Кристофер Паолини - Брисингр

— Давай дальше!

— После того, как и ты сюда поднимешься.

— Не будь таким…

— Сторож! — сказал Эрагон и указал в ту сторону, где между двумя ближайшими домами плыло пятно света от фонаря. Вскоре в этом свете показались очертания человеческой фигуры, во мраке казавшейся золотистой. В руке у сторожа был обнаженный меч.

Бесшумно, точно призрак, Арья ухватилась за столб и, пользуясь лишь силой рук. мгновенно поднялась следом за Эрагоном. Казалось, она просто скользнула вверх по столбу. Эрагон, схватив Арью за руку, втянул ее наверх и поставил рядом с собой. Точно две странные птицы, они замерли на заостренных концах частокола; они даже почти не дышали, пока сторож проходил прямо под ними, светя своим фонарем то в одну сторону, то в другую в поисках непрошеных гостей.

«Только не смотри на землю, — про себя умолял его Эрагон. — И наверх тоже не смотри!»

Мгновением позже сторож сунул меч в ножны и продолжил обход, что-то напевая себе под нос.

Не говоря друг другу ни слова, Эрагон и Арья бесшумно спрыгнули с частокола на внешнюю сторону ограды. Доспехи Эрагона, правда, брякнули, когда он приземлился на заросший травой берег реки и перекатился, чтобы уменьшить силу удара о землю. Вскочив на ноги, он низко пригнулся и ринулся в сторону от Исткрофта по окутанной утренними сумерками равнине. Арья следовала за ним по пятам. Они старались держаться низин и высохших русел ручьев и рек, старательно обходя также отдельные фермерские усадьбы, расположенные в окрестностях Исткрофта. Несколько раз, правда, раздраженные их появлением собаки выбегали с протестующим лаем, чтобы изгнать наглецов, нарушивших границы их территории. Эрагон пытался мысленно успокоить псов, но обнаружил, что единственный способ заставить их перестать лаять, — это дать им понять, что они с Арьей убегают от них, испугавшись их ужасных клыков и когтей. И собаки, страшно довольные собой, возвращались, помахивая хвостом, к своим амбарам, сеновалам и сараям, где несли стражу на благо своего «королевства». Их самодовольная доверчивость страшно веселила Эрагона.

В пяти милях от Исткрофта, когда стало ясно, что их никто не преследует, Эрагон и Арья решительно остановились у обгорелого пня. Опустившись на колени, Арья выкопала оттуда несколько пригоршней земли и древесной трухи и сказала:

— Адурна риза. — Со слабым журчанием из пня забил крохотный родничок, заполняя выкопанную ею ямку. Арья подождала, пока вода станет чистой и наполнит углубление до краев, затем сказала: — Лета. — И родничок иссяк.

Она пропела заклинание, позволяющее пользоваться этим «волшебным зеркалом», и на поверхности воды появилось лицо Насуады. Арья приветствовала ее; Эрагон тоже поклонился и сказал:

— Здравствуй, госпожа моя.

— Эрагон, наконец-то! — воскликнула Насуада. Она выглядела усталой, щеки ввалились, словно после тяжелой болезни. Крутой локон выпал из ее прически и свернулся пружинкой у нее на виске. Эрагон заметил у нее на руке бинты, когда она провела ею по волосам, пытаясь убрать непокорный локон. — Слава Гокукаре, ты жив и здоров! Мы так беспокоились!

— Прости, что огорчил тебя, но у меня имелись определенные причины…

— Ты должен непременно все объяснить мне по прибытии.

— Как тебе будет угодно, — ответил он. — Но скажи, ты ранена? Как это случилось? Неужели на тебя кто-то напал? И почему ты не попросила этих, из Дю Врангр Гата, исцелить тебя?

— Я приказала им оставить меня в покое. А остальное я расскажу тебе, когда ты вернешься. — Озадаченный, Эрагон кивнул и воздержался от прочих вопросов, вертевшихся на языке. А Насуада, обращаясь к Арье, сказала: — Я просто потрясена: ты все же нашла его! Я сомневалась, что тебе это удастся.

— Мне улыбнулась удача.

— Возможно, но я все же полагаю, что твои собственные умения были не менее важны, чем милости судьбы. Скоро ли вы будете у нас?

— Дня через два-три. Если, конечно, не возникнет непредвиденных сложностей.

— Хорошо. Значит, я вас жду. И с сегодняшнего дня хотела бы, чтобы вы связывались со мной один раз утром и один раз вечером. Если этого не произойдет, я решу, что вас взяли в плен, и пошлю Сапфиру спасать вас.

— У нас, скорее всего, не всегда будет возможность воспользоваться магией и, в частности, необходимое для этого уединение.

— А вы постарайтесь такую возможность найти. Я должна знать, где вы оба находитесь и в безопасности ли вы.

Арья несколько секунд подумала, потом сказала:

— Если я смогу, то непременно сделаю так, как ты просишь, но не стану этого делать, если Эрагону будет грозить хоть малейшая опасность.

— Договорились.

Воспользовавшись наступившей паузой, Эрагон спросил:

— Насуада, Сапфиры там случайно рядом нет? Мне бы хотелось с ней поговорить. Мы не разговаривали с тех пор, как расстались в Хелгринде.

— Она час назад улетела, чтобы осмотреть окрестности нашего лагеря. Вы можете какое-то время подождать, а я выясню, не вернулась ли она?

— Выясняй, — коротко ответила Арья.

Изображение Насуады исчезло, и теперь они видели только неподвижные стол и стулья внутри ее красного шатра. Эрагон довольно долго созерцал их, потом им вновь овладело беспокойство, и он позволил себе перевести глаза с поверхности воды на шею Арьи, где ее густые волосы, упав на одно плечо, открыли полоску нежной кожи над воротником платья. Это настолько взволновало Эрагона, что лишь через минуту он сумел оторвать глаза от шеи Арьи и устало привалился к обгорелому пню.

Вдруг в волшебном зеркале послышался треск ломающегося дерева, и целое облако сверкающих синих чешуи заполнило его поверхность — это Сапфира буквально вломилась б шатер. Эрагон вряд ли смог бы сказать, какую именно часть драконихи он видит, настолько эта часть была мала. Чешуйчатая кожа скользила у него перед глазами, и он мельком видел то внутреннюю часть бедра, то шип на хвосте, то висящее мешком сложенное крыло, то сверкающий острый кончик клыка. Наконец Сапфира повернулась и, изогнувшись, попыталась найти такое положение, из которого ей было бы удобно видеть поверхность магического зеркала. По тем встревоженным воплям, что слышались позади Сапфиры, Эрагон догадался, что дракониха сокрушила в шатре большую часть мебели. Наконец она устроилась, поднесла голову поближе к зеркалу — так что один громадный сапфировый глаз занял почти всю его поверхность, — и уставилась на Эрагона.

Они, наверное, с минуту смотрели друг на друга, не шевелясь и не говоря ни слова. Эрагон был потрясен тем, какое это для него облегчение — вновь видеть ее. Он ведь и впрямь по-настоящему ни разу не чувствовал себя в безопасности с тех пор, как они расстались.

«Я скучал по тебе», — прошептал он.