Екатерина Иванова - К тебе я руки протяну…

— Ну разве что…

— Тысяча. Это все, что я могу предложить за этих людей.

— Договорились.

— Договорились.

Славно. Денег на счету как раз хватит. А теперь…

— Теперь, когда мы пришли к соглашению. Я хотела бы задать вам личный вопрос…

— О! Конечно-конечно. — Он мелко покивал, сияя кривозубой улыбкой.

Еще бы, получить за уже утерянное такую сумму.

— Дело в том, что меня сильно впечатлили следы вашего э-э… труда над этими молодыми людьми. Я, как бы это сказать…

— Сочувствуете?

Правильное слово, но вовсе не тому, что ты делаешь.

— Ну да. Я бы с удовольствием посмотрела на…

— О! Это мне доставит удовольствие. И, быть может, мы обновим ваше приобретение?

Клянусь, он облизнулся в предвкушении. Меня затошнило.

— Я подумаю над этим. Но только после того, как вы передадите мне бумаги. Формальности отнимают так много времени.

— Да-да. Разумеется. Прошу меня простить.

Он быстро вышел.

— Госпожа! — Ладони, обхватившие мою правую руку, были ледяными. Губы, прикоснувшиеся к ней, кровоточили.

Рьмат Нерушимый. Я же сказала им.

— Хенрик, Хенрик, — я шептала прямо в его ухо. — Ничего не случится, встань. Не подводи меня.

Я обернулась через левое плечо на Ральта. Неподвижность. Даже грудная клетка, казалось, не двигалась.

— Ты как, Ральт?

Что еще он сделал с ними?

Ральт медленно опустил голову. Что ж, удовлетворимся этим.

На двух свитках ублюдок начертал «Передано Ильравен Златосадской» и подтвердил подписью и печаткой. Я коснулась пальцем рядом с каждой из них, вплетая в бумагу изображение следа горностая — мою личную подпись. На чистом свитке я обязала банк выплатить Явнику Эльбату оговоренную сумму и снова расписалась.

— А теперь прошу вас.

Мы поднялись на второй этаж, прошли по коридору мимо закрытых дверей. Последнюю из них ублюдок толкнул, открывая передо мной, и пропустил меня вперед.

Солнце лилось прямо через крышу сквозь модное в последние годы и безумно дорогое стекло. Свет слепил глаза, позволяя увидеть лишь теплое марево желто-коричневых стен. Я глубоко вздохнула, втягивая сухой запах старого дерева и… крови? Взгляд остановился на сооружении посреди комнаты. Скособоченный крест с креплениями для рук и ног. Столик с… инструментом. Стены обрели четкость, беззастенчиво выпячивая черные язвы плетей и кнутов, ножей и еще чего-то, чему я не могла подобрать названия. Утихшая было тошнота воспрянула с новой силой.

— Не хотите ли воспользоваться? — Тварь учтиво повела рукой в сторону креста.

— Здесь? — Я обернулась к мальчикам.

Каменных лиц и сжатых в кулаки ладоней было достаточно.

— Ну, конечно, здесь. Я специально оборудовал эту комнату, возможно, мы сумеем подобрать что-то по вашему вкусу…

Он продолжал говорить, вот только я уже не слушала, лелея проснувшуюся ярость, смывшую тошноту. Она вскипала во мне мощными толчками. Последний был столь силен, что я пошатнулась, и мальчики были вынуждены поддержать меня.

Именно в этот момент ярость выплеснулась вовне, расходясь в стороны волнами, будто бы я была камнем, упавшим в воду. Несколько секунд опустошения, и меня наполнило нечто новое.

Дом был мертв. Давно и бесповоротно. Но сад вокруг жил. Даже во сне деревья стенали под гнетом грязи. Нетронутый лес за стенами пел саду колыбельную ясными голосами бодрствующих сосен.

Жар ярости ворвался в древесные жилы, пробуждая деревья ото сна, вызывая к жизни почти замерзшие ростки. Они услышали меня. И согласились.

****

Вен повисла у нас на руках, почти потеряв сознание.

— О, как жаль. Ваша новая хозяйка оказалась такой чувствительной! Но это не означает, что мы не можем продолжить без нее. — Мой первый сбросил медовую маску гостеприимства и приказал, — Хенрик, отведи ее в гостевую комнату, а ты Ральт… останься.

Хени молча закинул ее правую руку себе на плечи и начал пятиться к выходу. Я шагнул вперед, вытягивая Ласточку из-за спины.

— Абсолютно недвусмысленно. Прекрасно, Ральт. — Вен уже стояла, опираясь на Хенрика. — Собери всех, кто живет в этом доме. Иди.

Я покосился на ошеломленного, вжавшегося в стену Эльбат.

— Хенрик не позволит причинить мне вред. Вряд ли эта мразь даст ему шанс.

Я поклонился и вышел.

Прислуга заполнила комнату, стараясь держаться подальше от хозяина.

— Слушайте меня внимательно. — Голос Вен перекрыл удивленные шепотки. — Выйти за ворота смогут все, кроме него. — Она указала на Эльбат. — Вернуться вы не сможете, поэтому забирайте все, что необходимо, сразу. На тот случай, если кто-то из вас окажется столь добр, — Вен почти выплюнула последнее слово, — преграду сможет пересечь только что-нибудь неживое. Все. Ральт, Хенрик. Уходим.

Она выпрямилась и четким шагом вышла в коридор. На первой ступеньке ведущей вниз лестницы ее нога сорвалась, я подхватил Вен, поднимая на руки, и, стараясь не обращать внимания на боль, понес прочь. Хенрик прикрывал наши спины.

Неужели я нес на руках ту самую Вен? Ту, что всегда казалась мне… я не мог подобрать слов. Неприступной, твердой, сильной, не нуждающейся в помощи? Даже борясь с лихорадкой, она не была столь беззащитной.

Она очнулась, когда мы вышли за ворота. Хенрик уже подводил лошадей.

— Ну что ж, с первой частью плана покончено. — Вен похлопала меня по плечу. — Ральт, ты не мог бы поставить меня на землю?

Ох! Я немедленно выполнил ее просьбу. Только бы не покраснеть.

— Хенрик!

Хени подбежал к Вен и рухнул перед ней на колени:

— Простите, моя госпожа.

— Встань немедленно!

Хени поднялся, вопросительно обернулся на меня, но тут же его взгляд вернулся к Вен.

— Ты был испуган?

Кивок.

— Ты был уверен, что мы с этой тварью найдем… общее занятие?

— Почти. Простите…

— Мальчики, мальчики… — Вен покачала головой. — Попробуйте доверять мне. Я знаю, для вас это не просто так же, как и для меня. Просто попытайтесь.

— Для вас? Но вы…

— Да-да. Та, к кому вы привязаны. Это ничего не значит для меня, кроме того, что от меня зависят еще пара человек. Мой груз и так тяжек.

Я ступил вперед и коснулся ее руки:

— Я… мы постараемся облегчить его.

Она улыбнулась и положила руки нам на плечи.

— Ну, вот и славно. Поможешь мне с Монашкой. Хенрик, возьми Ромашку. Далеко отсюда до «Золотого яблока»?

— Часов пять.

— Тогда не будем медлить.

На въезде в лес, я обернулся. Садовник пытался пробиться назад, за ворота сквозь невидимую преграду. Из Бейта вышел плохой разведчик.

Постоялый двор «Золотое яблоко» нередко давал мне пару часов отдыха. Хозяин увлекался хайрской игрой гат-то или «клеточки и камешки», которой когда-то давно научил меня Хени. А я был единственным более менее достойным игроком на много тинет вокруг.