Маргит Сандему - Весеннее жертвоприношение

Повешенный криво улыбнулся.

— Не беспокойся! Мы знаем наше место.

— И еще, в одну из комнат вы вообще не должны заглядывать ни при каких обстоятельствах.

— Знаю, — зевнул Повешенный, словно устав. — Ваша спальня…

— Предупреждаю самым серьезным образом! И залы. И жилища слуг.

— Это мы можем обещать, — равнодушно произнес Повешенный. — Что еще?

— Еще одна вещь: уберите все это после… вашей оргии! Каждый мелкий кусочек жертвы должен быть похоронен. На церковном кладбище, ибо я не хочу видеть его среди вас. Я подыщу небольшой гроб или что-либо подобное, принесу его на опушку леса сегодня вечером и позднее приду за ним. Сумели вы сделать это без нашего ведома, сумеете управиться и с гробом. Затем я позабочусь о том, чтобы доставить его к пастору и объяснить его исчезновение какой-нибудь достойной причиной. Договорились?

— Да, да. Мы сделаем все, что прикажет наш повелитель.

«Сомневаюсь», — кисло подумал Хейке. Но он понял, что Винга поступила правильно, дав им разрешение поселиться на некоторое время в Гростенсхольме. Ибо теперь он знал, сколь они опасны. Очевидно, Ингрид пыталась избавиться от них, но не сумела. А Ингрид была намного сильнее Хейке в искусстве колдовства!

Поэтому лучше жить с ними в дружбе. Как бы это ни терзало и ни огорчало его.

«Я вообще не должен был делать этого. Вызывать их. Этого и Гростенсхольм не стоит. Мы могли бы поселиться в Элистранде, Винга и я, и были бы довольны».

Но он знал, что это неправда.

Само поместье Гростенсхольм звало Людей Льда. Там на чердаке кое-что было припрятано — нечто такое, что для них сейчас являлось жизненно важным. Ибо они могли бы освободиться от проклятия.

Кроме того здесь в уезде судья не оставил бы их в покое. Он преследовал бы их, охотился бы на них, не сдался бы до тех пор, пока они бы не уехали или он не обезвредил бы их иным менее приятным образом.

Хейке обязан был одержать над ним победу.

Но не таким образом!

На мгновение он забыл о присутствии Повешенного. Но тут снова услышал его равнодушный голос.

— Ну, господин из сомневающегося рода Людей Льда. Ты ничего не сказал о нашей работе. Хорошо ли мы ее выполнили?

— Слишком хорошо, слишком эффективно, — промолвил Хейке. — Только не таким способом я хотел изгнать судью из Гростенсхольма.

— Он был силен. Мы сначала пытались просто запугать его. Но он не хотел признать, что мы существуем. Поэтому мы и поступили так. Да и как уже сказано, мы хотели заполучить весеннюю жертву.

— Вы так же поступили бы и с Вингой? — в отчаянии воскликнул Хейке. — Если бы заполучили ее в тот раз?

— С девственницей? — улыбнулся презрительно Повешенный. — Нет.

Хейке почувствовал необыкновенное отвращение.

Они начали спускаться с горы. Хейке больше не хотел говорить о Снивеле.

— Во всяком случае вас следует поблагодарить за заботу о домашних животных, — сказал он угрюмо.

— Это мы делали с удовольствием. Тебе не нужно нанимать людей для работы в дворовых постройках.

— Да, это превосходно!

— Хорошо, найми старого глупого мужика, который забывает все, что он сделал или не сделал! Я знаю одного такого в уезде. Мы с огромным удовольствием будем служить тебе и твоей прекрасной маленькой женщине.

— Кстати, — воскликнул Хейке, — она уже не девственница, чтобы вы знали! На случай, если у вас возникнут идеи об осеннем жертвоприношении, или о чем-либо ином.

Повешенный улыбнулся. Ужасный остаток веревки все еще болтался на его шее.

— Она сейчас вне пределов нашей досягаемости. Впрочем мы думаем о ней тепло.

— Спасибо! А обо мне?

— Ты, мой господин и мастер, человек благожелательный, но слабый.

Слабый? Да, именно. Если слабостью считать сочувствие боли других людей, да.

— Твоя прародительница Ингрид была сильной. И Ульвхедин. Но мы уважаем тебя. Считаем тебя и твою женщину нашими подопечными. Мы с удовольствием будем делать все для вас.

— Спасибо. — Хейке бросил взгляд через плечо назад на скалу и вздрогнул.

Ему не показалось особо удивительным, что он в темном лесу идет рядом с привидением. Но он видел такие образы из потустороннего мира еще в детстве. Создавалось впечатление, что Повешенный испытывал радость от беседы с ним, составив ему компанию. Он мог бы и исчезнуть, если бы Хейке пожелал этого.

— Кто ты на самом деле? — спросил Хейке. — Или правильнее сказать, кем ты был?

— Кто я. В человеческой жизни я был бездельником и жуликом. Рожден был в бедности, но умным, но у меня не было возможностей развить свой разум. Поэтому я встал на самый простой путь в стремлении разбогатеть. Отнимал богатство у других.

— А потом они схватили тебя?

— Тьфу. Не законники. Это был так называемый самосуд. Крестьяне расправились со мной.

— Ты жил здесь в Гростенсхольмском уезде?

— Да, но повесили меня… не здесь. Страшная смерть. Не дай бог тебе такой! Впрочем, один человек из твоего рода был там. Я мог бы ей показаться, но решил, что не стоит делать этого. Она же была из рода Людей Льда, а их мы очень уважаем.

— Кто это был?

— Ее звали Виллему. Она искала наглого бездельника по имени Элдар из Черного леса, и…

— Постой, я знаю это! Винга читала мне отрывки из книги. Ты призрак болота Повешенного человека, что расположено в долине в уезде Муберг, не так ли?

— Так. Как я понимаю, тебе известно многое.

Повешенный явно был доволен тем, что попал в книгу Людей Льда. «Еще один плюс для нас, — подумал Хейке. — Это хорошо».

Повешенный в задумчивости остановился.

— Виллему в некотором роде связана еще с одной женщиной в моей стае. С молодой девушкой по имени Марта.

Хейке нахмурил лоб.

— Марта? О ней также говорится в книгах. Но в какой связи?

— Этот негодяй Элдар из Черного леса сделал ей ребенка, а после этого сбросил в водопад. В том самом месте, которое впоследствии назвали омутом Марты. Кости ее до сих пор лежат там.

— Правильно! В книге рассказывается об этом! Думаю, что знаю, кто она. Я имею в виду в твоей стае. Милая юная девушка, которая выглядит так, как будто долго лежала в воде.

— Да это она. Она питает глубокую симпатию к Виллему, которая смогла понять ее скорбь и отчаяние. Твоя женщина, маленькая Винга, очень, очень похожа на Виллему. Не внешностью. Она обладает, как и многие женщины из рода Людей Льда, смелостью и бесстрашием. И способностью понимать других.

Хейке согласно кивнул головой. Он понял, что серые действительно являются их друзьями.

Эта мысль наполнила его теплом и тревогой.

На опушке леса они расстались. Повешенный заявил, что «ему нужно кое-что сделать в лесу». Хейке в задумчивости продолжил путь.

Ларсену он сказал, что нашел судью Снивеля. Тот взорвал себя, но Хейке вечером принесет его останки. На лице Ларсена появилось выражение, надлежащее этому моменту, — почтительность, но сразу же после встречи с Хейке он бросился искать завещание Снивеля. Впервые на рыбьей физиономии Ларсена они увидели рвение. И даже, если он не найдет в завещании своего имени… Зато будет свободен, у него появится возможность лезть вверх по общественной лестнице в другом месте.