Маргит Сандему - Призрачный замок

— Танкред?

— Не знаю. Мне просто так показалось.

— Девушки? Деньги на игру в карты? Александр, это так на него непохоже! Я боюсь.

— Да. Я спрашивал его, но он все отрицает.

— Давай дадим ему время. А сейчас пусть он заботится о Джессике. Может, это ему поможет.

— Будем надеяться.

Танкред ворвался во дворец Ульфельдтов, как Леонора Кристина предпочитала называть свою усадьбу. Сначала его, правда, никак не хотели пропускать в дом, потом, после долгих расспросов, все-таки были вынуждены это сделать.

Леонора Кристина встретила его в холле.

— Танкред Паладин, что, хотела бы я знать, ты здесь делаешь? Твоя мать была здесь…

— Я приехал за Джессикой.

— Но ты не можешь просто взять и забрать ее, она все-таки присматривает за моими детьми!

— Она смертельно больна! И не похоже, чтобы вас это особенно волновало!

— Больна? Смертельно? — улыбнулась Леонора Кристина. — Какая ерунда! Танкред, это большая привилегия, что тебя вообще пустили во дворец! Ты ведь служишь королю, а его люди собираются убить моего мужа. Так что веди себя прилично — хотя бы из чувства благодарности!

— Где она? — прервал ее Танкред.

Леонора Кристина плотно сжала губы, а потом сухо приказала экономке проводить «этого молодого невежу» в комнату Джессики. Танкред пронесся по дворцу как буря, но достигнув комнаты Джессики, в изумлении замер на пороге.

— О Боже, — пробормотал он. Чудесное лицо было бледно как снег, глаза глубоко запали, и вокруг них были темно-синие тени. Казалось, девушке трудно смотреть, она все время щурилась и прикрывала глаза.

Экономка хотела остаться, но Танкред приказал ей выйти. Она неохотно удалилась, бормоча что-то о правилах приличия. Но наверное, решила, что Джессика так слаба, что ни о каких неприличиях не может быть и речи.

— Джессика, что случилось?

— Не знаю.

Она вдруг увидела еще более отчетливо, чем раньше, как он возмужал и как стал красив строгой мужской красотой.

— Одевайся, мы уезжаем. Я уже предупредил Леонору Кристину.

— Но я не могу… пошевелиться…

Он помедлил, а потом спросил:

— А где твои вещи?

— Вот там в шкафу. Но я нужна Леоноре Кристине…

Он быстро собрал все личные вещи Джессики и засунул их в маленький сундучок, а потом завернул девушку в плед.

— Госпожа Леонора Кристина без тебя переживет, и ей придется обойтись и без этого пледа. — С этими словами он приподнял ее и удивленно воскликнул: — О Господи, да ты почти ничего не весишь!

Он двумя пальцами зажал ручку ее сундучка и ногой открыл дверь. У Джессики от слабости закружилась голова, и она прижалась к плечу Танкреда. Господи, да у нее же изо всех ранок и язв на теле постоянно сочилась кровь! Что он о ней подумает?

— Она вернется, когда выздоровеет, — крикнул по пути Танкред удивленной экономке.

На улице было довольно холодно. Танкред с помощью стражников посадил потерявшую сознание Джессику перед собой на лошадь. Все вместе они постарались плотнее закутать ее в плед, а потом приторочили к седлу сундучок девушки.

Вскоре Танкред обнаружил, что не может быстро скакать на лошади. Джессика стонала от каждого неосторожного движения, и Танкреду приходилось ехать очень аккуратно. Ему стоило бы подумать о карете для нее заранее, но теперь уже было поздно. Кроме того, мама была права, и Джессику вообще нельзя было перевозить в их дом. Ей нужен был прежде всего покой. Но теперь они во что бы то ни стало приедут домой! Может, стоит где-то переночевать по дороге? Нет, нет, надо спешить.

Несмотря на дикую боль, Джессика вновь пришла в себя. На свежем воздухе в голове у нее прояснилось. Хотя был уже вечер, а вечером ей всегда становилось лучше. Но ночью… Лучше не думать об ужасной боли, которая всегда настигала ее ночью. Она украдкой принялась рассматривать нового Танкреда, который был ей совсем незнаком и совершенно не похож на юного дворянина, приехавшего к своей тетушке в гости. Сейчас бы Джессика никогда не смогла бы относиться к нему со снисходительной иронией. Она просто поверить не могла, что тот юнец и этот суровый мужчина — один и тот же Танкред. Танкред, который писал ей смешные записки и звал Болли. Этот элегантный офицер никогда бы не мог говорить в нос и никогда бы не простудился из-за одной ночи, проведенной в лесу.

О Господи, из ее ран все сочилась и сочилась кровь! У нее были постоянные кровотечения последние две недели, и именно они больше всего пугали Джессику. Что же ей делать? Она бы согласилась скорее умереть, чем говорить об этом с Танкредом. Девушка застонала, и Танкред тут же придержал лошадь. Они уже давно выехал из Копенгагена и теперь скакали по проселочной дороге.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Танкред.

Она тихонько застонала, а потом прошептала:

— Спасибо за письмо.

— А… Ты простила меня?

— Давно. А ты?

— Я простил тебя уже по дороге домой от тетушки. Но так и не смог тебя разыскать. Мама считала, что ты не хочешь меня видеть после всего, что случилось. Я вел себя безобразно. Я был слишком молод и глуп.

Джессика через силу улыбнулась. У нее кружилась голова и не было сил отвечать.

— Мне кажется, мы должны были объясниться… — продолжал прекрасный незнакомец, крепко прижимая ее к себе, — именно поэтому я и искал тебя все это время. Но я боялся, что ты все забыла. Ведь ничего и не было?

Она почти не расслышала умоляющего тона Танкреда от жгучей боли. Изо всех сил Джессика пыталась не потерять сознания, но постепенно проваливалась в черную дыру. Он осторожно продолжал ехать вперед, пока наконец совсем не стемнело. Ее молчание задевало молодого человека. Чуть обиженно он сказал:

— Так будет лучше, Джессика. Тебе стоит побыть у нас, пока ты болеешь. К тебе было совершенно не пробиться в этом чертовом доме. Я один раз попытался, но меня не пустили, а Ульфельдт закатил истерику.

Джессика на этот раз смогла ответить:

— Да, сейчас он не думает ни о чем, кроме своих обид.

Она боялась лишний раз пошевелиться, что кровь не пошла сильнее. Ей было больно. И еще она очень переживала из-за того, что Танкред сказал, что между ними ничего не было. Но она влюбилась тогда первый раз в жизни и была влюблена в него до сих пор.

Она вновь потерла сознание, и Танкред почувствовал, как тело Джессики обмякло у него в руках. Нет, так дальше продолжаться не может. Не хватало только, чтобы из-за него она еще и умерла.

Тут неподалеку есть таверна, но остановиться именно в этой таверне? Этого ему совсем не хотелось. Нет, что бы там ни было, но Джессике надо сейчас отдохнуть. Господи, а если ей уже ничто не может помочь? Если она потеряла последние силы за эту ужасную поездку на лошади?

Поскольку теперь Джессика была без сознания, он пустил коня галопом. И когда показались светящиеся окна таверны, вздохнул с облегчением. Он въехал на задний двор, поскольку решил не появляться перед главным входом. Ему навстречу тут же вышел хозяин.