Глен Кук - Сладкозвучный серебряный блюз

– Моя милая маленькая Роза! Какой замечательной женой она станет для пока еще неизвестного бедняги. Ну ладно. В путь.

Я с трудом заставил свою лошадь повернуть на восток. Единство нашего отряда начало распадаться.

– Не правда ли, она быстро приходит в себя? – произнес Морли, и в его голосе я уловил нечто похожее на восхищение. – Разве нам обязательно надо уезжать?

– Да. Майор не станет больше брать пленных. У них там возникнет своеобразный брак по расчету из трех человек, но они по крайней мере станут друг о друге заботиться… Скажи-ка лучше, ты сможешь заставить Дориса и Маршу тащить фургон? Он мог бы нам пригодиться.

Фургон был не поврежден, а просто повален набок.

– Он армейский. Будет плохо, если мы с ним попадемся.

– Не попадемся.

Морли заговорил с гроллями. Они, как мне показалось, ответили ему крайне невежливыми словами. Морли перевел:

– Они хотят собрать рога. От рогов больше пользы, чем от любого фургона. Если рог воткнуть в вампира, тот сдохнет быстрее, чем от серебра. И вампиры не могут учуять рога на расстоянии.

– Скажи им: рога за фургон. Времени достаточно. Похороны и перебранка займут наших неприятелей надолго.

Гролли охотно пошли на эту сделку. Крак! Фургон стал на колеса. После этого гролли принялись бродить от единорога к единорогу, видимо, мечтая приобрести впоследствии пивоваренный заводик.

Две молоденькие и очень израненные самки выскочили из укрытия, возмущенные осквернением трупов сородичей. Было больно смотреть, как гролли, даже не особенно утруждаясь, забили их своими дубинами.

В этот день мы решили в гнездо не лезть. Я хотел сделать это пораньше с утра, когда Обитатели тьмы улягутся спать на день, а не вечером, когда они вот-вот начнут просыпаться. Когда вампиры крепко спят, разбудить их практически невозможно, и даже старшие слуги по крови с трудом реагируют на окружающее.

Так гласят легенды.

Уйдя из поля зрения преследователей, мы приступили к запутыванию следов. Зек Зак изо всех сил старался продемонстрировать свою незаменимость. Он знал множество трюков. Один раз даже заставил гроллей протащить фургон на руках целых две мили, чтобы оставить ложный след колес.

На ночь мы устроились на вершине небольшой возвышенности, не дальше двух миль от обрыва столовой горы, в котором находился вход в гнездо. Моя голова гудела от близости Кейен. Со своего пригорка я мог следить и за тем, что происходит рядом с горой, и за передвижением наших преследователей.

– Ночью никаких костров, – сказал Зек Зак, пока я, скорчившись, наблюдал в бинокль за успехами нашего друга майора. – Кроме того, всем следует рассредоточиться и оставаться рядом с теми скалами, которые больше всего нагрелись за день. Вампиры находят ночью свою добычу по излучаемому ею теплу. И желательно не скапливать в одном месте слишком много металла.

– Надеюсь, вы не станете им сигнализировать? – поинтересовался я. – Чтобы заработать несколько очков.

– Никто не скажет, что я склонен к самоубийству. Всем известно, что я горяч и тороплив, не слишком умен, часто даже глуп. Но самоубийство… Я люблю жизнь и множество прекрасных вещей, которые ей сопутствуют. – Кентавр ушел в себя. И прошептал: – Люблю. Даже, может быть, чересчур.

– Советую помнить, что майор желает заполучить вас не меньше, чем меня. Поп, который вас шантажировал, был его дружком, а вам об этом известно.

– Майору придется убраться из Кантарда до того, как он успеет причинить мне какую-нибудь неприятность. Ему еще предстоит пережить эту ночь. Прошлой ночью он был слишком силен для них. Теперь же дело обстоит иначе. Особенно если они сильно проголодались. Те двое, которые появились в Фулл-Харборе, уже не имели сил сдерживаться, хотя их ночные вылазки были для них смертельно опасны.

– Но почему вы думаете, что они обнаружат его раньше, чем нас?

– Несколько людей гораздо легче найти, чем одного.

– О…

День был на исходе. Нашим преследователям не повезло, и сейчас их больше всего интересовало, как лучше устроиться на ночлег.

– Посмотрим, – сказал кентавр, указывая на обрыв, который уже начал погружаться во тьму.

Я перевел бинокль.

Летучие мыши. Мириады летучих мышей. Все они вылетали из той точки, через которую проходила мистическая линия, ведущая меня к Кейен.

Морли вернулся из небольшой разведывательной экспедиции по окрестностям. Для городского паренька он очень быстро осваивался с обстановкой. Я пересказал ему советы кентавра. Он посмотрел на Зек Зака и коротко кивнул.

– Разумно. Только не засыпай слишком крепко, Гаррет.

Верно. Хотя сейчас я вряд ли вообще смогу сомкнуть глаза. Никогда не признаешься своим ребятам, что ты боишься. Ужасно боишься. А на этот раз ставка действительно могла быть больше, чем жизнь. Я рисковал умереть, но продолжал двигаться и думать.

Если меня спросят о разнице между героем и трусом, я скажу так: герой ухитряется обмануть себя и заставить идти вперед вместо того, чтобы действовать так, как подсказывает здравый смысл.

Впрочем, никто никогда не говорил мне, что я обладаю хоть толикой здравого смысла.

Я все же уснул. И проснулся оттого, что меня трясли за плечо. Надо мной склонился Морли.

Я услышал все раньше, чем он успел мне сказать. От подножия столовой горы доносился страшный шум. Господи, как мне хотелось подбежать к ним и предупредить, когда они решили разбить лагерь в миле от входа в гнездо. Но, как и Зек Зак, я не знаменит суицидальными склонностями.

Как сказал Морли, наименьшему риску подвергались женщины, а только о них мы и беспокоились. Правда, я еще испытывал теплые чувства к Плоскомордому Тарпу. Плоскомордый был неисправимым романтиком. Таких следовало бы сохранять как последних представителей рыцарского племени.

Я поднялся чуть выше и увидел два затухающих лагерных костра. Огни погасли, и минуты через две крики и шум под горой затихли. И еще через пару минут кто-то из нашей компании произнес первые слова. Кажется, это был Дожанго.

– Думаю, нам больше не стоит беспокоиться по поводу армии.

– Да. Я тоже так думаю.

Теперь никто не мог уснуть. Я пялился на звезды, размышляя о размерах некоторых пастей и о том, как Роза, Васко и майор восприняли все это. Интересно, согласятся ли они бежать, если мы вдруг придем им на помощь?

– Завтра нам следует быть крайне внимательными, Гаррет, – произнес Морли где-то под утро. Он не счел нужным поинтересоваться, бодрствую ли я. Он знал. Да и я знал, что он и все остальные лежат с открытыми глазами, зажав в руке кусочек серебра.

Мы отправились в путь на два часа позже, чем я планировал накануне. Это дало солнцу еще два часа, чтобы подняться повыше и залить лучами вход в гнездовье. Обитателям тьмы было предоставлено два лишних часа, чтобы глубже погрузиться в сон. И наконец, эти два часа пошли на то, чтобы мы смогли лучше подготовиться к экспедиции и окончательно обезуметь от страха. Все наши чувства взывали: «Немедленно бегите отсюда!»