. Так что будь прилежной девочкой, ты же знаешь, бабушка уже старенькая и ей трудно справляться самой».

Прочитав это, Ванья в бессилии заплакала. Бабуш-ка вовсе не была беспомощной, она прекрасно справлялась со всем сама. Но Ванья поняла теперь, в чем дело: бабушка боялась оставаться одна в доме. Ей повсюду мерещились воры, взломщики и грабители. Трудно было понять, какая польза была ей от пятнадцатилетней девушки, но по ее беглым репликам Ванья догадалась, что именно страх одиночества больше всего мучает эту старую даму.

И Ванье оставалось только упрашивать своих родителей, чтобы они позволили ей вернуться домой. Провести у бабушки еще одну зиму? Мысль об этом казалась ей невыносимой. Всю прошлую зиму она пела в церковном хоре, поскольку у нее обнаружился приятный голос, чем ее бабушка очень гордилась. Ванья же была не в восторге от посещения хора, поскольку кантор был явно влюблен в нее, что не нравилось другим девочкам. Они знали, что Ванья злилась на кантора за его бесконечные похлопывания по плечу и бесконечные «Прекрасно, Ванья!» Тем не менее, они называли ее подхалимкой и еще похуже. Она терпеть не могла всю атмосферу, царившую среди хористок, потому что к ней присматривался не только кантор. Теноры и басы тоже бросали на нее взгляды, отпускали в ее адрес шуточки и были не прочь проводить ее домой. Но Ванья постоянно отвечала им вежливым отказом, предпочитая возвращаться домой вместе с девочками.

И вот однажды хор должен был выступать в церкви Южного Трондхейма. Дело было в августе, и после длительных возражений со стороны бабушки Ванья наконец получила разрешение туда поехать. «Раз уж кантор обещал следить за всеми девочками, чтобы не произошло ничего нежелательного…» – с удовлетворением произнесла бабушка.

«Единственным нежелательным событием может быть то, что кантор будет волочиться за мной и парой других девочек» – подумала Ванья. Но подобные мысли нельзя было высказывать при бабушке вслух, поскольку в доме вдовы священника всякий юмор был запрещен.

Они уезжают на три дня. Ночевать две ночи будут в домах священников, старшие хористки будут присматривать за молодыми, следить за тем, чтобы те не убегали куда-нибудь по вечерам с хористами.

«Этого только не хватало» – подумала Ванья. Будто бы у нее была охота пускаться в ночные загулы с кем-нибудь из этих потных, самодовольных хвастунов!

В хоре было двое молодых парней, и все девушки увивались за ними. Но только не Ванья: она просто видеть не могла этих маменькиных сынков с прилизанными волосами и шишкой под штанами, вздувающейся при каждом ее приближении.

Только с одним человеком она любила разговаривать, с Фрицем Торгерсеном, единственным нормальным человеком среди всех этих пустомель. Ему было лет тридцать, и, подобно всем остальным, он был сражен красотой и приветливостью Ваньи. Но он мог, по крайней мере, нормально разговаривать, хотя сам ничего особенного из себя не представлял. Обычный приветливый, спокойный человек.

И только из-за того, что Ванья обменивалась с ним мимоходом парой слов, девушки хихикали от восторга в предвкушении романа и во время спевок посылали ей записки с сердечком и буквами «Ф. Т.+В. Л», на что Ванья даже не сердилась, поскольку это было так ребячески глупо.

Но она радовалась этой поездке. Хорошо было на время уехать от бабушки.

На следующий день состоялся концерт в церкви, в одной из долин Южного Трондхейма. Присутствовавший при этом священник загорелся идеей отправиться в горы и осмотреть окрестности, потому что до вечера было еще далеко.

Не все захотели идти, но Ванья согласилась. И тут все мужчины тоже всполошились, даже те, что до этого предпочли остаться в доме священника, чтобы выпить пунш (пока не было рядом жен). Все молоденькие девушки тоже дали свое согласие, но дамы предпочли остаться и выпить кофе с женой протоиерея.

Они отправились в горы в двух повозках. Августовский день был теплым и солнечным, настроение у всех было приподнятым. Пользуясь случаем, они устроили спевку, голоса звучали на открытом воздухе просто чудесно. Возможно, иногда они переходили на крик, но всем так хотелось набрать в легкие побольше воздуха.

«Вот здесь мне хотелось бы жить» – подумала Ванья, когда они поднялись на пустынную гору, на которой гулял теплый летний ветер, принося откуда-то запахи диких цветов. Время от времени слышались печальные трели золотистых ржанок, обеспокоенных появлением незванных в их владениях. И Ванью охватило странное чувство свободы; как ничтожно мала она была на фоне этого величественного пейзажа! Вид открывающихся перед ней просторов вызывали у нее чувство, похожее на вожделение. Голоса товарищей доносились издалека, здесь властвовал только ветер.

И тут Ванья поняла, что она находится поблизости от так называемых Хуторских гор, совсем рядом с долиной Людей Льда.

Это открытие привело ее в крайнее возбуждение.

Теперь у нее появилась возможность увидеть разрушенные места обитания своих предков. Она читала описания этой долины и знала, где когда-то все находилось. Дом Тенгеля и Силье, дом Ханны и Гримара, могила Колгрима…

Все сидели и болтали среди зарослей вереска. Поднявшись на пригорок, Ванья огляделась по сторонам.

Где? Где?.. Нет, это невозможно, разумеется, она не могла быть так близко от…

Да, но…

Она помнила описание гор у входа в долину. Слева должна быть гора, которая…

Вот она!

Там, на западе. Ах, она была совсем близко, так близко, она видела теперь вход в долину, видела остатки ледника, когда-то дававшего начало горной речке.

Она могла бы сходить туда за пару часов. Она знала, что хористы пробудут здесь это время. Но как ей получить разрешение? Ванья напряженно размышляла. Потом подошла к кантору.

– Могу я спросить вас кое о чем?

– Конечно, Ванья. Давай отойдем в сторону!

Доверительно наклонив к ней голову, он положил ей на плечо руку и повел ее прочь от остальных. Рука его сползла слишком низко, так что в этом было нечто интимное.