Сергей Садов - Князь Владимир

– Не видел, все из вашего предыдущего рассказа узнал и из слухов кое-что почерпнул и сделал определенные выводы. А дальше простая логика. Про овраг вот я не знал. Получается мало того, что сутолока кавалерии и пехоты, так еще эта сутолока перед оврагом, впереди укрепления родезцев, справа овраг, слева наступает резерв. Остатки кавалерии родезцев заходят с тыла, а вся ваша кавалерия смешалась с собственной пехотой на узком пяточке. Финал закономерен.

– А как бы вы вели битву? – поинтересовался Филлип после долгого воцарившегося молчания, когда все обдумывали слова Володи. Даже Эндон молчал.

– Я бы в нее не вступал. Выбрал бы подходящий город и сделал бы его опорной базой, позаботился бы о снабжении и обучении новобранцев – наверняка ведь у вас в армии много их было. Сам бы, пользуясь превосходством в кавалерии атаковал бы отдельные отряды родезцев на дорогах и их фуражиров, лишив врагов таким образом продовольствия. При приближении основных сил приказал бы кавалерии отходить к крепостям и атаковать в другом месте, вынуждая их растягивать свои не очень великие силы в попытке сохранить завоеванное. Тут у Эриха два выхода – пытаться сохранить все, растягивая силы и подставляя их под удар, либо отступать к перевалам, уменьшая контролируемую территорию, но зато сводя свои силы в кулак. В Родезии к весне наверняка готовы резервы, значит на охрану перевалов Эрих тоже вынужден будет выделить значительные силы – это его единственная связь с собственным королевством. Так что какое-то время он будет занят тем, что займется пополнением припасов и ему будет не до войны – армию ведь надо откармливать после голодной зимы. Так что тут не о переброске резервов надо будет ему думать, а о запасе на следующую зиму – провинция ведь разорена, еды нет, все вести надо. А на дороге наша кавалерия, так что маленькими отрядами снабжение не наладишь. В общем, какое-то время Эриха занял бы, а сам подтянул бы пока свои резервы, обучил новичков, неторопливо забрал ту территорию, которую оставил Эрих, укрепил крепости и города, снабдил бы их гарнизонами и необходимыми запасами. А дальше Эрих, если ему захочется, пусть пытается заново все захватить, осаждая крепости и города, когда всю еду ему придется возить из Родезии через перевалы. Поскольку я не думаю, что он идиот, то, полагаю, на этом война бы и закончилась. Да-да, не надо смотреть на меня так. Я знаю, что это ужасно не благородно, что я должен броситься вперед на белом коне, завоевывая славу, а вместо этого собрался заниматься скучнейшими вопросами типа снабжения, обучением пополнений и совершенно не хочу ввязываться в генеральное сражение. Вместо этого я предпочел почти без боев аккуратно выдавить врагов домой.

– А если бы Эрих не стал бы ужимать территорию, а всей армией двинулся бы вперед? – поинтересовался Филлип, обдумав сказанное.

– Как говорят у меня на родине: флаг ему в руки и барабан на шею. Весна, хлеб еще не убран, запасы еды, уа уж об этом я позаботился бы в первую очередь, свезены в крепости. Посмотрел бы я как армия, пережившая голодную зиму, весело шагает по дороге, наблюдая пылающие поля и под постоянными ударами кавалерии. Будет интересно понаблюдать и за тем, как они будут пытаться добыть продовольствия. Такой броско вперед имеет смысл только тогда делать, когда уверен, что враг примет бой. Если же он будет уклоняться, нанося жалящие удары и перехватывая фуражиров, обратно в Родезию вернулись бы жалкие остатки грозной армии. Они бы траву ели при отступлении. Ладно, хватит пустой болтовни. Скучно. – Володя глянул на небо. – И темнеет уже. Надо утраиваться на ночлег. И вообще, мы тут благородные девицы на выезде? Вот напади на нас кто сейчас, так мы даже сопротивления не окажем. Вояки, блин.

Упрек был настолько справедлив, что никто даже не стал указывать на то, что некий князь и сам чрезмерно увлекся, забыв смотреть за дорогой. Джером направил телегу к лесу, а Филлип отправился разыскивать подходящее место для ночлега, а дальше всем оказалось не до разговоров: Володя готовил шалаши их нарубленный веток для ночлега, Джером занимался припасами, Филлип отправился разведать местность и за водой, а граф с оруженосцем вызвались добыть дрова. Когда все собрались, Володя ненадолго отлучился.

– Далеко не отходить, – предупредил он. Поймав недоумевающие взгляды, пояснил: – Я там кое-какие сюрпризы поставил для любителей подкрадываться к спящим. Вы не представляете, что можно сделать с простым заостренным колышком и веревкой, если уметь. В общем, кто не хочет хромать потом неделю, советую поляну не покидать.

Джером с опаской покосился в сторону леса и подвинулся поближе к костру, предварительно ощупав землю перед собой.

Вскоре в центре полянки пылал костер, вокруг которого собрались все невольные спутники, уже сытые и теперь задумчиво изучали лепестки пламени. Володя вздохнул и притащил гитару, уселся поудобнее и начал перебирать струны, делая различные проигрыши.

– Спой что-нибудь? – вдруг попросила Аливия. – Ты давно ничего мне не пел.

– Ну я же ваших песен не знаю, а мои… так их никто не поймёт кроме тебя… хотя… знаешь, я тут сделал один перевод… вроде бы получилось. Давай так, я спою сначала оригинал, а потом перевод, а ты оценишь результат.

Остальные, заинтересованные, придвинулись ближе. Володя несколько раз ударил по струнам, подстраиваясь под мотив, а потом запел:

Жил да был, жил да был,

Жил да был один король.

Правил он как мог страною и людьми.

Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,

Но, впрочем, песня не о нём, а о любви!

В те времена жила красавица одна.

У стен дворца она пасла гусей!

Но для Луи была милее всех она;

Решил Луи, что женится на ней!

Всё могут короли, всё могут короли!

И судьбы всей земли вершат они порой.

Но, что ни говори, жениться по любви

Не может ни один, ни один король!

Не может ни один, ни один король!

"Я женюсь! Я женюсь! Я женюсь !", – Луи сказал,

Но сбежались тут соседи-короли!

Ой, какой же был скандал!

Ну какой же был скандал,

Но впрочем песня не о нём, а о любви!

И под венец Луи пошёл совсем с другой -

В родне у ней все были короли!

Но если б видел кто портрет принцессы той,

Не стал бы он завидовать Луи!

Всё могут короли, всё могут короли!

И судьбы всей земли вершат они порой.

Но, что ни говори, жениться по любви

Не может ни один, ни один король!

Почему Володя решил перевести именно эту песню… просто она показалась ему достаточно простой и не затейливой. Потом он мысленно перебрал текст и убедился, что нет там никаких слов, которые не смог бы перевести на локхерский. В свободные минуты он мысленно переводил их, а потом перевод записал на листе, пока еще без рифмы… и тут его проклятье – не умение сочинять – обернулось вдруг преимуществом. Не в силах придумать ни строчки, он обнаружил, что легко может подобрать рифму, когда слова уже есть и их просто надо правильно расставить. Его словарный запас еще оставлял желать много лучшего, потому он не брался за перевод более сложных песен, но тут действительно все было просто и не затейливо. Даже рифму не всегда нужно было подбирать, главное чтобы размер совпадал.