Саймон Грин - Охотник за смертью. Честь

Обессиленная Руби лишь кивнула в ответ и принялась осторожно массировать ноющее плечо. Рэндом с трудом поднялся на ноги и неуверенно пошел по проходу, направляясь в переднюю часть флайера. Ни пилот, ни сержант даже не повернули головы.

– Как видно, нас подстрелили из лучевой пушки, – сообщил Рэндом. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось схватиться обеими руками за спинки кресел. – Нас преследует какое-то судно?

– Не думаю, – возразил сержант. – Если бы к нам приблизился другой корабль, сенсоры непременно засекли бы его. Даже среди такого светопреставления. Наверняка удар нанесен с земли.

– Тогда это дело рук Шаба, – заявил Джек. – Мы не располагаем никакими сведениями о том, что ренегаты из числа гуманоидов имеют допуск к оружию подобного рода.

– Раньше не имели, теперь имеют, – возразил пилот. – А нам остается только вертеться, как ужу на сковородке. Только эти бешеные бури мешают им нанести еще один удар и окончательно разнести нашу посудину в щепки.

– А у нас разве нет защитных энергетических экранов? – спросил Рэндом.

Оперевшись на плечо сержанта, он наклонился вперед и с интересом разглядывал приборную панель, пытаясь разобраться, что к чему. Он понял только, что горит много аварийных огней. Чертовски много.

– Нет у нас никаких экранов, – буркнул сержант. – Вся энергия необходима двигателям, иначе они не смогут работать в таких адских условиях. И броня нашего флайера не рассчитана на удары энергетического оружия. Пилот, дружище, нельзя ли снижаться побыстрее?

Пилот открыл рот, явно намереваясь облегчить душу крепким ругательством, и тут лобовое стекло перед ним разлетелось вдребезги. Флайер вновь настиг мощный удар. Сотни осколков вонзились в пилота и прошили его тело насквозь. Воздух вновь начал уходить из кабины. Рэндом, наученный горьким опытом, немедленно метнул в дыру ближайший рундук с оружием. Рундук аккуратно закупорил пробоину, и давление снова нормализовалось.

Двигатели утробно выли, а флайер камнем падал вниз. Рэндом, не теряя ни секунды, стащил мертвого пилота с кресла, занял его место и принялся изучать приборную панель. Они оказались ближе к поверхности планеты, чем он предполагал, однако расстояние все еще оставалось довольно значительным. Теперь, когда ничьи руки уже не сжимали штурвал, корабль безостановочно совершал рискованные петли, а в уцелевшем иллюминаторе с головокружительной скоростью проносились то небо, то тучи, то фрагменты поверхности Локи. Рэндом вытер кровь с приборной панели, изо всех сил стараясь не задеть при этом какую-нибудь кнопку, назначение которой было ему неизвестно. Потом он вспомнил о сержанте, повернулся к нему и уже открыл рот, чтобы попросить о помощи. Но тут до него дошло, что Миллер, уронивший голову на приборную панель, уже несколько минут не подает признаков жизни. Когда Рэндом приподнял сержанта, тот тяжело упал на спинку кресла и невидящим взглядом уставился в потолок. Из залитого кровью отверстия на месте правого глаза торчал здоровенный осколок стекла.

– Парню крышка, – раздался голос Руби, которая неслышно вошла в передний отсек. – В живых остались лишь мы двое. Да, правду говорят, что мы с тобой везунчики.

– Садись на его место, – распорядился Рэндом. – Я собираюсь посадить эту развалину. С твоей помощью, конечно.

Руби беспрекословно выполнила приказ и, лишь заняв место второго пилота, вскинула на Рэндома полный удивления взгляд.

– А ты разве умеешь управлять подобными штуковинами, Джек?

– Не знаю, не пробовал.

– Ох, ну мы и влипли.

– Весьма здравое заключение, дорогая. Эти два чертовых выстрела серьезно повредили систему управления. И, если я правильно понимаю показания долбаных приборов, других повреждений тоже более чем достаточно. Мощность двигателей падает, основной резервуар воздуха разбит вдребезги, компьютеры, отвечающие за посадку, превратились в кучу хлама. Помимо этого, предстоит посадить летательный аппарат, в котором мы ни черта не смыслим, на неизвестной территории. Надеюсь, полет доставит нам немало приятных минут, а посадка будет мягкой. Есть какие-нибудь вопросы?

– Только один, – вздохнула Руби. – Сержант успел сказать, где здесь хранятся парашюты?

– О парашютах нечего и думать. Здешние молнии превратят тебя в горстку золы прежде, чем успеешь дернуть вытяжное кольцо. '

– Но хоть что-то подходящее здесь есть? Спасательные отсеки, например? Или грависани?

– На судне такого размера? Подожди-ка минутку... о черт! Руби пристально взглянула на него.

– Твой тон не предвещает ничего хорошего. Что там еще случилось?

– Половина приборов вышла из строя. Осколки стекла изрешетили главный компьютер. Теперь нам остается лишь уповать на запасные системы. Если я попробую включить ручное управление, вся эта куча дерьма развалится в одно мгновение. Сейчас двигатели работают благодаря тем немногим автоматическим системам, которые чудом уцелели.

– О черт.

– Совершенно с тобой согласен. Положение хреновое. Вместе с этой разбитой неуправляемой жестянкой мы камнем падаем на поверхность неведомой планеты. Если у тебя есть какая-нибудь идея, отбрось церемонии, выкладывай. Только помни, нам не приходится рассчитывать на вмешательство сверхъестественных сил.

– Так что же делать? Придумай, Рэндом, ты же у нас классный стратег. Неужели нет никакого способа отсюда выбраться?

– Стратеги предлагают различные пути, а у нас с тобой, судя по всему, нет ни одного. Остается уповать на корабельный компьютер, точнее, на его бренные останки. Может, он сумеет с грехом пополам приземлить эту посудину.

– А мы будем сидеть сложа руки и ждать, пока от нас останется мокрое место! Ну уж нет! Мы же люди, прошедшие Лабиринт, черт возьми! Сверхчеловеки!

– Увы, от всех наших многочисленных способностей в данной ситуации мало толку. Одно могу сказать: возможно, мы сумеем выжить во время крушения, которое прочих растерло бы в порошок. Как говорится, чем черт не шутит. Мне и раньше приходилось бывать в хороших передрягах. Вот, помню, на Голгофе, когда я атаковал Башни, мои грависани были сбиты и по мне открыли прицельный огнь. Но, как видишь, я все еще жив и здоров. Не знаю только, надолго ли.

Руби не сводила глаз с бесполезных кнопок на приборной панели.

– Мы должны что-то сделать. Мы должны бороться, – процедила она.

– Раз должны, значит, будем, – кивнул головой Джек. – Помоги мне.

Он отстегнул ремни и встал с кресла. Какое-то внезапное соображение заставило его лицо просветлеть. Пройдя в центральный отсек трясущегося, как в лихорадке, флайера, он принялся срывать со своих мест все уцелевшие кресла и рундуки. Руби поспешила за ним. Она ничего не понимала, но в душе ее вспыхнул проблеск надежды.