Сергей Садов - Князь Владимир

После этого, не обращая внимания на вопли врача, раскрыл ей и достал стетоскоп и ложечку. Повернулся к девочке.

– Ну-ка, снимай свою ночную рубашку.

Аливия послушно откинула одеяла и ничуть не стесняясь, стала раздеваться.

– Аливия!!! Князь! Что вы себе позволяете?!

– Филлип, если кто мне попробует мешать, успокой. А ты, ложись. Не сгибайся, выпрямись на кровати… понимаю, что больно, но постарайся. Помнишь, как загремела с дерева? И ведь не ревела, что же теперь плачешь?

– Но ведь я умираю! – Аливия вдруг заморгала.

– Умираешь? Это кто тебе сказал? Ну-ка, руки по швам лежать и не пищать!

Аливия испуганно моргнула, но послушалась, озадаченно глядя на друга. Тот наклонился над ней и чуть коснулся её бока. Позади раздался какой-то звук, потом хрип. Мальчик чуть обернулся. Купец, красный от ярости, пытался схватить табурет, а Филлип загораживал ему дорогу. Розалия висела на руке мужа, уговаривая успокоиться.

– Я сказал тихо, вы мне мешаете!

– Молодой человек уверен, что сумеет разобраться в болезни лучше меня, посвятившему искусству врачеванию тридцать лет жизни? – едко осведомился врач.

– Посмотрим, – буркнул он, снова поворачиваясь к девочке. – Аливия, я сейчас буду чуть давить тебе на бок, а ты скажешь, когда боль будет наиболее сильной. Хорошо?

Володя наклонился и снова надавил. Девочка пискнула, но стерпела, мальчик стал чуть надавливать в другом месте, потом еще в одном. Вот Аливия не выдержала застонала, свернувшись в клубок. Володя нахмурился, потом все же заставил девочку развернуться и снова нажал.

– Больно… – простонала она.

– Хм… Ясненько… Желчь… хм… – Он накрыл девочку одеялом и тут его взгляд упал на стетоскоп и ложку, которые сжимал в руке. Подумал и сунул их обратно в сумку, покопался и достал небольшую капсулу, снова взял стакан, принесенный врачом. – Что это?

– Это… – врач замешкался. – Это средство от боли.

– Средство от боли? То есть это не лекарство от… как вы там сказали? Выделения желчи?

Врач нахмурился и пожевал губы.

– Это поможет девочке легче перенести страдание. Он заснет…

– Сонное зелье значит? – Володя раскрыл окно и выплеснул стакан в окно. Врач дернулся было, но замер, встретившись взглядом с Филлипом. – Пока не надо. Вода есть? Ага, вот в кувшине. Это обычная вода?

Получив утвердительный кивок от служанки, он чуть налил в стакан с принесенный зельем и сполоснул его и выплеснул в окно. Потом снова налил половину воды, снова сполоснул, но на этот раз протер тряпочкой, которую достал их своего чемодана и снова выплеснул. Только после этого он наполнил стакан до краев и подсел к девочке.

– На вот, проглоти эту таблетку и тебе не будет больно.

– Она вылечит меня? – с надеждой спросила девочка.

Володя отвернулся, рассматривая что-то в окне. Потом снова глянул на Аливию.

– Нет. Она только снимет боль. Тебе не будет так больно.

Аливия нахмурилась.

– Значит, я все-таки умру?

Спинка кровати, за которую держался Володя вдруг так скрипнула под его рукой, что Филлипу показалось, что она сейчас треснет. Похоже не одному ему, поскольку все в комнате сейчас смотрели на побелевшие костяшки князя. Но тот уже взял себя в руки.

– Не понимаю, чего ты так торопишься умирать? Тебе жить скучно? – ухмыльнулся он.

– Мне? – Девочка растерянно глянула на Володю.

– Вот что, Кнопка, давай-ка пей таблетку и отдохни немного, а я что-нибудь постараюсь придумать.

– Правда? – В глазах девочки зажглась такая надежда… Володя с трудом выдержал этот взгляд и даже сумел твердо выйти из комнаты, но уже за дверью промчался вниз едва ли не прыгая с лестницы.

Господина Филлип отыскал на улице под крышей крыльца, где он изучал небо. Солдат осторожно подошел.

– Господин, вы в порядке? – Солдат пристально вгляделся в лицо Володи, очевидно пытаясь разглядеть следы слез, но слезы уже давно были упрятаны очень глубоко в душе и не могли найти дорогу наружу.

Володя обернулся.

– В порядке? Наверное, да. Скажи, бог есть?

– Что? – Филлип растерялся.

– Скажи, если Бог, как нам говорили добр, почему он допускает это? Почему должна была погибнуть моя семья? Почему? Почему я должен был остаться в живых? И почему теперь Аливия? Почему?

– Кхм… простите, милорд, я не теолог. Только… сдается мне, что Бог все же знает, что делает…

– Конечно, Филлип… Конечно… – Володя снова отвернулся.

– Значит… значит девочке нельзя помочь?

– Помочь? – голос сеньора донесся словно издалека. – У нее острый аппендицит… Можно ли ей помочь? Если бы мы были у меня дома… Господи, аппендицит… Эта операция уже настолько обыденная, что любой хирург в самом медвежьем углу сделает её с закрытыми глазами и уже через неделю она была бы здорова. Но здесь… Разлитие желчи… И это говорит лучший врач! И все лечение – снотворное зелье!

– Обычно от этой болезни поят не снотворным, – вздохнул Филлип. – Я видел, как люди умирали от этого… Единственный способ – облегчить муки. Солдаты, обычно, предпочитали меч…

Володя резко развернулся, в глазах словно пламя.

– Ты хочешь сказать…

– Вы же сами сказали, что вылечить нельзя… А этих ваших… хи… хиругров тут нет.

Филлип испуганно замер, глядя на господина. Тот словно в камень превратился, но камень в праще, готовый в любое мгновение броситься на врага. И кто будет этим врагом, лучше не думать.

– Милорд! Милорд, поверьте, это действительно лучший способ! По крайне мере девочка не будет мучиться…

– Не отдам! – Филлип замолчал и глянул на господина. Тот уже не выглядел столь пугающим, готовым убивать всех и все. – Еще раз пережить… лучше самому… нет! – Он вдруг выпрямился. – Филлип, будешь помогать.

– Что?

– Знаешь… наших хирургов тут нет, но… меня ведь тоже учили… Я никогда не делал операцию… на живых, но… Если я это не сделаю, она умрет. И умрет страшно. Идем!

Володя развернулся и ворвался в дом, заметил где горит свет и стремительно вошел в гостиную, где в данный момент сидела вся семья. На мальчика поглядели устало, но обреченно, как на стихийное бедствие, которое можно только терпеть.

– Ну что великий врач может сказать? – едко поинтересовался врач.

Володя отрешенно глянул на него, потом стал осматривать комнату, подергал стол. Тут его взгляд упал на Розалию. Нахмурился.

– Филлип, принеси мою сумку, я её, кажется, в комнате Аливии оставил. И успокой девочку, скажи, что я обещаю её научить мечом пользоваться… давно просила, но тогда я был против…

– Э-э… а зачем сейчас? – удивился Филлип.

– А чтобы она боролась. Так… Ты! – Володя ткнул пальцем в слугу, принесшего горячую воду.

– Что, ваша светлость? – испуганно вздрогнул тот.

– Сколько слуг в доме?