Маргит Сандему - Сад смерти

Глаза ее не были такими же теплыми, как у отца.

— Ты знаешь, кто я, не так ли?

Шира ослепла от слез. Она упала на колени перед молодой женщиной.

— Мама, — шептала Шира.

— Я умерла из-за тебя, Шира. Меня забрал Шама.

— Шама? О нет, только не Шама! — воскликнула она. Боже, лучше бы мне вообще не рождаться на свет! Ты, моя мать, у него! Я не вынесу этого!

— Там неопасно. Мы — цветы в его саду. Конечно, это довольно печальный сад, — сказала мать задумчиво и мечтательно. — В нем нет ничего светлого и красивого, все почерневшее, мертвое. Но, по мнению Шамы, это красиво.

Шира давилась рыданиями, она с трудом дышала, нос был забит, лицо — в слезах.

— Вот! Ты замерзла! Возьми мою сорочку, она хоть немного согреет тебя.

Она лихорадочно обернула остатки своей тканой сорочки вокруг матери. И Синсив исчезла.

Шира закрыла глаза. Эти туманные призраки ничего не знали о том, что в действительности с ней произошло. Ее родители никогда не видели ее, они не знали, что в ночь ее рождения приходили духи, ничего не знали они и о том, как долго она боролась, чтобы спасти Таран-гай.

О, смерть ужасна, ужасна!

А Шама, дух угасших жизней и умерших ожиданий, был хуже самой смерти.

Шира с трудом поднялась на ноги. Еще более одинокая, чем раньше, она делала последние шаги к одиннадцатым и последним воротам.

Она шла, как в бреду. В голове и груди ее как будто что-то разрывалось, казалось, она на грани помешательства. Последнее испытание затемнило ее сознание. Тяжесть совести невыносимым грузом легла ей на плечи, она закричала. Громко, отчаянно и долго. О, все эти люди, которых она уже не могла попросить о прощении! Она даже не знала, что обидела их! Но хуже всего была встреча с матерью. Шира, так отчаянно боровшаяся против Шамы, сама привела свою мать в его ужасное царство. Оборвала ее короткую жизнь…

— Нет! Нет, нет, нет!

Никто не слышал крики, идущие из глубины ее измученного сердца. Снег падал так тихо и мягко вокруг нее, она даже не заметила, что всем телом дрожит от холода. Она беспомощно смотрела на непостижимо узкий выход из пещеры. Как же она сможет пройти? Она заползла в проход, вытягивая перед собой руки, продвигаясь дюйм за дюймом, пока перед ней, в конце концов, не забрезжил свет и не раздался последний удар гонга.

Ее окружала удивительная, красная темнота.

Когда глаза привыкли к этому странному освещению, она увидела, что слабый красный свет исходил из стены далеко в огромной пещере, где она находилась сейчас. На темно-красной стене отражались тени семи каменных изваяний, семи колоссов, которые как бы сторожили пещеру. Они сидели, черные и громадные, как давным-давно позабытые произведения искусства, созданные в незапамятные времена. Она не могла понять, из камня ли были высечены их лица, она видела лишь их неподвижные, монументальные очертания. «Но где же тогда источник?» — подумала она и огляделась. Она должна до него дойти. Лучше уж, чтобы все закончилось как можно быстрее, надо выбраться отсюда, а потом… Заснуть мертвым сном, умереть…

Потому что Шира больше не хотела жить. Там, где когда-то была ее душа, оставалась лишь большая, глубокая, ноющая пустота.

Из темноты от изваяний отошла какая-то фигура. Шира удивленно смотрела на монгольское лицо с длинными, тонкими висячими усами, на одежду, которая была неизвестна ей — из незапамятных времен. Он протянул руку и весело улыбнулся.

— Добро пожаловать, Шира из Нора!

Она радостно и удивленно воскликнула:

— Голос!

— Да, я сопровождал тебя в твоем долгом путешествии по пещерам. Должен признаться, что когда ты вначале вошла в зал тщеславия, я не поверил своим глазам. На это отважилась маленькая и хрупкая девчушка! Сначала я относился к тебе с некоторым сарказмом, но постепенно начинал все больше уважать тебя. Я знаю, что значит проделать этот путь — я сам прошел его много столетий тому назад. — Он склонился в глубоком поклоне. — Мое имя — Течин Хан. Это я смог уладить все те раздоры, которые существовали между многими тысячами племен, живших в Сибири.

Шира приветствовала хана по старому восточному обычаю.

— Я слышала о Вашем Величестве. Все народы знают, что Вы — величайший из всех, рожденных на земле.

— Рад слышать это. Но возьми-ка мой плащ, ты так легко одета. А сам я вообще был гол, когда пришел сюда.

Только сейчас Шира сообразила, что на ней лишь повязка и жалкие остатки одежды. Она с благодарностью взяла плащ и быстро завернулась в него.

Легендарный герой с Востока кивком подозвал к себе другого человека, скользнувшего из темноты. Это был мужчина в странных одеждах. В красной темноте она увидела, что он высок, довольно молод, и что его гордое и красивое лицо больше было похоже на лица людей рода Даниэля, чем на ее собственное.

Течин Хан представил его, сделав величественный жест рукой.

— Агинахарийяр. Его имя означает «одинокий великан», он был первым, кто прошел этот путь до конца. Сейчас он забыт. Когда он пришел в Таран-гай, там была пустынная ледяная тундра. И его заслуга в том, что там теперь тайга, что там растут цветы и деревья, что там могут жить люди.

Шира присела почти до самого пола, ведь это был человек германского племени, и приветствовать его следовало на западный манер.

Агинахарийяр улыбнулся ей.

— Я с интересом наблюдал, как ты идешь вперед, Шира. Ведь твой отец моей крови. Я слышал, что в его стране мое гордое имя Агинахарийяр теперь укоротили до Эйнара. Увы!

Шира снова присела в реверансе, теперь уже перед ними обоими.

— Я расскажу моему народу о вас, если я выберусь отсюда, — пообещала она серьезно. — И особенно моему деду и Даниэлю, они будут просто в восторге. Если время позволит, я хотела бы больше узнать о Ваших Величествах.

Течин Хан улыбнулся:

— С удовольствием, но недолго, ведь мы не должны забывать о твоем факельщике. Он устал, он на грани срыва.

— О, бедный Map, — сказала Шира, затаив дыхание. — Как мило с его стороны…

Агинахарийяр рассмеялся, и его смех долго грохотал в стенах пещеры.

— Map? He говори этого слова, Шира! Этот ублюдок Шамы — худший крест, который только мог выпасть на долю духов.

— Тогда я не понимаю, почему он должен был стать моим факельщиком.

— Когда-нибудь узнаешь, — скорбно ответил Агинахарийяр. — Когда я, жаждущий приключений, проплыл вдоль холодных берегов Ледовитого океана и оказался здесь, со мной были мои люди. Несколько лет мы жестоко страдали в страхе и нищете в этом царстве холода. Но тут пришел дикий народ с востока, они принесли с собой свою веру. Их боги обосновались здесь, на Горе четырех ветров, они создали эту пещеру, ведущую к источнику жизни, с чистой водой, чтобы люди могли обрести утешение. Но на этом каменистом острове был и Шама, он заставил богов создать такой же источник с темной водой зла. Я смог прийти сюда к источнику жизни, и вода помогла мне создать леса и новую жизнь в бесплодной тундре.