Маргит Сандему - Ущелье дьявола

— Ты полагаешь, что эти твари — люди? — спросил ленсман.

— Да. Думаю, что так, — ответил Хейке. — Но злые люди. Моему защитнику не нравится это место.

Не желая морочить себе голову, ленсман не стал спрашивать, кто этот защитник.

— Но тогда я не понимаю, почему они прячутся здесь уже три года!

И тут лицо его прояснилось.

— Прячутся! Вот в чем дело! Теперь я понимаю, что произошло в Калмаре. Восемь злостных преступников сбежали из тюрьмы. Убийцы, грабители — все они были по-своему душевнобольными. Те крики, которые три-четыре года назад слышал Карл Кнапахульт, были их праздничными воплями: им удался побег и они нашли себе убежище. Сам я давно уже ничего не слышал об этих беглецах, и мне в голову не приходило связывать их с Ущельем дьявола. До сегодняшнего дня, пока Хейке не навел меня на след.

— Прекрасно! — сказал священник. — Тогда мы знаем, с кем нам предстоит сразиться. Ты говоришь, их восемь?

— Да. И эта расселина находится к юго-востоку от Бергунды, на границе с соседним округом. Там издавна происходили убийства и грабежи, и никто не мог найти виновников. Именно так они и добывали себе пропитание в этой пустынной местности.

— Но все-таки! Почему же они так тщательно прячутся?

— Я мало что знаю о тюрьмах Калмара и содержащихся там преступниках. Но у меня нет сомнений в том, что камеры строгого режима ожидают большинство из тех, кто обитает в расселине. Возможно, всех.

— Вопрос в том, как нам перехитрить их? — сказал Арв. — Должен признаться, что открытая схватка мало привлекает меня. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь из бергкварских парней погиб.

— Мне тоже. Но посмотрите! На другую сторону! Они уже там!.. Наши люди спускаются вниз! Они с ума сошли!

Остановить их было уже невозможно. Кричать и махать руками тоже было нельзя.

— Ничего не поделаешь, — сказал ленсман. — Идемте все вниз! А ты, Гунилла, стой здесь!

— Хорошо, но я не могу стоять так без дела, когда вы все…

— Спокойно, спокойно, — сказал ленсман снисходительно. Ему захотелось даже погладить ее по голове. — Мы не можем взять тебя с собой, ты это хорошо понимаешь.

Гунилла взорвалась, как порох.

— Выходит, я должна смотреть, как вы там все умираете? Сидеть и горевать — это, по-вашему, удел женщин? Вы, мужчины, всегда разыгрываете из себя храбрецов и защитников, считая нас, женщин, просто курами, разве не так? Хотите произвести на нас впечатление. Вы просто боитесь, что нам достанется хоть крупица славы…

— Мы боимся за вас, неужели ты этого не понимаешь? — сказал Арв.

— А мы за вас не боимся? Наши чувства для вас ничего не значат.

— Гунилла, — с необычной для него строгостью в голосе произнес Арв. — Это серьезно! Ты останешься здесь!

— Но там же мой Эрланд!

Он на минуту замолк, потом сказал:

— Да, мой друг, я это знаю. Но как я посмотрю в глаза Эббы, если случится что-нибудь плохое?

— Пошли вы все к черту ! — прошипела Гунилла, поворачиваясь к ним спиной, но оставаясь при этом стоять, как ей и велели. Она слышала только, как пастор и некоторые другие перешептывались по поводу ее реплики, и у нее появилось приятное ощущение того, что и она тоже кое-что умеет. И это помогло ей справиться со страхом и замешательством.

Возможно, они что-то все-таки поняли, потому что больше не приставали к ней. Повернувшись, она увидела, что они уже спускаются вниз, цепляясь за ветви елей. Пастор остановился на полпути, готовый, если понадобиться, произнести молитву.

И когда все скрылись из виду, Гунилла спустилась вниз с другой стороны…

Если они думали, что их никто не видит, они ошибались.

Другая группа, шедшая слева, попала прямо в ловушку: внезапно на них набросилось четверо мужчин и одна женщина, завязалась смертельная схватка. Стрелять на таком близком расстоянии было невозможно, поэтому они использовали ружья в качестве палок.

И когда подошла группа ленсмана, она была остановлена выстрелом из ружья Эрланда — разумеется, стрелял не он.

Выстрел этот раздался из-за кучи камней на склоне холма, где притаился стрелок.

Хейке тут же сказал:

— Я займусь им. У вас нет веревки, ленсман? Один из крестьян снял с себя веревку и протянул ее Хейке.

— Ты пойдешь с Хейке, Эверт, — сказал ленсман. — И ты, Бенгт. Этого, я думаю, достаточно.

Они разделились. Хейке и его люди вернулись назад тем же путем.

Теперь они ясно видели все жилища. Строения были расположены как попало, без всякого плана, сложенные из тяжелых бревен и всего, что попадалось здесь под руку. Это было настоящее скопище трущоб с открытой площадкой посредине, на которой дымил ночной костер.

Они ждали. Им пришлось лежать неподвижно и слушать, как на другой стороне оврага идет драка — ничего другого им не оставалось, потому что между ними и их товарищами лежало открытое пространство длиной в сотню локтей, так что вооруженный враг имел над ними полный контроль, находясь на другой стороне.

Они услышали крик и увидели, как вниз покатился человек. Попав прямо на крышу жилища, он остался там лежать неподвижно.

— Лишь бы это не был кто-нибудь из наших… — произнес ленсман.

Будучи маленькой и проворной, Гунилла случайно обнаружила тропинку, которую никто не видел. Спускаясь этим путем вниз, она осталась незамеченной среди молодых елей и кустарников.

Вскоре она стояла уже возле зловонной стены, прижатой к склону холма.

«Отхожее место этих злодеев», — с дрожью отвращения подумала она и быстро повернула за угол.

И в этот момент в овраге раздался выстрел.

«Прекрасно, так и надо», — подумала она, понимая, что наверху началась схватка.

Дома стояли так тесно друг к другу, что она могла стоять там совершенно незамеченной.

Кто-то пробежал через открытое пространство и скрылся в доме. Гунилла могла поклясться в том, что это была женщина. Она видела, как какой-то мужчина карабкался вверх по склону — скорее всего, он заметил ее. Она вынула свой нож, готовая на все.

В этот момент она не думала больше о своих замерзших ногах.

Дом, в котором скрылась женщина, не привлекал ее внимания, так же как и два других, с настежь открытыми дверями.

Эрланд… Ей нужно было найти Эрланда, пока они ничего не сделали с ним. Да, они привели его сюда, об этом свидетельствовали следы. И если бы он был мертв, они просто оставили бы его в лесу.

Это давало Гунилле надежду.

Ее рука прикоснулась к окну. Через это маленькое окошко ничего не было видно, но она нащупала решетку: ряд перекладин вместо окна.

Окно располагалось слишком высоко, чтобы в него можно было заглянуть, а в помещении было темно. Кричать или шептать она не осмеливалась. Здесь мог быть поблизости сторож, и к тому же другие дома стояли слишком близко.