Дэйв Дункан - Будущее неопределенное

Заглянул поболтать сосед? Или оставить визитную карточку? Вот уж чего она никак не ожидала от местных – так это того, что они могут оставлять визитные карточки. Слишком глухое место. Впрочем, она ожидала, что рано или поздно к ней кто-нибудь да заглянет, чтобы познакомиться с новым человеком. Но не может ведь машина приехать сама по себе, а эта явно была пуста.

Она нащупала в кармане большой ключ. Она совершенно точно помнила, что уходя запирала дверь, хотя, возможно, с точки зрения местных здесь так и не принято. В радиусе мили от нее не было ни одного дома, и телефона у нее тоже не было. До сих пор это мало ее тревожило. Она не позволит, чтобы что-нибудь изменилось.

Но где же водитель? На крыльце? В сарае за домом? Укрываться в любом из этих мест – бессмысленно, в машине все равно удобнее. Если гость явился к ней с недобрыми намерениями, еще бессмысленнее ждать ее где-то, оставив машину на виду. Она медленно подошла к двери. Оба маленьких окна выходили на эту сторону, да и размер их не дал бы взрослому человеку забраться внутрь. Оба окна были целы; во всяком случае, никаких признаков взлома она не видела. Трава под ними не тронута.

Очень осторожно она повернула ручку. Дверь заперта. Вздохнув с облегчением, она сунула ключ в скважину и услышала, как щелкнул древний замок. Ветер втолкнул ее в дом вместе с облаком водяных брызг. Она захлопнула за собой дверь и задвинула щеколду.

Дрожа от волнения, она постояла на месте, слушая, как вода и грязь стекают с нее на газеты, валявшиеся на полу у двери, наслаждаясь уже тем, что дождь остался за стеной, и не видя ничего, кроме мерцания огня в печке. Принести еще угля? Уголь подождет. Если ее неизвестный гость просто отошел по нужде, она услышит, как он залезает обратно в машину.

Она стянула плащ. Ее тошнило от запаха скипидара. Постепенно она начала различать комнату: раковину и тумбочку в углу, стремянку, банки с краской, парафиновую лампу, диван и кресло в чехлах, словно в траурных вуалях. Всю остальную мебель она сдвинула в спальню. Женщина на диване пила чай.

Взвизгнув от неожиданности, Алиса отпрыгнула назад и врезалась спиной в дверь.

Гостья нахмурилась и поставила чашку на блюдце, которое держала в другой руке.

– Добрый вечер, мисс Прескотт. Простите, если напугала вас. – Она сидела, чопорно выпрямившись. В коричневом твидовом пальто с меховым воротником она выглядела очень солидно. Объемистый саквояж лежал на диване рядом с ней. Ее блестящие глаза и угловатые черты странно напоминали птицу.

С минуту Алиса не могла произнести ни слова – она вся дрожала.

– Вы моложе! – наконец выдавила она.

Гостья подняла аккуратно подведенные брови, как бы обдумывая, не оскорбительно ли подобное замечание.

– Моложе чего? Великой Хартии?

– Чем были, когда я встречалась с вами в прошлый раз. И вы все еще мисс Пимм?

Она была совершенно сухой – от шляпы до крепких башмаков с квадратными носками, хотя дорожка у крыльца вся раскисла от дождя. Даже на воротнике не было видно ни капельки.

– Полагаю, мисс Прескотт, сойдет и это имя.

Шок от неожиданности прошел, уступив место злости.

– А моя фамилия теперь Пирсон. – Одеревеневшими пальцами Алиса пыталась справиться с пуговицами пальто.

Ведьма покосилась на палец без кольца и с минуту обдумывала новую информацию.

– Однако вы живете одна, миссис Пирсон. Могу ли я выразить вам свое соболезнование?

Объяснение было бы гораздо уместнее. Запертая дверь ни при чем. Дверь она могла еще понять: кто как не мисс Пимм как-то раз выдернул Алису с велосипеда и усадил на заднее сиденье автомобиля – это при том, что два этих транспортных средства сближались друг с другом со скоростью сто миль в час? Но вот зачем ей нарушать одиночество, выстраданное Алисой по праву? Неужели она не понимает, что видит перед собой отшельницу?

Потом до нее наконец дошло.

– Эдвард? У вас новости про Эдварда?

– Он жив и здоров. По крайней мере был две недели назад. Но разумеется, причина моего вторжения – это он. Это ведь уже не в первый раз, не правда ли? – Мисс Пимм чуть раздраженно покачала головой. – Должно быть, там, где дело касается этого молодого человека, у меня пробуждается материнский инстинкт.

– Он вернулся?

– Нет. Он все еще в Соседстве. Что бы он ни обещал, он ни разу не был на Земле с тех пор. Я, несомненно, поставила бы вас в известность, если бы узнала о нем что-нибудь. Это первые достоверные сведения о нем, которые я получила.

И первые, которые получила Алиса за без малого два года. Она повесила плащ и грязное пальто на гвоздь у двери.

– Значит, недостоверные до вас все-таки доходили?

– Я получила сообщение, что он объявил о своем намерении исполнить пророчество и после этого ушел из Олимпа. Подробности этого были столь туманны и неправдоподобны, что я не стала беспокоить вас.

Алиса растерла замерзшие руки, потом стянула сапоги.

– А что достоверного на этот раз?

– Всему свое время. Я подогрела чай. – Ну да, конечно. Заварной чайник в стеганом чехле стоял на стремянке, на ступеньку выше молочника, сахарницы и пустой чашки. Мисс Пимм явно не теряла времени зря – ведь Алисы не было дома от силы минут двадцать.

– Очень мило с вашей стороны ехать в такую глушь, чтобы дать мне знать.

– Она, взяв чашку, благодарно улыбнулась. Не было нужды спрашивать у старой ведьмы, как та выследила ее.

– Вы болели.

– Что, это так заметно?

– Нет. Обычному человеку – нет.

– У меня была испанка.

– Что ж, вам досталось. Должно быть, вам здесь одиноко после Лондона?

– Я выбрала это сама. – Ее руки дрожали от злости, когда она наливала себе чай. За тот месяц, что она прожила здесь, к ней не заходил никто. Если не считать торговцев, молочника, зеленщика и почтальона… Ни одного соседа. Она хотела одиночества – она его получила. В избытке. До сегодняшнего дня. Сегодня ее одиночество нарушили, и нарушили грубо. Она уселась на закутанное в чехол кресло и приготовилась к бесцеремонному допросу со стороны мисс Пимм. – Как дела у Штаб-Квартиры?

Мисс Пимм надула губы.

– Зализываем раны.

– Но вы ведь победили, разве не так?

– Скажем так – ничья. Мы победили на Западе. Мы потеряли Россию, и мы серьезно обеспокоены ходом Генуэзской конференции. Борьба со злом продолжается; Погубители лишь произвели перегруппировку. Они обошли нас с этой испанкой.

– Неужели это – тоже их рук дело?

– Разумеется, их – обыкновенно грипп не настолько опасен. Это была попытка помешать американцам вступить в войну. Вы ведь знаете, болезнь началась в Америке и за считанные минуты охватила все сорок восемь штатов. От нее уже умерло больше людей, чем погибло на войне. И возможно, она еще не стихла. Неужели это напоминает вам обычный грипп?