Маргит Сандему - В ловушке времени

— Натаниель, — позвал доктор Сёренсен, легонько трогая его за руку.

Натаниель заговорил снова, голос его был тих, как дыхание:

— Я… не знаю… как его зовут. Могу ли я… перейти… в него?

Все это было для доктора полной неожиданностью, мысли его сбились, однако же он быстро оправился и, подумав, сказал:

— А почему бы и нет? Ты же видишь перед собой конкретного человека. Какое имеет значение, как его зовут?

— Это даже… лучше… что он… из клана Хейке. Я хочу этого. Он… приближается… ко мне…

Видя, что Натаниеля опять оставляют силы, доктор быстро сказал:

— Войди в него! Немедленно! Ну давай же!

Лицо Натаниеля передернулось болезненной гримасой. Они подождали. На этот раз ожидание затянулось. Надолго.

— Ты уже там? — не выдержав, встревоженно спросил Йонатан.

Натаниель ответил — уже окрепшим голосом, вот только…

Они переглянулись.

— Не может быть, — прошептал Йонатан.

— Боже мой, — подавленно сказал доктор. — Он ответил нам по-японски!

Правда, он тут же опомнился и обратился к Натаниелю со следующими словами:

— Не думай о нас ни минуты, не трать свои силы на разговоры с нами! Выполняй скорее свое задание! Натаниель не откликнулся.

После того, как приложив последнее, отчаянное усилие, Натаниель проник в сознание обреченного на смерть воина, им овладело совершенное изнеможение. В таком состоянии люди легко раздражаются, это произошло и с ним.

Он злился на Туву, которая заварила всю эту кашу, — он предвидел, что борьба за ее освобождение будет трудной и чрезвычайно запутанной, а у него уже иссякла энергия! Правда, ему передалась сила воина, он это почувствовал, но одновременно передалось и его отчаяние и невыразимая скорбь, оттого что он не мог защитить малолетнего императора, а еще — его бешеная ненависть к Гэндзи, которые уже брали с бою крайние корабли Хейке. Скоро они будут здесь…

Он должен поскорее найти Сэдзуко!

Высокородная вдова Ний уже облачилась в серое траурное одеяние. Маленький император, дрожащий, растерянный, стоял на палубе, прижав к груди руки. При виде этого несчастного ребенка Натаниеля охватило чувство безмерного сострадания. А поодаль беспомощно рыдали придворные дамы, пытаясь побороть охватившее их смятение. Но…

«Которая же из них Сэдзуко?» — с ужасом спохватился Натаниель.

Судя по всему, не знал этого и воин, ведь Натаниель читал все его мысли.

Вот незадача! Не будь Натаниель так взволнован, он посмеялся бы над самим собой. Однако ситуация была слишком серьезной, слишком опасной и слишком непредсказуемой. Он должен постоянно быть начеку — иначе он тоже рискует завязнуть в прошлом.

Как же ему установить связь с Тувой? Как найти ее душу?

Ведь уследить за всеми придворными дамами в их смертный час он не сможет.

Между тем битва подходила к концу. Воины Гэндзи захватывали один корабль за другим, сметая всех и вся на своем пути.

Натаниель, скрывающийся под обличьем воина Хейке, находился слишком далеко от придворных дам.

Этого он не учел. Когда Сэдзуко будет умирать, ему необходимо быть рядом.

Безнадежная затея. Не лучше ли все это бросить?

К тому же, этот воин, призванный защищать своего императора и вдову Ний, вероятнее всего, погибнет раньше Сэдзуко.

Как Натаниель мог проявить такую недальновидность?

Правда, ему некого было особенно и выбирать.

Враг уже взял третий от них корабль. Со всех сторон на них со свистом обрушивались стрелы. Воин Натаниеля отчаянно отбивался — вместе с горсткой своих соратников, преданных императору.

Натаниелю было жаль терять время на бесполезное сопротивление.

Но вот… Ний подхватила на руки маленького императора. Натаниелю передалось безутешное горе воина.

Неожиданно его осенило.

Он начал усиленно внушать воину свое желание. Тот недоуменно остановился и, бросив сражаться, повернулся лицом к великолепно разубранной палубе.

Чужая воля подавила в нем внутреннее сопротивление.

Он крикнул:

— Сэдзуко!

Казалось, он сам не понимает, что происходит. Натаниель же добился желаемого. Семеня ножками, обутыми в сандалии на толстой подошве, вперед вышла маленькая хорошенькая японка с испуганными глазами, по щекам которой градом катились слезы. Воин снова повернулся лицом к врагу. Маленькая Сэдзуко — в устах японца ее имя прозвучало совсем иначе — растерянно вернулась на свое место. Придворные дамы были удивительно друг на друга похожи, но на Сэдзуко было кимоно с красным узором, перевязанное красным поясом — оби.

Теперь Натаниель знал, где находится Тува. Но этого мало. Он должен приблизиться к ней вплотную.

На соседнем корабле уже хозяйничал враг.

И тут Ний бросилась вместе с маленьким императором в море.

Придворные дамы вскричали от ужаса. Натаниель почувствовал, как сердце воина раскаленным железом ожгло отчаяние. Он знал: охваченный неукротимой яростью, воин будет рубить врага до последнего вздоха.

Но ему нельзя было дать умереть. Умереть так скоро.

Натаниель видел, как придворные дамы застыли у борта в ужасе и растерянности. Ибо Ний сказала: кто желает, может следовать за ней.

Однако они медлили. Еще каких-нибудь несколько секунд, и им будет уже нечего выбирать…

И вновь Натаниелю пришлось направить мысли воина Хейке к Сэдзуко. Этот человек должен… да, он должен почувствовать безграничную любовь к девушке.

Но каким образом все это…

Эллен. Натаниель подумал об Эллен, представил, что воин — это он сам, а Сэдзуко — Эллен. И вот так ему удалось пробудить в воине истинное, глубокое чувство.

«Ты ее любишь, внушал ему Натаниель. Любишь ее так же, как я люблю Эллен. Ты хочешь умереть вместе с ней, ты хочешь этого, хочешь!»

Воин медленно опустил свой меч. Он искал глазами Сэдзуко.

Когда в жизни Тувы-Сэдзуко наступила резкая перемена, Тува сперва ничего не могла понять.

Только что она ходила по дворцу в Киото, где царил траур, и со страхом думала, что через четыре года ей предстоит умереть.

И вдруг ее поглотил новый водоворот, опять закружило во времени — и вот она уже очутилась на палубе корабля на закате дня.

Она заметила, что повзрослела. Ей — Сэдзуко — довелось многое пережить.

«Корабль, — подумала она в панике, — с этого момента в ее сознании возобладали Тувины мысли. — Снова судно, я хочу сойти на берег, с меня хватит потерпевшей крушение „Стеллы“, у меня напрочь отбило охоту к морским путешествиям.

Я хочу на берег!»

Но это было неосуществимо.

«Что я здесь делаю? В воде плавают мертвецы На носу корабля сидят несколько вельмож в высоких черных головных уборах и молятся своему богу-защитнику. Они сидят очень прямо, скрестив ноги, положа руки на колени. Время от времени они отдают поклон, касаясь лбом палубы.