Юлия Морозова - Дорогами Пророчества

Голоса во Тьме. Тихие. Громкие. Сильные. Слабые. Мужские. Женские. Разные… Они звучали соло. Сплетались в дуэты. Сливались в трио. Растворялись в хоре. Множество и множество голосов, тонувших в багровых глубинах Тьмы. И лишь немногие удерживались у поверхности, пробегая по ней рябью отголосков…

– Ее нашли?..

– Нет.

– Какие-нибудь следы?..

– Нет.

– Но поиск продвигается?..

– Нет.

– Это радует.

Она была довольна…

– Поднимайся! Живо!!!

Наполовину приоткрытый левый глаз обозрел окружающую тьму. Высунутый из-под плаща нос оценил температуру воздуха как «некомфортную». На основании сделанных наблюдений сознание отказалось просыпаться категорически.

– Я уже дежурила. Второй раз – даже не надейтесь. – Плащ был вновь натянут до бровей.

Чьи-то жестокие руки бесцеремонно лишили меня импровизированного одеяла. В процессе борьбы за его возвращение я проснулась окончательно.

Птицы будили солнце звонкими голосами. Предрассветная промозглость заставляла двигаться быстрее. Вещи непонятным образом размножились за ночь и никак не хотели умещаться в сумках. Заседлать лошадь удалось лишь с четвертой попытки – исключительно благодаря редкому терпению и покладистости животного.

Кирина быстро и методично уничтожала следы нашего ночлега. Ее подруга суетилась поблизости, скорее мешая, чем помогая. Однако обе девушки выжидающе помалкивали, предоставляя мне возможность высказаться первой.

– Хорошо, я иду с вами, – озвучила я решение, выстраданное накануне.

Их реакция меня несколько разочаровала. Девушки проявили редкостное спокойствие и не стали бурно выражать свою радость, хотя могли бы – все-таки не каждый день к ним в попутчицы набиваются Вседержительницы Великих Империй.

« Это кто же такая? » Для зануды внутреннего голоса (и не только для него) приведу краткую биографическую справку.

Аурелия Иннокентьевна Каховская – если верить паспорту, Лия – для знакомых и друзей. Сова по натуре, жаворонок лишь по суровой необходимости. Возраст: двадцать лет с небольшим хвостиком (думаю, не стоит уточнять его длину). Образование: неполное высшее. К уголовной и административной ответственности не привлекалась. Да и вообще отличалась крайне покладистым, спокойным характером до тех пор, пока не сменила в принудительном порядке родной мир на этот, где в нагрузку к обременительному статусу Избранной получила сомнительную работенку по спасению человечества, кучу проблем на свою непутевую голову и новое имя. Много новых имен: Императрица Лия Тиланская, в девичестве ди Триан, супруга Его Императорского Величества Дэрриша Первого, Предсказанная Избранная, Будущая Мать мессии и другие, начинающиеся с заглавной буквы. Так уж сложились обстоятельства [Если уважаемого читателя вдруг заинтересовало, что это были за обстоятельства, то он всегда может обратиться к книге «Телохранитель для мессии». – Здесь и далее примеч. авт.], что в данный момент я нахожусь в бегах в компании двух последовательниц местного феминистического движения и отзываюсь на еще одно новое имя – Рель.

«А девушки в курсе, с кем им посчастливилось путешествовать?» Честно сознаться, нет…

Непримиримые разногласия настигли нас при определении судьбы Морковки. Кирина не горела желанием брать ее с собой, настаивая на возвращении лошади в лоно матушки-природы. Я в свою очередь категорически отказывалась это сделать, апеллируя к тому, что в лесу полно страшных хищников и оставлять тут мою лошадку просто преступно. Кроме того, я успела к ней привязаться, дала имя, и если они хотят видеть в своей компании меня, то придется полюбить и моего товарища, коим, несомненно, являлась Морковка.

– Вы только подумайте, сколько от нее пользы! На лошадь можно погрузить припасы, ехать на ней по очереди, если кто устанет. Не дай б… Единый, кого ранят, так и раненую можно везти, – жизнерадостно увещевала их я.

В конце концов пришлось пригрозить отказом от путешествия в Неран, и им ничего не оставалось, кроме как согласиться. Затянувшиеся сборы были наконец-то закончены, и мы двинулись в путь.

Наличие у Кирины некоего потрепанного пергамента с подробным планом местности меня приятно удивило.

«Неранские лазутчицы не одно столетие работали над данной картой, не щадя живота своего?» Не иначе.

Изучая на ходу карту, она бросила:

– Еще примерно с полдня будет довольно пустынно и спокойно. Зато потом помаемся – начнутся земли графа Бира! Эта богинепротивная скотина хорошо известна нетерпимостью к… таким, как мы.

В имени Бир слышалось что-то смутно знакомое. Произнесенное вслух, оно оставило послевкусие надежности с легким оттенком наивности.

Почему Его сиятельство взъелся на таких праздношатающихся граждан, как мы?

«Неранки девок свели?» Не исключено.

Мне стало интересно, сколько народу они уже поуводили на Остров, как меня и Эону, и я поспешила поинтересоваться у последней:

– Скажи, как отнеслись родные к тому, что ты ушла с Кириной?

Эона переглянулась с подругой. Та неопределенно передернула плечами: мол, хочешь – рассказывай.

– Да никак. Они ничего не узнали… – Светловолосая запнулась и, покраснев, затеребила кончик перекинутой через плечо косы. – Лерад – город портовый, забавы без моря не обходятся – тут и у наипоследнего перекупщика хотя бы утлое суденышко да найдется. А папаша мой так сразу на причал замахнулся: чтоб все как положено, и гребцы при деле. Почитай, через день на морские прогулки выходили, если погода позволяла. Но за борт упасть и при полном безветрии немудрено. Умеючи-то.

– Твое бренное тело, конечно, не нашли, – догадалась я. – А обнаружили какую-нибудь приметную вещичку.

– Примерно так. – Девушка перестала мучить косу, раздраженно отбросив ее за спину. – Кирина помогла мне проплыть под водой до берега, там рифы недалеко совсем. Само собой, шуму, визгу, крику было – оглохнуть! До поздней ночи пловцы ныряли, даже на дне поискать нежитника позвали. А он утопленника какого-то из-под воды вытащил да этим всех спасателей и распугал. Мы не дуры, тоже стрекача дали, а наутро спокойно подбросили на берег платок и туфлю. Все равно вторая утопла.

– Разве тебе не жаль родителей?

– Жаль, – с вызовом во взгляде подтвердила Эона. – Но девок на выданье у них еще три да одна, а мне по-другому не убежать было. Отец удавился бы, но насмешек над собой не потерпел. Последнее бы отдал, чтоб дочь непутевую вернуть и позора не допустить.