Юлия Морозова - Знак Единения

Не знаю, кто был изумлен больше: я или Верьян. Обрушься сейчас потолок башни, наверное, это произвело бы меньший эффект.

– Императрица? – после минуты гробового молчания ошеломленно переспросил парень.

– Лия Арианеста Всемилостивейшая, собственной персоной, мой мальчик, – покровительственно улыбнулся наемнику мужчина. Затем обратился ко мне: – Раз уж к слову пришлось, разрешите представиться, Ваше Императорское Величество. – Он как-то деревянно поклонился. – Магистр Наивысшего ранга Аэлексэш Испытатель. Член Имперского Совета Наивысших Мастеров и Глава Гильдии магов Ойстры.

– Предатель.

Возможно, все произошедшее в тот день так повлияло на меня, но дальше мое поведение было просто безобразным. Броситься на наемника мне не позволила магическая преграда, вмиг вставшая между нами. Без раздумий со всей дури я ударила по ней Силой. Башня телепортации содрогнулась. Щит прогнулся, но и устоял, а Глава Гильдии слегка поморщился, усиливая защиту.

– Ну-ну, Ваше Величество, спокойнее. – Магистр, наверняка сейчас черпающий Силу откуда-то извне, мог позволить себе превосходство. – Такое поведение не подобает Избранной и Императрице.

В данный конкретный момент мне было плевать, какое именно поведение подобает Избранной, а уж тем более Императрице!

Выскребая последние крохи Силы, я повторила удар. Во рту появился привкус крови, а виски сдавила боль. Вот вечно у меня все на последнем издыхании: не умею правильно рассчитать ресурс, расходую его в ущерб телу, пока другие спокойненько присоединяются к внешнему источнику и играючи отбивают мои атаки.

Пол задрожал. С потолка посыпалась штукатурка. По стенам со зловещим шуршанием пробежалась сеточка трещин… и больше ничего. Инстинкт самосохранения Избранной перекрыл доступ к тем жалким каплям Силы, что еще остались. Наглухо. Иначе процесс выбрасывания энергии вовне стал бы необратимым и от меня осталась высушенная мумия.

Я расплакалась, по стенке сползая на пол. Громко, навзрыд и совершенно безобразно. Может быть, кто-то умеет плакать красиво, но только не я: реву белугой, физиономия опухает и покрывается пятнами, а потом еще икаю минут пятнадцать. Зато происходит это крайне редко и почти никогда прилюдно.

Ничего удивительного, что мужчины от подобного зрелища оторопели.

– Ну-ну, Ваше Величество, успокойтесь, – попытался угомонить меня Аэлексэш. Впрочем, приближаться ко мне он все еще опасался. – Вы в безопасности. Вскоре мы сообщим нашему Императору радостную весть о поим… возвращении потерянной венценосной супруги. Уверен, возникшее недоразумение уладится к всеобщему удовольствию, не так ли, Верьян?

Парень скупо кивнул и отвернулся.

Как будто мнение этой сволочи кого-то интересует!

Не то чтобы меня успокоили увещевания мага – нет. Просто слезы закончились. Равно как и все чувства, кроме тупого равнодушия. Я утерла лицо рукавом, прежде чем, опираясь на стенку, подняться на ноги.

Маг с наигранной радостью хлопнул в ладоши:

– Вот и чудесно! Пойдемте, моя Императрица, я отведу вас в ваши покои. Там вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть.

Мне было настолько все равно, что произойдет дальше, что я спокойно подобрала вещи и направилась к выходу. Не знаю, чего от меня ждали, но определенно не этого.

– Оставьте этот мусор здесь, он вам больше не понадобится, Ваше Величество. – Глава нахмурился, глядя на мои набитые мешки, а особенно недовольно на ножны с мечом.

– Нет. – Прозвучало спокойно и тихо, а поэтому весомо. Наверное, после недавней истерики мое поведение выглядело крайне подозрительным.

– Вас ждет новый гардероб и личная служанка. – Аэлексэш скрестил руки на груди.

– Новый гардероб – прекрасно. Но мои личные вещи – это не мусор. И если хоть что-то из них пропадет, я буду очень расстроена, – холодно заметила я и кивнула на Эону. – И личная служанка у меня уже есть. Позаботьтесь, чтобы ее привели в чувство, одели, как подобает прислуге, и приставили ко мне.

Маг стал еще мрачнее.

– Но, моя Императрица…

Нечего было затевать игру в придворного.

– Вот именно. Из нас двоих Императрица и Избранная – здесь я. А следовательно, мои желания не обсуждаются. И сейчас это возникшее недоразумение уладится к всеобщему удовольствию, не так ли, Верьян? – Мою речь можно было бы принять за изощренное издевательство, если бы не бесцветный тон.

Илиш кивнул все с тем же непроницаемым видом.

Я величественно подала Главе Гильдии свободную правую руку, как показывала Велисса на уроках по дворцовому этикету во время нашего тиланского путешествия, и приказала:

– Проводите меня, Магистр Наивысшего Ранга Аэлексэш Испытатель. Ваша Императрица утомлена и желает отдохнуть.

Тому ничего не оставалось, как почтительно принять мою царственную руку. Правда, колебался он перед этим секунды две, а то и больше.

Покои мне и правда отвели царские. Здесь было все, кроме свободы и окна. Зато имелся шикарный морок последнего, который расщедрившиеся на Силу гильдейцы навели во всю стену. Оно демонстрировало вид на главную площадь столицы провинции Идан. В центре работал большой фонтан, представлявший из себя скульптурную группу на тему: «Спасение Ойстры святым Устимием Победоносцем от хмарных выползней»: мускулистый мужик героической внешности душил чудовище, похожее на огромного осьминога, из головы и щупалец которого фонтанировали струи воды. Вокруг него время от времени прогуливались нарядно одетые горожане. Некоторые даже присаживались на низенькие лавочки, чтобы полюбоваться этим монументальным кошмаром.

Я с отвращением задернула шторы. За двое минувших суток сей пейзаж был изучен вплоть до обсиженной голубями головы святого и рюшей на чепчиках праздношатающихся горожанок (всегда одних и тех же).

Эона спала в соседней комнате – она до сих пор не пришла в себя. Мало того, в первую же ночь здесь у нее началась лихорадка. Я настояла на том, чтобы девушку положили в моих покоях. Правда, в свою очередь, мне тоже пришлось кое-чем поступиться.

Не сказать, чтобы эти уступки были чем-то очень неприятным. Я бросила оценивающий взгляд в зеркало. В кои веки оно отразило особу определенно женского пола. Девица, которую мне все-таки навязали в служанки, постаралась на славу. Загорелая обветренная кожа вновь стала белой и нежной, грязные обломанные ногти – вычищенными и аккуратно подпиленными, а отросшие до плеч волосы – вымытыми и красиво уложенными в прическу под жемчужной сеткой. Шрамы на запястьях надежно укрылись под длинными рукавами. У меня даже обнаружилась какая-никакая грудь.

Единственное, что мало соответствовало облику знатной дамы, – моя почти болезненная худоба. Казалось, ребра выпирают даже сквозь золотое шитье корсажа роскошного платья.