Кэрол Берг - Стражи цитадели

— Это моя старая нянька, Люси. Она была… слабоумной. Я понятия не имею, зачем кому бы то ни было причинять ей вред.

— Люси? — Дарзид опустился на колени рядом со мной и посмотрел на нее. — Это имя… конечно же. Должно быть, бедная женщина была ужасно напугана возвращением в дом вашей тетушки. Может, она ждала этого каждый день с ее приезда. Подчас прошлое никак не может оставить нас в покое.

Он держался так, словно даже не был удивлен.

— Но Люси никогда никому не делала вреда!

— Знаете ли вы о своей тете Сейри? Что она вышла замуж за чародея?

Я смотрел в сторону.

— Да. Король Эвард сжег его. И я знаю, что папа убил ее ребенка, чтобы другой проклятый колдун не жил на свете.

— Ну… да. Похоже, вы много о чем знаете. Успели подружиться с тетей с тех пор, как она приехала в Комигор? Хорошо узнали ее?

— Нет. Она грешна и проклята. Это не ее дом. Папа этого не хотел. Я не разговариваю с ней.

Дарзид улыбнулся мне именно так, как я терпеть не мог, словно он единственный мой друг во всем мире.

— Несомненно, очень мудро. Так вот, во время этой неприятной истории с ее мужем необходимо было, чтобы ваша тетушка находилась в заключении во дворце Монтевиаля. С ней очень хорошо обращались. Ваш отец приглядывал за этим, он надеялся, что Сериана сможет понять, какое страшное зло она совершила, позволив чародейству существовать в этом мире, мире, где ему нет места, — смертный человек приобретает силу, принадлежащую лишь богам. Все эти месяцы у вашей тети была сиделка, которая ухаживала за ней…

— Люси!

— Да. Эта самая женщина. Я видел ее там несколько раз.

— Ничего удивительного, что Люси сказала…

— Сказала? Разве она не была немой?

Капитан наклонился ко мне настолько, что его брови слились в одну.

— Она могла объясняться знаками и рисунками. Она не умела ни читать, ни писать, но рисовала замечательно. Я всегда ее понимал.

— Не сомневаюсь. И что же она рассказала о вашей тете?

— Она не хотела разговаривать о Сейри и с тех пор, как та приехала, не выходила из комнаты, так что я решил, что она ее боится.

— Ваша тетушка затаила страшную ненависть, направленную на тех, кто призвал ее к ответу за преступления, включая всех причастных к ее заключению. Спросите ее обо мне и сами увидите. Не думаю, что она отличает таких, как ваш отец и я, — тех, кто был облечен властью и нес ответственность перед королем и законом, от таких, как Люси, — тех, кто невольно оказался вовлечен в события.

— Люси была лучше всех в целом мире.

— Несомненно. Вы должны быть очень осторожны, когда ваша тетя поблизости. Честно говоря… увидев это, я склонен остаться с вами этой ночью. С завтрашнего дня она уже не сможет причинить вам вред. Я привез прекрасную новость, которая обеспечит ваше будущее и передаст вас под личную защиту короля Эварда.

— А можете вы забрать отсюда Сейри прямо сейчас? Пусть король спросит с нее за убийство Люси!

— К несчастью, это невозможно. Она каким-то образом способна отводить глаза королю, и я не уверен, что он станет с ней связываться, пока мы не докажем ее преступление. Он не поверит, что она убийца.

— А что, если у нее есть кто-то, кто мог бы сделать это за нее?

Капитан Дарзид вскинул черные брови:

— Что вы имеете в виду?

— Я видел вчера с ней двух незнакомцев, они прятались в саду. Что, если они помогли ей в этом деле?

— Как они выглядели, эти двое?

— Один — низкорослый, странный, у него сильный голос. Он был в рясе, как у монаха, только белой. Другой был выше и моложе, и…

Дарзид вцепился мне в руку и сказал:

— Это очень важно, мальчик мой. Имена. Вы слышали какие-нибудь имена?

Имена. Тут была одна странность. Сейри и старик называли молодого разными именами.

— Я не слышал, как зовут старика. Но другой… Они звали его Динатейль, или что-то в этом роде, и…

— Д'Натель? Так его звали?

— Да, но я не вполне уверен, его ли это имя, потому что они называли его еще и по-другому.

— Как?

— Кейрон.

— Кейрон!

Нечасто удается сказать взрослому то, что он совсем не ожидает услышать, но сейчас случилось именно это. Он подскочил как ужаленный.

— Вы уверены?

— Они называли мужчину обоими именами, так что я не знаю, какое правильное. Старик сказал, что он именно тот, кто убил папу.

— О да. Это совершенно точно. Но имена… Если, правда… Дассин, коварный ублюдок, так долго укрывал Д'Нателя. Что он мог сделать? — Капитан лишь наполовину обращался ко мне. — Что еще было сказано? Они знали, что вы их слышите?

— Я прятался. Они говорили о многом, чего я не понял.

— Не сомневаюсь. Какие занятные возможности… крайне занятные… и весьма опасные. Все может измениться.

Он взглянул на меня совсем иначе, чем прежде.

— Похоже, вам грозит смертельная опасность, ваша светлость. Думаю, вам нужно немедленно покинуть это место.

— Но как же мама и ребенок?

— Д'Нателя они не заботят. Ему нужны вы.

— Из-за мести? Это месть Сейри?

— Да, конечно. Это месть Сейри. Все очень сложно. Эти двое не обычные люди, даже для чародеев. — Он привлек меня к себе и обнял за плечи. — Вы должны отправиться со мной. Я отвезу вас туда, где вы будете в безопасности. Там вы расскажете мне все, что слышали, а я смогу объяснить вам некоторые вещи. Мы ведь не дадим этим грязным убийцам уйти безнаказанными, не так ли?

Мне не нравился Дарзид. Мне не хотелось находиться рядом с ним, когда он думал о чародействе. Он знал о друзьях Сейри, кем они были. Но ночь уже близилась к концу, и мне пора было уезжать. Он мог отвезти меня дальше, чем я смог бы добраться один. Я просто должен сбежать от него прежде, чем он поймет, кто я. Я посмотрел на Люси, лежащую в луже крови, и решил, что лучше отправлюсь с папиным другом, у которого есть меч, чем останусь с теми, кто сделал с ней такое.

Итак, мы вместе выскользнули из дома в самый глухой час. Дарзид посадил меня на огромного черного коня позади себя, и мы выехали в ясную, морозную ночь. Казалось, мы скакали целую вечность, я боялся, что отморожу руки, держась за пояс Дарзида, но, в конце концов, заснул. Во сне я видел волка, воющего на полную луну, что освещала холодным бледным светом заснеженные холмы.

Я мало что помню о бегстве с капитаном Дарзидом. Я цеплялся за его пояс и боролся с сонливостью, пока мы ехали сквозь холодную ночь. Казалось невероятным, что я продержался так долго и что лошадь скакала дни напролет без отдыха, но, когда мы разбили лагерь где-то на дальней стороне склона Серран, в нескольких днях пути от Комигора, я не мог вспомнить других остановок.

Нас остановила погода. Спустившись с перевала, мы продвигались на север, и тут снег и ветер принялись так свирепствовать, что конь отказался идти дальше. Даже кнут капитана не помог. Зарывшись лицом в его спину от мороза, я мог слышать проклятия, глухо отдававшиеся в его ребрах: