Сергей Садов - Князь Владимир

– Я прекрасно оценивал риск. И это был мой сознательный выбор.

– Осталось только уговорить Аливию принять вашу жену как свою новую маму.

– Розалия души не чаяла в Лианоре. Они с детства дружили. Помню, когда уже договорились о моей женитьбе на Лианоре и я приехал в дом, Розалия… ей тогда лет десять было, подкараулила меня и предлагала свои сбережения, только бы я оставил любимую сестренку с ней.

– И много предлагала? – не сдержал улыбки Володя.

– Грошей десять или двенадцать, – тоже улыбнулся Осторн. – Я не считал. Первое время она часто к нам ездила, все не верила, что я не обижаю ее сестру.

– Вроде бы вы говорили кузина?

– Розалия рано потеряла мать и они с Лианорой жили вместе. А когда родилась Аливия, Розалия практически поселилась у нас. Постоянно нянчилась с малышкой почти до двух лет. Жаль, что нам пришлось переехать. Полагаете, милорд, Розалия сможет причинить какой-то вред дочурке обожаемой ею сестры?

Володя задумался.

– Что ж… полагаю, я узнал все, что хотел. Позаботьтесь об Аливии, и, поверьте лучше не сдерживать её стремлений, а помочь ей развиться.

– И вам, милорд, спасибо за то, что вернули мне дочь.

Володя поднялся и отправился в дом. Говорить не хотелось, чтобы не выдать себя. Снова одиночество… Но он его переживет, как уже переживал раньше… Как-нибудь справится.

Аливия переехала к отцу на следующий день ближе к обеду. Все утро она крепилась, делая вид, что все нормально, но утром занималась так, словно это последняя в её жизни тренировка. Даже на нелюбимом ею ранее лорнейской грамотности она занималась с похвальным усердием вместе с Володей. Правда сам Володя считал, что лично для него эти занятия большой пользы не принесут, поскольку Джером не отличался большой грамотностью и частенько одно и тоже слово в разные дни писал совершенно по-разному, а о запятых он где-то слышал, но что это за зверь не знал совершенно. Так что когда Володя выучил алфавит и более-менее научился читать, сразу понял, что большего этот «учитель» дать ему не сможет. Занимался только из-за того, что без него отказывалась учиться и Аливия.

После всех уроков Аливия хвостиком таскалась за Володей, бросаясь на помощь в случае малейшей нужды. К отцу в коляску она тоже села внешне спокойной, но когда дом скрылся из вида, она спрятала лицо в ладонях и разревелась. Осторн немного озадаченно и растерянно смотрел на дочь, не зная, что сказать или сделать. На помощь пришел Руперт.

– Тебе действительно нравится этот странный князь?

– И ничего он не странный! – тут же взвилась Аливия. – Он добрый… и очень несчастный… мне кажется. Он говорит, что я очень похожа на его погибшую сестру… по характеру… А что значит похожа по характеру?

– Ну, если его сестра действительно похожа на тебя, тогда понятно, почему он ушел из дома, – притворно нахмурился Руперт. Аливия сердито засопела.

– У него всю семью убили на его глазах… предал друг. И он один уцелел и долго скрывался.

Руперт неожиданно для себя почувствовал себя неловко. Сестра последнее сказала как-то… странно. Словно та трагедия каким-то образом затрагивала и ее. Она переживала словно это все произошло с ней. Посмеяться сейчас значило смертельно обидеть сестру и потерять уже только-только установившиеся отношения.

– Извини, я не хотел тебя обидеть. Я же не знал.

– А эту… эту… вашу… – Аливия никак не могла подобрать слова и замолчала, потом выдохнула. – Все равно не приму!

– А ты не помнишь тетю Розалию? – поинтересовался отец. – Хотя откуда, ты же совсем маленькой была, когда она приходила к нам в гости.

– Я рассказал про нее Аливии…

– Не помню, – буркнула девочка, перебив брата.

Отец обнял дочь и прижал к себе.

– Розалия была очень близка к твоей маме. Любимая сестренка. Вы поладите.

Розалия встречала их у ворот, очевидно заметив коляску в окне. Она шагнула к девочке, но та, подхватив свой рюкзачок, не доверив его слугам, гордо прошла мимо нее в дом, словно не заметив.

– Ну это уже… – рассердился Осторн, но был остановлен женой, которая положила руку ему на плечо и покачала головой.

– Ей сейчас и так тяжело, не надо, пожалуйста. Постепенно все наладится.

Розалия осторожно поднялась к комнате девочки, откуда доносился какой-то непонятный шум. Заинтересованная, девушка осторожно постучала, а потом заглянула внутрь – Аливия бродила по комнате и скидывали все вещи в одну большую кучу. Заметив гостью, она отвернулась, сделав вид, что никого не видела.

– Тут ужасно грязно!

Весь день, никого не допуская в комнату, девочка наводила порядок. Одевшись в старый спортивный костюм, который ей Володя перешил первым, она закатала рукава и штанины, велела слугам принести несколько ведер горячей воды и, вооружившись тряпкой, принялась старательно вычищать комнаты, безжалостно выбрасывая многие свои старые вещи, которые когда-то ценила. На это зрелище сбежался смотреть весь дом. Хмурый купец, наблюдал за дочерью, с трудом сдерживая гнев и удерживаемый только Розалией, которая чуть ли не вцепилась ему в руку, заставляя стоять на месте. Аливия, словно не видя никого, продолжала уборку. Разобрала постель и выволокла, морща нос, матрас с соломой и подушку в коридор.

– Солому вытащить и выбросить, матрас повесить на солнце! – велела она первому попавшемуся слуге. Тот растерянно моргнул, покосился на господина, но ослушаться такого уверенного приказа не осмелился. А девочка уже вытаскивала все свои платья и скидывала их на пустую кровать. Потом зарылась в принесенный рюкзак и досталоа непонятную склянку с какой-то жижей. С отвращением взглянув на нее, девочка деревянной палочкой, извлеченной непонятно откуда, зачерпнула немного этой гадости и опустила её в одно из ведер, старательно размешала. Потом на ту же палочку намотала тряпку, завязала, чтобы держалась прочней, окунула получившуюся «кисточку в ведро и принялась старательно протирать раствором всю комнату, особо уделив внимание углам, пространству под шкафом и под кроватью, старательно набрызгала во все щели.

Почему первым делом она принялась наводить в комнате чистоту Аливия не смогла бы объяснить и сама. Может просто хотела в работе отвлечься от печальных мыслей, а может за время, проведенное вместе с Володей настолько привыкла к чистоте, что уже не могла находиться в месте, где было грязно. Её «братик» вообще отличался какой-то болезненной пристрастностью к порядку и сделал все, чтобы привить это качество «сестренке». Еженедельные субботние уборки в доме стали ритуалом, как и еженедельная баня, каждодневное умывание и обязательные водные процедуры.

– Значит, этот князь превратил тебя в служанку? – уже не смог сдерживать гнева Осторн.