Дэйв Дункан - Воин поневоле

Уолли пытался что-то сказать, но его не стали слушать. Он пытался молчать и молчал до тех пор, пока не искусал себе язык и весь рот не наполнился кровью. Он пытался кричать. Он пытался умолять. Он рыдал.

Он, должно быть, потерял сознание, потому что не помнил, когда мучитель ушел. Весь остаток этого дня застилал какой-то багровый туман, и время от времени из тумана выплывали бессвязные бредовые видения. Возможно, это и к лучшему, потому что в таком состоянии он не мог видеть своих искалеченных ступней. Солнце поднялось выше, на Уолли упала тень от решетки, что служила крышей, и к ранам устремились мухи, но зато соседи больше не трогали его.

Принесли корзину с едой – Уолли пропустил ее мимо, не притронувшись ни к чему. Солнце уже зашло. Небо стало быстро темнеть, когда Уолли вдруг почувствовал, что туман, застилающий его взор, рассеивается. Он с усилием поднялся, сел и посмотрел вокруг. Остальные узники, казалось, впали в какую-то странную апатию и лежали молча, бессмысленно уставясь в пространство. После очередного наводнения в воздухе висело плотное водяное марево; свет постепенно угасал, в камере собирались тени; стояла полная тишина.

Рядом, опираясь на камень, примостился его старый знакомый маленький загорелый мальчишка, он молчал и внимательно разглядывал Уолли. Мальчик был все так же гол, все так же костляв и сжимал в руке все тот же прутик. Лицо его было спокойным и отрешенным.

– Ну что, есть разница? – спросил он.

– Да, есть, – ответил Уолли. Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как ушел Хардуджу. Его ступни стали средоточием невыносимой боли, которая заглушала боль всех прочих ран и ушибов. Некоторое время мальчик молчал, разглядывая узника, потом заговорил.

– Сейчас суд храма разбирает ваше дело, мистер Смит. Какое решение вы прикажете им принять?

– Я? – переспросил Уолли. – Как мое желание может повлиять на судей?

– Он лежал на полу как бесчувственное полено, и сил его не хватало даже на то, чтобы рассердиться.

Мальчик поднял бровь.

– Все это происходит у тебя в голове – все это иллюзия. Ты сам так сказал. Так неужели ты не можешь определить их решение?

– Я думаю, что воздействовать на суд храма мне не удастся, – сказал Уолли, – но ты, наверное, мог бы…

– А! – воскликнул мальчик. – Мы потихоньку продвигаемся. – Упершись ладонями в камень, он взобрался на него и теперь сидел, болтая ногами. – Кто ты? – спросил Уолли.

– Недомерок. – Мальчик не улыбнулся.

– Извини! – вскричал Уолли. – Я не знал! – он взглянул на своих соседей по камере. Никто не пошевелился.

– Они ничего не замечают, – сказал мальчик. – Они видят только тебя. Ну ладно, давай вернемся к вопросу о вере, да?

Несколько долгих секунд Уолли собирался с мыслями. С этим надо разобраться, иначе он умрет. Или еще хуже.

– Я верю, что этот мир существует. Но ведь и Земля тоже.

Мальчик кивнул.

– Я видел здесь лошадей, – продолжал Уолли, – они похожи на наших, но не совсем такие. Я всегда верил в эволюцию, а не в акт творения, но здешний Народ… они просто люди. Они не принадлежат ни к одной из земных рас, но они люди. В двух разных мирах не могут эволюционным путем появиться одинаковые существа. В близких экологических условиях, вероятно, будут похожие организмы, но не до такой же степени. Я хочу сказать, что и птицы, и летучие мыши летают, но это не одно и то же. Вот носы и ушные раковины… Можно и без них, но у здешних людей они тоже есть. И поэтому, что бы там ни писали в фантастических романах, ни в каком другом мире не может быть двуногого разумного существа, неотличимого от Хомо сапиенс… Мальчик зевнул.

– А боги! – быстро заговорил Уолли. – Они должны быть, так ведь? Чтобы указать цель! Направить! Ты как раз говорил про бусины, да? «Каждая следующая – такая же, но немного другая», – ты так говорил. Много миров, вариации на одну и ту же тему. Возможно, копии какого-то идеального мира! – Очень хорошо! – мальчик одобрительно кивнул. – Продолжай.

– Поэтому богиня это… Богиня. Это она вызвала меня сюда.

– А кто ты?

Это был самый главный вопрос, но теперь Уолли думал, что знает ответ.

– Я Уолли Смит и я Шонсу… Воспоминания Уолли Смита, а тело Шонсу. Душа… Про душу я ничего не знаю.

– Ну тогда и не тревожься об этом, – сказал мальчик. – А Хардуджу?

Что вы сейчас думаете о высшей мере наказания, мистер Смит?

– Я ведь не говорил, что не верю в…

– Но ты так думал!

– Да, – признался Уолли. – Вытащи меня отсюда и дай мне убить этого ублюдка, и я сделаю все, что ты хочешь, – все.

– Ах, вот как!.. Сделаешь? – мальчик покачал головой. – Месть? Это не совсем то, чего от тебя ждут!

– Но сейчас я верю в Богиню! – воскликнул Уолли срывающимся голосом.

– Я раскаиваюсь. Я буду молиться. Если Она позволит, я буду Ей служить. Я буду воином, если Она этого хочет. Я сделаю все!

– Смотри-ка! – мальчик усмехнулся. – Какая неожиданная преданность! Он замолчал, не спуская глаз с Уолли, и у того возникло странное чувство – как будто мальчик заглянул ему в душу и с одного взгляда заметил все, что у него внутри. Так бухгалтер пробегает сверху донизу финансовый отчет. – Ваша вера очень невелика, мистер Смит.

– Это все, что у меня есть, – сказал Уолли, чуть не плача.

– Это всего лишь маленькая трещинка сомнения в твоем неверии. Придется доказать.

Этого-то он и боялся.

– На Судилище?

Мальчик поморщился.

– Но ты ведь не хочешь стать рабом Хардуджу? Не думай, он не будет тебя продавать. Держать на цепи Седьмого – это же так здорово! Сколько всевозможных развлечений можно придумать – ты только представь!.. Так что мне сдается, что ты выберешь Судилище. – Первый раз за все это время он улыбнулся и показал свою дырку. – Фокус вот в чем – если будешь сопротивляться, получишь по голове и тебя просто сбросят вниз. Ты упадешь на скалы. Но если разбежаться и прыгнуть – то можно приземлиться там, где глубоко. Посмотрим, сколько у тебя веры.

– Я не смогу бежать с такими ногами, – сказал Уолли. – Посмотри, на что они похожи.

Мальчик развернулся, чтобы взглянуть на его ноги, и пожал плечами.

– На Поляне Милосердия можно помолиться. Молись, чтобы тебе даровали силу. – Темнело, и его фигурка все больше сливалась с окружающим мраком. – Я же тебе говорил, как это важно. Смертным редко дается такая возможность. – Я никогда не молился, – робко возразил Уолли, – но я постараюсь. Я хотел помолиться за Иннулари. Это помогло бы ему?

Мальчик взглянул на него с интересом.

– Ему – нет, а тебе помогло бы. – Он помолчал. – Боги не должны дарить человеку веру. Я мог бы так сделать, но тогда ты стал бы орудием, а не активной силой. Смертные могут служить богам только по доброй воле, а добрая воля не приходит извне. Понимаешь? Но если у тебя есть вера, боги могут ее укрепить. Ты высек искру. Я ее раздую. Ты не забыл целителя, и вот что я сделаю тебе в награду.