Дэйв Дункан - Настоящее напряженное

Явно выделялись две группировки, причем члены одной были заметно младше другой. Их лица были чисто выбриты или они просто не успели отрастить бороды, имели сложную раскраску с преобладанием желтого цвета и небольшими мазками синего, белого, красного и зеленого. Группа постарше отличалась наличием бород и другой раскраской, в которой доминировал синий цвет с небольшими черными полосами.

Будь Эдвард коренным уроженцем Англии, он, вероятно, потребовал бы, чтобы его отвели к деревенскому старосте, что было бы серьезной ошибкой. По счастью, он вырос среди кенийского племени эмбу, поэтому имел некоторое представление о том, с чем столкнулся, хоть и не мог понять ни слова из их тарабарщины.

Понемногу окружавшие его воины начали кивать, судя по всему, достигнув какого-то соглашения. Один из синих обратился к нему на ломаном джоалийском.

– У тебя есть отметины доблести? – Он ткнул пальцем в шрамы на ребрах.

Суссианские рубахи оставляли голыми руки, но закрывали грудь.

– У моего народа нет такого обычая.

Дискуссия продолжилась, столь же непереводимая, как и прежде.

– Сколько тебе лет? – спросил его все тот же синий.

– Восемнадцать.

– Ты давно брился?

Эдвард провел рукой по щетине.

– Дня два.

Снова тарабарщина. В конце концов парни помоложе, с желтыми лицами, разошлись. Судя по всему, они решили, что этот безбородый чужак относится к другой возрастной категории.

Он целиком был в их власти. Он не сомневался – они вольны делать с ним все, что заблагорассудится. Никакого сельского старосты или другой власти, к которой он мог бы апеллировать, здесь не было. С молодым чужаком мужского пола должны разбираться молодые воины.

Теперь их собралось уже человек пятьдесят. Большинство из них были слишком смуглы для обычной английской толпы, но на юге Европы они бы ничем не отличались от местных жителей. Среди них были худые и плотные, низкие и высокие, хотя его роста – шесть футов – было мало. Толпа состояла из его ровесников. Теперь, судя по всему, они обсуждали, кому допрашивать пленного. Наконец для этой цели был избран один из самых высоких; он выступил вперед, а остальные затихли.

– Как тебя зовут, чужестранец?

Эдвард был готов к такому вопросу. Он решил не отказываться от имени «Д’вард», не настолько уж оно и редкое здесь – так звали одного из второстепенных богов; вот забавно было бы его как-нибудь встретить: скорее всего тоже пришелец, а может, даже и соотечественник. Скрывать свое имя означало бы признаться самому себе, что он боится Палаты. Нет, он останется Д’вардом, но в Вейлах имя включало в себя профессию. Из всех своих способностей он знал только одну, которую могли по достоинству оценить в Соналби.

– Меня зовут Д’вард Копьеметатель, – ответил он.

Это было совершенное безумие. От него хотели, чтобы он показал свое умение на глазах у людей, которые всю жизнь только и делали, что упражнялись в этом, а он даже представления не имел, как управляться с их оружием. Зато у него всегда был талант к метанию различных предметов. Он был чемпионом школы по дротикам.

Теперь компания его сверстников всерьез заинтересовалась им. Без лишних церемоний они вывели его за околицу, на поле для военных занятий, которое он уже видел, входя в деревню. Зрители, состоявшие преимущественно из женщин и парней помоложе, издалека с любопытством наблюдали за происходящим.

От него хотят чуда. Один раз это ему уже удалось, но тогда он набрал маны, играя святого в узле. Позже он набрал еще от зрителей в театре, но за два последних, полных лишений дня он скорее всего всю ее истратил. И потом – он так устал, что сомневался, удастся ли ему вообще использовать свою харизму.

Двое воинов предложили ему копья на выбор. Они оказались тяжелее, чем он ожидал, с плоскими металлическими наконечниками в форме листа. Он выбрал среднее по длине и весу и несколько раз взвесил его в руке. Тут кто-то сунул ему свой круглый щит – тяжелый круг из дерева и толстой кожи. Ему что, предлагают метать это, держа в другой руке вот это? Его уверенности еще поубавилось.

– К такому, весу я не привык, – нахально заявил он. – Я сначала попробую на дальность. – А уж потом он попробует попасть в средних размеров стог сена с близкого расстояния. Он толкнул высокого парня краем своего щита. – Покажи пример. – Надо посмотреть, как они это делают.

Он ожидал, что парень будет разбегаться, но тот почти не двинулся с места. Он только отвел руку назад, сделал шаг вперед левой ногой и бросил. Копье блеснуло в воздухе и упало в колючую траву милях в ста от места, где они стояли.

Боже милосердный! Как это он так?

– Хороший бросок! – кивнул Эдвард. То, что бросок хороший, он понял по реакции окружающих. Он приноровился, напряг левую руку, чтобы не выронить этот чертов щит… Он бросил!

Его копье упало ближе первого, но смешков вокруг себя он не услышал. Ему даже показалось, что его попытку встретили с ворчливым одобрением. Он сердито фыркнул.

– Дайте мне попробовать еще раз, с копьем подлиннее!

Ему дали длинное копье. На этот раз вышло лучше, и, похоже, зрители были отчасти удовлетворены этим.

– Хороший бросок! – заявил высокий парень. – Меня зовут Прат’ан Горшечник. – Он взял Эдварда за левое плечо и сжал его. Эдвард сделал то же самое.

Затем эту процедуру проделали человек пятьдесят, и каждый представлялся ему на вполне внятном джоалийском, хотя и с резким выговором. Их ремесла его удивили – конечно, коптильщик, сапожник, палаточник, но среди них были также колесник, чеканщик, печатник, музыкант и много других.

Теперь Эдварду предстояло доказать свою меткость, и тут он обнаружил, сколь серьезно молодые нагианцы относятся к метанию копий. Один из них отошел шагов на тридцать вперед, повернулся и стал ждать. Щит закрывал его от плеч почти до колен, но даже так слишком большая часть его тела оставалась незащищенной. Наконечник копья не был наточен до идеальной остроты, но и так вполне мог проткнуть кого угодно.

– Я не буду целиться в такую мишень!

Разрисованные синим лица вдруг снова сделались угрожающими, а круг воинов, казалось, плотнее сомкнулся вокруг него.

– Я не привык к таким копьям, как ваши! – возмутился он.

– Ты так силен, что Гопенум не отразит твой удар?

– Я не это хотел сказать. Будет несправедливо целить в него, пока я не потренируюсь еще!

– Совершенно справедливо, – возразил Прат’ан. – Это очень простой бросок. Ты кидаешь в щит Гопенума Мясника. Потом он кидает в твой. Кидай, Д’вард!

Гм! Так, значит?

– Все равно это несправедливо. Он рискует больше, чем я.

Это вызвало новые ожесточенные споры. Неужели тут, в Нагвейле, они никогда не сидят? Живую мишень тоже позвали посовещаться, но в конце концов все осталось по-прежнему. Эдвард попросил Гопенума стать поближе, что было ошибкой, ибо прозвучало как сомнение в его, Гопенума, храбрости. Разумеется, Гопенум тут же встал еще дальше, чем прежде. Нет, ей-богу, они все правда считали, что это простой бросок.