Робин Хобб - Лесной маг

— Ну, я знал, что ты вернешься, пытаясь взять обратно свои слова. «Любые поручения», говорил ты, разве нет? Я знаю, что ты скажешь теперь. Ты не справляешься? И ты пришел просить у меня другое назначение, угрожая дезертирством? Или ты скажешь, что болен? Люди получше тебя не справлялись с этой работой. «Он долго не продержится», — сказал я себе, направив тебя туда. И вот ты здесь.

— Сэр? — удивился я.

— Теперь ты начнешь мне рассказывать все эти истории, которые я уже не раз слышал. Призраки, выходящие ночью из-за деревьев. Одиночество, продирающее до костей. Странные пронизывающие ветры, когда ты идешь через кладбище даже в солнечный день. Необычный скрежет по ночам, полное разочарование в собственной жизни, мысли о самоубийстве. Я прав, не так ли?

Но хотя все это звучало очень знакомо, я покачал головой.

— Нет, сэр. Я пришел, чтобы обсудить копание новых ям, гробы и то, что я могу сделать, чтобы обновить надписи на старых могилах. Некоторые уже сейчас едва возможно прочитать. Существуют ли какие-то записи, позволяющие определить, кто там похоронен?

Глаза полковника округлились.

— А какой во всем этом смысл?

— Ради родственников покойных, сэр. Чтобы они знали, где похоронены их сыновья. На случай, если они приедут в Геттис навестить их могилы.

— Те, кому это важно, оплатили перевозку тел домой, — отмахнулся он. — Другие… ладно. Если у тебя есть на это время и тебе так будет легче, можешь восстанавливать надписи. Свободен.

— Сэр, я пришел к вам не только по этому поводу.

Он поджал губы и стиснул кулаки. Потом опустил ноги со скамеечки и выпрямился, глядя мне в глаза.

— Исполняй свой долг, солдат! Если могилы осквернены, значит, ты виновен в том, что плохо их охранял! Если похищено тело, ты должен его найти, снять с дерева, принести обратно и вновь похоронить. Тихо, без шума. И мне все равно, сколько раз тебе придется это сделать! Так что работай и не жалуйся.

Я был так потрясен, что едва не онемел. Наконец-то мне сообщили полный перечень моих обязанностей.

— Ни одно тело не украдено, сэр, — сумел заговорить я. — Но я бы хотел поговорить с вами о гробах, сэр. Я полагаю, нам не повредил бы запас прочных гробов. Чтобы предотвратить осквернение, о котором вы говорите.

Казалось, полковник почувствовал облегчение, поняв, что я не пытаюсь просить о переводе и не докладываю об украденных телах.

— Так чего же ты хочешь, парень?

— Я внимательно осмотрел кладбище и понял, как оно заполнялось. Очевидно, что раз в год его наводняет гора жертв спекской чумы. И тогда тела хоронят без гробов в общих траншеях. Я бы хотел принять меры заранее, сэр. Я уже начал копать лишние могилы и теперь предлагаю сделать запас гробов. Тогда каждый покойный сможет, по крайней мере, рассчитывать на достойные похороны.

— О, и это изрядно поднимет боевой дух, а, солдат? Я смогу выступить с обращением к полку: «Эй, парни, поглядев на то, как дрянная погода и кромешная тоска в этом богом забытом городке окончательно оставили вас без дела, я предлагаю вам сколотить хотя бы по одному гробу, и летом, когда жара, пыль и чума положат конец вашему жалкому существованию здесь, вы сможете рассчитывать на чудные похороны».

— Вовсе нет, сэр, — ужаснулся я. — Я не имел в виду ничего такого. Просто… ну, благоразумие подсказывает, что нужно признать это затруднение и заранее принять меры…

Я запнулся. Эту мысль я почерпнул у преподавателя инженерного дела в Академии.

— Разумеется. Но склад, набитый гробами, произведет не лучшее впечатление на важных гостей, которые в следующий раз посетят Геттис… если, конечно, этот раз наступит… — Он смолк, и в его молчании читались неудовлетворенное честолюбие и разбившиеся мечты. — Отвратительное место, — негромко продолжил он. — Приехав сюда, я был полон амбиций. Посмотри на меня теперь. Я не могу свернуть с выбранной тропы. Что-то здесь подтачивает мужество мужчины, солдат. Дезертиры, самоубийства, простое неповиновение приказам вне всякого здравого смысла. — Он замолчал, внезапно осознав, что откровенничает с подчиненным, и вздохнул. — Ладно, ты прав. Нам следует принять меры против неизбежного. Но я не стану отдавать приказ об изготовлении гробов. Ты получишь древесину, даже доски необходимых размеров. Уже добыть дерево будет не слишком просто. Ты удовлетворен? Я отдам приказ, и мы начнем готовиться к ежегодной эпидемии.

— Сожалею, что был вынужден поднять этот вопрос, сэр, — негромко проговорил я. — И благодарю вас за то, что выполнили мою просьбу.

Мне хотелось побольше узнать о том, что он упомянул мельком, но спросить прямо я не мог и повернулся, чтобы уйти.

— Бурвиль!

— Да, сэр? — обернулся я.

— А ты не слишком умелый лжец, верно?

Я в замешательстве смотрел на него. Полковник молчал. У меня ушло не меньше минуты на то, чтобы осознать, что я наделал. Он обратился ко мне, назвав меня полным именем, и я отозвался. Я вперил взгляд в пол.

— Да, сэр. Полагаю, что так.

Полковник вздохнул.

— Я тоже. Твой отец предпочел бы, чтобы ты не знал, что ему известно, где ты. Но этим фортом командую я, а не он. И я не намерен играть со своим солдатом в кошки-мышки. — Он снова отвернулся к огню в очаге. — Должно быть, он разослал сообщения в день твоего отъезда. Подозреваю, что он написал во все места, где ты мог попытаться поступить на военную службу. Он довольно резко сообщает, что ты больше не имеешь права называться его сыном и представляться его фамилией.

Мне показалось, что кто-то ударил меня в живот кулаком и вышиб из меня весь воздух. Я не ожидал, что ярость моего отца заведет его так далеко.

— В этом весь отец, — тихо подтвердил я, — всегда старается облегчить мне жизнь.

— И верно, — мрачно отозвался полковник Гарен. — Еще он написал, что ты сын-солдат, и добрый бог выбрал для тебя судьбу военного, и, если кто-то из нас, несмотря на все твои недостатки, сочтет тебя годным, он благословляет его сделать из тебя солдата, как бы трудно это тебе ни далось. Когда я увидел тебя впервые, мне совсем не хотелось брать тебя на службу. По словам твоего отца, выходило, что ты испорченный сынок богатых родителей, бегущий от своего долга. Ты произвел на меня впечатление, сказав, что готов взяться за любую работу, какой бы грязной она ни была. И я подписал твои бумаги. Сегодня ты меня удивил. В хорошем смысле, я имею в виду. Я не жалею о том, что записал тебя в свой полк.

Повисла неловкая пауза.

— Спасибо, сэр, — негромко сказал я.

— Не стоит меня благодарить. Я не пытался оказать тебе любезность. Это вопрос моей собственной этики.

Намек на сталь проступил сквозь ржавчину его голоса. Честно говоря, я был рад его услышать. Я стоял по стойке «смирно», глядя прямо перед собой на тусклый гобелен, висящий на стене. Интересно, напишет ли он что-нибудь моему отцу в ответ? Я и сам не знал, хочу ли я этого. Я молчал. Он сказал мне все, что собирался.