Елена Самойлова - Паутина Судеб

Как будто не было низкого ворчания призрачных гончих, медленно сжимающих кольцо. Не было выматывающего душу первобытного ужаса, не было этой гонки. Данте накрыл горячей ладонью мои заледеневшие, намертво стиснувшиеся на рукояти меча пальцы и улыбнулся еще шире.

– Закрой глаза, детка… И ничего не бойся.

Я же только смотрела на него не мигая, и ему пришлось закрыть мои веки ладонью.

«Как мертвой», – мелькнула непрошеная мысль и сразу же пропала.

Потому что руки Данте исчезли, а рычание гончих скатилось на заливистый лай, плавно переходящий в вой, от которого у меня кровь застыла в жилах, а затем…

Все закончилось.

Метель почти сразу же улеглась, и наступила тишина. Не мертвая и зловещая, пугающая до судорог, – обычная тишина зимнего леса. Страх, до того давивший камнем на грудь, не дающий дышать, куда-то пропал, и я рискнула открыть глаза…

И на миг позабыла обо всем на свете.

Потому что передо мной расстилалась ровная, светлая просека, засыпанная первым снегом, на нетронутом покрывале которого не было никого. И ничего, – только неровная цепочка кровавых капель. Их частая россыпь растянулась шагов на десять – и попросту обрывалась. Ни тела, ни следов.

Ничего.

Только окровавленный серебряный кинжал в шаге от меня, наполовину занесенный первым снегом…

– Где… где… – Я медленно обвела взглядом просеку, ища аватара… и не находя его. – Да-а-а-а-анте-е-е-е!!!

Мой крик эхом отозвался где-то в вершинах деревьев, а в ответ раздался только быстро приближающийся тоскливый волчий вой. Подлунный выскочил на просеку раньше, чем я успела испугаться, и подбежал ко мне, тыкаясь носом в лицо, слизывая градом катящиеся по щекам горячие слезы.

«Сестра… мы думали… уже все».

– Еваника! – Ко мне подбежал Ветер плюхнулся на колени в снег и попытался отцепить намертво сжавшиеся на рукояти Дантова меча пальцы. – Я думал, все… конец. От гончих Дикой Охоты уйти… ну… это вообще… – Голос паренька дрожал и то и дело прерывался, у него никак не получалось разжать мои пальцы, пока на рукоять меча не легли тонкие руки дриады с обломанными ногтями.

По пальцам вешней водой потекло живительное тепло, я наконец-то сумела отнять ладони от меча и безвольной куклой осела на снег. Ветер поспешил поддержать меня за плечи, осторожно прижимая к себе, бледная как полотно дриада медленно уселась рядом, опустив голову и машинально теребя кончик длинной золотистой косы. Подлунный неторопливо прошелся вдоль цепочки кровавых капель на снегу и, дойдя до конца, поднял голову, глядя на меня.

«Сестра… твоего спутника… забрала Свора».

В грудь словно со всего размаха ударило кузнечным молотом. Сердце пропустило удар, а я медленно подняла взгляд на Подлунного, не веря, отказываясь верить…

И одновременно читая в светло-зеленых волчьих глазах приговор.

– Ев, я твою сумку захватил, – невпопад сказал Ветер, и плотину мнимого спокойствия внутри меня наконец-то прорвало.

Я нервно хихикнула. Волки обеспокоенно посмотрели на меня, но я уже не могла остановиться. Хихиканье стремительно переросло в громкий истерический смех пополам со слезами. Я хохотала и рыдала взахлеб одновременно, откинувшись на белый саван первого снега, не замечая ничего вокруг, отталкивая от себя руки Ветра и Ланнан, безуспешно пытавшихся меня успокоить.

Я смеялась и плакала, пока мои друзья хлопали меня по щекам, встряхивали, между делом умудряясь влить в рот приторное зелье, которым меня и вырвало на снег почти сразу. Слезы закончились, а истерика нет.

Кажется, сознание я потеряла еще до того, как мои спутники устали со мной возиться…

День сменился ночью, следом за ним наступило новое утро. Которое по счету? Сложно сказать, я потеряла счет времени. Мысли были похожи на комковатое прокисшее тесто – нечто густое, противное, от чего я всеми силами старалась отгородиться. Я ела то, что давали, правда, кому-то из моих спутников постоянно приходилось мне напоминать – ложку надо не просто держать в руках, но иногда и подносить ко рту. Ложилась спать, когда меня укладывали на расстеленное на земле одеяло, но забыться позволяла себе далеко не сразу. Ведь только во сне я вспоминала…

Бешеная гонка по оголившемуся в преддверии зимы лесу. Скользкая тропа под ногами, метель, залепляющая глаза, и самое главное – горячая ладонь Данте, держащая меня за руку. С этого места каждый раз начинался один и тот же кошмар – я теряла своего аватара, позволяла себе выпустить его ладонь… Иногда в моих снах Данте обращался в меч. В тот самый, с которым я теперь не расставалась ни днем, ни ночью. Кажется, когда Ланнан попыталась забрать у меня клинок, я попросту ударила ее шаровой молнией. Без какого-либо предупреждения – просто сгенерировала заклинание не задумываясь. Хорошо хоть, что не особенно мощное, но с тех пор дриада сторонилась меня, как чумную. Или сумасшедшую, что более вероятно…

Впрочем, винить я ее за это не могла.

Мальчишка не отходил от меня ни на шаг. Он заботливо укутал осиротевший двуручный меч в один из запасных плащей, перетянул тонким плетеным пояском и оставил клинок на мое попечение. Право слово, я была ему за это благодарна. И еще Подлунный, все время находившийся рядом.

Разумный волк пытался достучаться до моего разума, я ощущала его попытки, будто бы собака скреблась в наглухо запертую дверь, скулила и повизгивала, словно прося впустить внутрь, в дом, но…

Не сейчас…

Твоего спутника забрала Свора…

Жестокие слова, после которых мне расхотелось жить.

Что я знаю о призрачной своре, неотступно преследующей выбранную Черным Охотником, предводителем Дикой Охоты, жертву? Да почти и ничего. Кроме того, что убивает жертву в первую очередь ее собственный страх. Именно он питает гончую, посланную по следам. Ужас прибавляет ей сил настолько, что гончая становится не просто пугающим призраком – она обретает плоть. По крайней мере, ее зубы уже могут рвать, а когти одним взмахом распороть жертве живот.

Тогда почему Данте?! Почему не я?

Почему Свора забрала его, если приходила за мной?

Чем я прогневила богов Вещего Капища, если мне навстречу были посланы призрачные гончие? Свора, которая может выходить в мир живых лишь в ночь Излома, да и то лишь по приказу Черного Охотника?

Не знаю… Не понимаю…

Что-то крутилось на грани сознания, какая-то догадка, но я никак не могла уловить ее, понять, осознать. Распутать этот клубок из острых, причиняющих боль нитей. В голове все словно перемешалось, когда всплыла фраза сказанная мне когда-то давно. Спокойным, хорошо поставленным голосом моего наставника.

Фраза о том, что иногда можно вернуть похищенного Дикой Охотой.