Людмила Горбенко - Маг-новобранец

– Он видим? – коротко спросил я. (Мы, работники пятого ранга, немногословны.)

– Нет. Чтобы включить видимость, обработаете его спреем, лежащим в правом нижнем кармане ваших комбинезонов. Двух баллончиков должно хватить.

– Он на человеке?

– Да. Анализ пота показывает, что это мужчина. Скорее всего, из-за влияния чертенка он ведет себя не совсем адекватно, думаю, вы сразу его узнаете. Только будьте осторожны, малыш набрал достаточно сил, чтобы оказать сопротивление! Как найдете, сразу надевайте на него наручники и делайте укол. Не забывайте, он тоже может вас видеть. И главное – помните, КТО он! Спешите, купол закрывается!

– Уже летим!

По счастью, дождь к этому времени почти кончился. Робко выглянувшее солнышко с трудом пробивалось сквозь темную сферу, накрывшую город. Лишь кое-где оставались прозрачные бреши, но и они скоро закроются, я уверен.

Кстати, каким местом чертенок связан с куполом, я так и не догадался. Да и шут с ними, устал уже заковыристые загадки разгадывать. Мысль одна: скорее бы сдать эту бесконечную смену и спать…

Не тратя времени на лишние повороты, мы с напарницей немедленно рванули по кратчайшему расстоянию между двумя точками к Восточному кварталу. Уже на подлете к дому Чайхана стало понятно, что здесь действительно происходит неладное – от едкого дыма щипало глаза, а шум потасовки разносился далеко за пределы улицы.

Главной кричащей силой была супруга Чайхана. Она таскала за волосы плачущую Лейлу, периодически отбрасывая очередную вырванную с корнем прядь в сторону. Две невестки аккуратно поднимали упавшие волосы и складывали их в пустую наволочку.

Изредка выдергивая из книги, которую держала на вытянутых руках, одну страницу, мать тыкала ею в лицо заплаканной Лейле, после чего с ненавистью бросала в полыхающий костер.

Хозяин дома стоял как мраморная статуя: молча, окутанный дымом, с трагическим выражением на лице. В одной руке он сжимал розовую тетрадь, в другой – треххвостую кожаную плеть. У его колен, тряся подбородком и не выпуская изо рта трубки кальяна, сидел дедушка. Почтенный старец указывал перстом на внучку и злорадно посмеивался.

В сторонке, на вынесенной из дома скамеечке, устроилась бабушка. Она плевалась, стараясь угодить в лицо Лейле, но из-за переменчивого ветра попадала во всех подряд.

Периодически из-за угла показывались внуки Чайхана. Они ходили вокруг дома кругами, маша руками и истошно вопя:

– Лейла опозорена! Наша Лейла опозорена!

С крыши свешивалась любопытная мордочка кошки Шивы.

Спокойными были только сыновья.

Разложив ковры прямо на мостовой, они безмятежно бросали кубики шеш-беша и двигали камни с интересом, но без особого воодушевления.

– И кто из этих мужчин донор? – спросила Вторая, обескуражено оглядывая скандалящих.– Все ведут себя неадекватно. Кого брать?

– Сначала надо разобраться из-за чего сыр-бор.

Я заглянул через плечо застывшего Чайхана и присвистнул:

– Вот это я понимаю!

Тетрадь с заголовком МОЙ ДНЕВНИК , которую глава семейства держал в руках, была исписана мелким красивым почерком. Аккуратные завитки и ровные строчки свидетельствовали о твердости характера и усидчивости. Если не обращать внимания на некоторую склонность к авантюризму и чрезмерную любвеобильность (точки над «и» и форма округлых букв были весьма специфичны) – образец, а не девушка.

Под обложкой, украшенной пронзенными стрелами окровавленными сердечками, помещались впечатления Лейлы от встречи с «коварным мужчиной, выдающим себя за Хендрика, но не являющимся таковым». Сбоку неумелой рукой была нарисована картинка, изображающая слияние двух тел в замысловатой акробатической позе.

– Неудивительно, что папаша так разъярился! – засмеялась Вторая.– Ай да Лейла! Ай да праведница, любящая за вышиванием напевать мантры! Но нам это даже на руку. Истеричные эмоции людей отвлекут от нас внимание чертенка. Начнем обыск прямо сейчас.

В рекордные сроки обшарив присутствующих мужчин (чувствовалась приобретенная квалификация), мы отлетели на крышу и недоуменно переглянулись.

– База! База! – шепнул я.– Чертенок не обнаружен. Вы ничего не напутали?

– У меня плохие предчувствия,– сказала Вторая.– Сейчас куратор заорет, что мы опять опоздали, и прикажет снова лететь в Башню.

– База! Чертенок точно здесь?

– Здесь! – рявкнул куратор.– Купол скоро совсем почернеет, у нас нет времени! Ищите как следует!

– Мы обыскали всех, кроме кошки и клопов! – обиделся я. (Не понимаю, при чем здесь купол, хоть убей!)

– Значит, обыщите и кошку!

Ярость наполнила меня быстро и доверху, как вода из водопада наполняет мелкий сосуд. Не знаю, что бы я сделал, но в этот момент из дома, позевывая и почесываясь, вышел мужчина в засаленном халате.

– Что это вы тут делаете, а? – глуповато улыбаясь, поинтересовался он.

– Оскар! – простонал Чайхан.– Дорогой! Какой позор! Теперь за мою дочь никто и гроша ломаного не даст! Порченый товар никому не всучишь! Видно, не судьба нам породниться, не судьба! А все проклятая книга – подвела меня!

– Ты обанкротился? – испугался Оскар.

– Лучше бы я обанкротился! Моя дочь опозорила меня, Оскар! Она оставалась наедине с мужчиной в своей комнате, Оскар! Как честный человек я расторгаю помолвку первым! Кто теперь захочет взять Лейлу в жены и распоряжаться приданым? Никто!

– Зачем клеветать на порядочную девицу? Подумаешь – оставалась наедине! Может, они просто беседовали о погоде? – воскликнул Оскар.

– «Его губы как лепестки роз» – это, по-твоему, о погоде, да? – проскулил Чайхан, тряся бумажкой.– Нет, Лейла опозорена навек! Она немедленно пойдет в монастырь замаливать свои грехи! Баранов порежу, парчу сожгу, сундуки завещаю церкви!

– Зачем же сразу церкви? – испугался Оскар.– Зачем в монастырь? К чему такие опасные настроения, Чайхан, дорогой? Твоей Лейле прямая дорога под венец с моим племянником! Я совсем забыл сказать, но он провел в монастыре все детские годы! Считай, отмолился впрок сразу за двоих!

– Берешь за Хендрика мою опозоренную дочь? – недоверчиво переспросил Чайхан.

– Беру! – поспешно закивал Оскар.

– Даешь выкуп? – еще больше изумился Чайхан.

– Вот с выкупом сложнее,– уклончиво покачал головой Оскар.– Сам понимаешь, девушка, оставшаяся наедине с незнакомым мужчиной в своей комнате, не может стоить двадцать монет. Подпорченный товар должен быть уценен, поверь мне как финансисту. Не о погоде же они там беседовали. Даю полторы. Мелочью.

Несчастный Чайхан был согласен на все. Он благоговейно принял из рук Оскара горстку мелочи и, утирая слезы, выкрикнул:

– Лейла, дочь моя, ты спасена! Этот добрый человек согласился взять тебя в жены своему племяннику, несмотря на твою запятнанную репутацию!