Елена Кондаурова - Осколки четырех миров

– А что, этот источник один, или?..

– Или. Есть еще пара штук, в Йасиаре и в Нарге, но нам туда не добраться.

– То есть? – не понял Вайгар.

– Он перекрыл все границы. Готовит войну с Йасиаром.

– Что? – Вайгар даже подпрыгнул. – Но как он смог?.. Когда?

Кван отвел глаза, а Айнавирра наоборот посмотрела на него.

– Ты многого не знаешь, Вайгар! У нас тут большие изменения, с тех пор как Заргон женился на Кинари.

– Когда это случилось? – Голос Вайгара неожиданно для него самого стал глух и безжизнен.

Нави мягко посмотрела на него.

– Это случилось девять месяцев назад, на следующий день после того, как он тебя убил. Да, Вайгар, – она подняла руку, предваряя следующий вопрос, – он именно убил тебя, и только благодаря Квану, Нерхашу и вот этому дубу ты сейчас сидишь передо мной. Они выносили и родили тебя заново, как ваша женщина рождает ребенка через девять месяцев после зачатия. Только тебя родили после смерти.

Вайгар со стоном уронил голову на колени и обхватил ее руками. Он молчал, потому что слов у него не было. Внутри черной пустотой разворачивалась бездна, и в ней не было места ничему живому. Только сейчас он осознал, что в нем было не так после пробуждения. Он совсем не чувствовал Кинари. Когда-то Нерхаш подарил ему такую возможность, а сейчас, когда она была так необходима, отнял ее. Вайгар не знал, почему это произошло, возможно, сама Кинари теперь этого не хотела, или все дело было в Заргоне, который прикрывал ее, как тогда, перед дуэлью, да и какая теперь разница?

Нави, не зная, как утешить его, подползла к нему и обняла его. У Вайгара еще хватило сил удивиться, что на ощупь она такая же плотная, как человек, а через секунду он куда-то провалился, исчез, запутался пальцами в ее серых призрачных волосах, цвета могильного пепла, и заблудился в глазах меж двух зрачков, все ярче горящих нестерпимо белым светом.

Он проснулся нескоро. Он не знал, утро сейчас или вечер, да это его и не волновало. Кван по-прежнему сидел у стены, что-то негромко бормоча себе под нос, а Нави куда-то ушла. Вайгар был благодарен ей за это, потому что вряд ли бы смог сейчас посмотреть ей в глаза. Он встал, если это можно было так назвать, и осмотрелся в поисках выхода. Выход обнаружился недалеко, выдавая себя тем, что неохотно пропускал рассеянный голубоватый свет раннего утра. Вайгар в последний раз оглядел место своего нового рождения, сосредоточился и послал приютившему его дереву яркую вспышку любви и благодарности. Как бы там ни было, а следовало отблагодарить старика за заботу. Он не ожидал ответа, но тем не менее он все же пришел. По свисающим корням пробежали белые искорки и, как бабочки, запорхали по ауре Вайгара. Отец благословлял своего сына! – с безмерным удивлением понял Вайгар и почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Он низко поклонился своему новому отцу и, согнувшись в три погибели, вышел на свет божий. Огляделся вокруг, щурясь от неяркого утреннего света, и поднял глаза на дерево, подарившее ему жизнь. Да-а, папа ему попался что надо! Огромный, просто необъятный ствол венчала вольно раскинувшаяся крона, корявые ветки которой совсем недавно покрылись юной листвой. Вайгар стоял, не в силах отвести взгляд от этого великолепия. Как сугубо городской житель, он и не представлял себе, что в природе вообще могут существовать такие гиганты, как его отец.

– Что, впечатляет? – проскрипел откуда-то снизу выползший следом за Вайгаром Кван. – Ему почти три тысячи лет, он из тех, первых, которые посадили озеленители сразу после создания атмосферы на Нерхаше.

Вайгар не поверил.

– Не может быть, деревья так долго не живут!

– Да откуда тебе знать, мальчишка! – возмутился Кван. – Гордись тем, что он, такой старый, вообще согласился тебе помочь!

– Вот еще! – хмыкнул Вайгар, решив не отказывать себе в удовольствии подразнить Квана. – Было бы чем гордиться! Старый не значит мудрый. Вон у меня дед еще помнит, как мы сюда прилетели, а дурак дураком!

Кван почти задохнулся от возмущения и не нашел что возразить наглому гайру. Вайгар же, полностью опровергая собственные слова, подошел к дубу и положил ладони на его темную морщинистую кору. Дерево отреагировало на его прикосновение почти натуральным ощущением тепла, и Вайгар всей кожей почувствовал, как под корой движутся весенние соки, наполняя влагой и жизнью роскошную крону. Он посмотрел на старый дуб глазами Лара и увидел себя, окруженного со всех сторон его мощной аурой. Их кровное родство не вызывало теперь у Вайгара никаких сомнений. Более того, оно показалось ему чем-то таким естественным и безусловным, что сомнений по этому поводу не могло существовать.

Он еще немного постоял, впитывая в себя это волшебство, а потом повернулся и пошел прочь. Кван, ругаясь, как сапожник, засеменил следом.

– Ну, куда ты так несешься, твою мать? – задыхаясь, спросил он через некоторое время. Его короткие ножки не успевали за длинноногим гайром, и Квану приходилось почти бежать.

Не останавливаясь, Вайгар показал направление.

– Там родник.

Кван удивился.

– Ну да, знаю, я туда ходил. Тебе-то он зачем?

– Что значит «зачем»? Напиться, помыться. Я грязный, как сентрюс, который полгода провалялся в жидкой грязи!

Девять месяцев под землей действительно превратили Вайгара из благородного гайра в бледного, покрытого вековой пылью бродягу. Его одежда за это время, конечно, не истлела, он все-таки лежал не в могиле, но оставляла желать лучшего и в смысле чистоты, и в смысле целости. На груди вообще красовалась большая прореха, оставленная ему на память Заргоном. Впрочем, главное, что в самой груди прорехи не осталось, только небольшой белый шрам, как напоминание о том, что случилось. Вайгар усмехнулся про себя. Зачем ему напоминание? Он был бы бесконечно счастлив, если бы ему удалось забыть о предательстве Кинари и выбросить раз и навсегда из своей головы и ее, и ее нового мужа. К сожалению, он был не в силах это сделать, и дело было вовсе не в маленьком шраме у него на груди.

Родник действительно оказался там, где почувствовал его Вайгар. Он был совсем маленьким, и осторожно, как будто от кого-то прячась, петлял между деревьями тоненькой змейкой. Они прошли немного вверх по течению, надеясь найти впадину, где может оказаться побольше воды, и им вскоре повезло. Маленькое озерцо, размером с лужу, сверкало между стволов, как яркий голубой глаз, устремленный в небо. Вайгар со сладострастным стоном принялся умываться, а после стащил с себя одежду и вымылся весь, немедленно покрывшись мурашками от ледяной воды. Грязную одежду он побросал в родник, откуда-то вспомнив, что она лучше отстирывается, если полежит в воде. А сам, довольный до безобразия, растянулся на поляне, подставляя весеннему солнышку свое сильно похудевшее и побледневшее тело. Кван сидел рядом, такой же грязный, как раньше Вайгар, но не делал никаких попыток помыться или заговорить.