Юлия Морозова - Знак Единения

Я подергала рукав своей рубахи.

– А меч? – продолжила допрос Старшая сестра. – Где твой меч?

Мудрейшая осторожно, почти благоговейно достает меч из деревянных ножен. Лезвие ловит солнечные блики, зазеленевшие на зеркале металла.

– Ты знаешь, что это за меч, Рель?

Зачем спрашивать очевидное.

– Это мой меч. – Горько. – Был…

Мать Юфимия усмехается, со стуком загоняя лезвие обратно в ножны.

– Марита была сумасшедшей девчонкой. Совсем как ты.

Она передает оружие Мерчулле. Та с почтительным поклоном принимает ношу. Четыре церимониальных шажка влево, и Неотразимая вольготно устраивается на вбитых в стену брусках, покрытых лаком.

– Да я просто легенда, – бурчу я.

Женщина делает вид, что не замечает моей иронии. Темно-зеленые глаза смотрят на меня, но видят дела давно минувших дней.

– Так легендами становятся не от счастливой жизни. А какое счастье без утаны? Утаны, отвергнутой не из-за собственной гордыни, а любви к мужчине. Поиск ревнив, не прощает измены и не дает второго шанса, отбирая самое ценное, что даровала нам Богиня, – цельность. А в итоге не жизнь – вот какое существование ждет дочь Нерана без ее утаны. Однако находятся упрямицы, готовые рискнуть душой, чтобы найти себя.

Взгляд Мудрейшей проясняется.

– Разве ты не из таких, Рель?

Увы, мне нечего возразить. Однако похвалиться тоже нечем.

Могла бы и не бить по живому. Подруга принадлежала этому миру, поэтому я решила оставить ее на Неране. С каким трудом мне далось это решение! А пакостное чувство, что я предала лучшего друга, не оставляло меня до сих пор.

– Неотразимая у Мудрейшей! Я же при вас ее отдавала! Машэтра, что за дурацкие вопросы?!

Женщина не удостоила меня ответом. Выходя из комнаты, она бросила одной из телохранительниц:

– Чейни – вниз, здесь все обыскать. И вокруг дома тоже.

Через полчаса перед Старшей сестрой лежала груда тряпок в бурых пятнах, в которой с трудом можно было узнать мое вчерашнее зеленое с золотом одеяние. Машэтра вопросительно взглянула на девушку, что его принесла.

– Нашли в сумке чейни. – Комментарий от неранки из личной охраны Матери Юфимии был краток.

Машэтра поднялась с низкого диванчика.

– Вяжите ее и тащите в Обитель.

Приказы Старшей сестры не обсуждались. Находясь в шоке от всего происходящего, я не особо отбивалась. В чувство меня привела боль. Руки заломили за спину, а крепкая веревка болезненно впилась в кожу запястий.

– Подождите! – крикнула я, упираясь в дверях. – В чем меня обвиняют? Я должна знать!

Поколебавшись, женщина все же ответила:

– В убийстве.

Что за глупость?! Я начала брыкаться сильнее.

– Бред какой-то! Дикий! Развяжите меня, Машэтра. Я сама с радостью пойду в Обитель. Мать Юфимия все разъяснит. Мне незачем убивать на Неране кого бы то ни было!

Машэтра отвернулась.

– Этим утром Мать Юфимию нашли мертвой, – безучастно сказала женщина. – Ей отсекли голову. Это сделали твоим мечом, Рель.

Окна тронной залы наспех занавесили белыми траурными полотнищами, опустевший трон накрыли отрезом выбеленного шелка. Подле него на ковриках из белого меха сидели шесть женщин. Самой старшей из них было уже хорошо за шестьдесят. Прочие находились в расплывчатом возрастном промежутке от тридцати до сорока.

Собрание дочерей ближнего круга было в самом разгаре. Никаких помпезных нарядов, сложных церемоний и прочей шелухи, рассчитанной на стороннего наблюдателя. Просто полдюжины усталых женщин собрались разобраться с возникшей проблемой, с которой не справиться в одиночку. А еще они намеревались определить мою дальнейшую судьбу, точнее, свести к минимуму продолжительность жизни.

Полтора часа назад на все расспросы я как заведенная твердила, что невиновна. Кричала, плакала, да все без толку. Разумеется, если не считать за результат два удара в живот и несколько пощечин. Теперь я сидела на полу, тупо глядя перед собой и с безразличием слушая, что обо мне говорят.

Каждая из шести присутствующих здесь женщин время от времени поглядывала на опустевший трон, возможно мысленно желая оказаться на нем. В теории на высший титул могла претендовать любая жительница Острова, однако лишь Первые дочери всерьез рассчитывали его получить.

А пока они, как обычно, сцепились друг с другом.

Мерчулла была не в себе. Лицо побагровело и приобрело оттенок вареной свеклы.

– Казнить убивицу! Немедленно!! – орала она, брызгая слюной во все стороны. – Ибо такое нельзя оставить безнаказанным!

Машэтра поморщилась и демонстративно поковырялась пальцем в ухе. На Острове уже лет десять как ходила присказка «как Машэтра с Мерчуллой» – аналог выражения про «кошку и собаку». Стравливать Первых сестер между собой было одним из любимых развлечений Матери Юфимии. Пусть земля ей будет пухом. Или костер – высоким?

Почивших Матерей, в отличие от простых неранок, сжигали. Считалось, что так освобожденный дух сразу вознесется к Богине.

– Думается мне, что Мудрейшая Мать желала бы видеть не убийство, но справедливое возмездие.

А мне подумалось в тот момент, что заступничество Машэтры – не что иное, как еще один способ позлить соперницу в борьбе за титул. Обольщаться не стоило. Если это прибавит ей популярности и поможет в битве за власть, Старшая сестра меня четвертует, а потом поглумится над трупом. Но пока за мою казнь ратовала Мерчулла, ее соперница будет драться зубами и когтями, отстаивая праведный суд и гуманность.

– Это и будет заслуженная кара!

Машэтра поднялась с коврика и прошлась по зале.

– Вина чейни еще не доказана, – заметила она, останавливаясь возле меня. – Не стоит принимать поспешных решений.

– Машэтра, ты ее защищаешь?! – Мерчуллу подбросило на месте.

– Не ее. Нас. – Женщина слегка повысила голос. – Эта чейни ценна для Империи, а значит, и для Нерана. Мы еще вполне можем поторговаться. На благо себе, Острова и Богини.

Зря она это сказала. Другую Первую дочь, как говорится, понесло.

– Защищаешь убийцу Мудрейшей! Уж не по твоей ли указке она…

– Старшая сестра, – холодно оборвала ее Машэтра, – если хотите вызвать меня на суд Богини, делайте это по правилам, как подобает дочери ближнего круга, а не провоцируйте, подобно сопливой атнице.

Побагровевшая соперница потянулась за мечом. Но драке не дали разгореться.

– Уймитесь, сестры, – прикрикнула на них Мериит, по виду самая старшая из дочерей ближнего круга. Ее короткие волосы были совсем седыми, а кожа на лице покрылась глубокими морщинами. – Нашли время и место, упаси Богиня.

Старшие сестры уселись обратно на коврики, бросая друг на дружку не слишком дружелюбные взгляды.