Дженни Ниммо - Зеркальный замок

— Садись, Чарли! — Фиделио с готовностью подвинулся.

Стоило Чарли сесть, как Спринтер-Боб, мирно дремавший на полу, вскочил и на радостях чуть не свернул стол. Запрыгали стаканы, во все стороны полетело печенье, одна тарелка грохнулась на пол и разбилась вдребезги.

Раздались возмущенные восклицания:

— Ну вот, опять!

— Дурацкая псина!

— Чарли, сделай что-нибудь с этой собакой!

— Мое пирожное!

— Мой сок!

Чарли отбивался от любвеобильного пса и кричал:

— Откуда я знал, что он под столом?! Могли бы предупредить!

Именно в этот момент в кафе вошли братья Мор с четверкой ротвейлеров, отчего неразбериха только усилилась: толстомордые черно-коричневые псы рычали и кидались на всех без разбора. Поднялся страшный шум, и мистер Комшарр был вынужден вскочить на стол, чтобы его заметили и услышали.

— Тише, пожалуйста! — взывал он. — В нашем кафе шуметь не принято!

— Пр-рекр-расная р-речь! — заверещал попугай Гомер.

Но Альфред Мор в ответ смерил мистера Комшарра презрительным взглядом и грубо спросил:

— А что мы такого сделали?

От такой наглости тот опешил и переспросил:

— Что, простите?

— Не нарывайтесь, говорю, — посоветовал Альфред.

Мистер Комшарр засверкал глазами, усы и бакенбарды у него распушились, он выпрямился во весь рост и, возвышаясь над нахалом, отчеканил:

— Молодой человек, в кафе полно животных. Ваши псы их напугали. Более того, они устраивают у меня в заведении кавардак каждый раз, как вы сюда приходите.

— А мы-то при чем? Вот он первый начал. — Альбер Мор пренебрежительно показал большим пальцем на Чарли. — Это его беспородная шавка подняла гвалт. Вон, какой здоровенный пес, больше наших.

В ответ на «беспородную шавку» Спринтер-Боб оскорбленно зарычал и кинулся на ротвейлеров.

— Задай им пер-р-рцу! — подзуживал попугай, топорща крылья на плече у Лизандра.

И Спринтер-Боб задал ротвейлерам перцу. Неразбериха переросла в масштабную драку, в которой приняло участие несколько присутствующих собак. Шум стоял оглушительный, псы рычали, лаяли, рвали друг друга и катались по полу, испуганные птицы с пронзительными воплями метались под потолком, кошки шипели и грозно урчали, змеи расползались кто куда, всякая мелочь жалась по углам, а одна перепуганная игуана выскользнула за дверь и была такова.

Нортон попытался растащить псов, и один из ротвейлеров прокусил ему руку, а Чарли, который все старался ухватить Спринтера-Боба за ошейник, сбил на пол, метавшийся по кафе шимпанзе.

Миссис Комшарр вскочила на столик рядом с мужем и отчаянно застучала ложкой в металлический поднос, призывая драчунов к порядку. Из-за своего великанского роста она едва не задевала головой потолок, и казалось, такая внушительная фигура не могла не произвести впечатления, но не тут-то было. К счастью, кто-то додумался позвонить в полицию и вскоре с улицы послышался вой сирены. Братья Мор тут же сграбастали своих псов за ошейники и обратились в бегство. Через минуту в «Зоокафе» появились двое полицейских — констебль Сингх и констебль Вуд. Поскольку ротвейлеров уже не было, шум стихал, но хозяева кафе все еще стояли на столе и отдавали распоряжения.

Констебль Сингх, хрустя битой посудой, подошел к мистеру Комшарру и вежливо подергал его за штанину:

— Сэр, не могли бы вы спуститься, пройти с нами на кухню и побеседовать?

Мистер Комшарр с большим достоинством спрыгнул со стола, помог слезть супруге и удалился на кухню вместе с полицейскими. За ними хромал окровавленный Нортон.

— Вот гады эти Моры! Только услышали сирену, и их как ветром сдуло! — возмутился Танкред.

— Это нечестно, ведь драку затеяли они, — согласилась Эмма.

Чарли наконец-то удалось поймать пыхтящего и рычащего Спринтера-Боба. Все начали хвалить пса за проявленную отвагу.

— Ор-р-рден за хр-р-рабр-р-рость! — предложил попугай.

— А лучше натурой! — засмеялся Лизандр и угостил пса печеньем.

Компания прикончила то немногое, что еще оставалось на столе. В кафе, наконец, установилась относительная тишина, и Чарли услышал откуда-то настойчивое кряканье. Он заглянул под стул Эммы и увидел белую утку.

— А, вот кого ты завела! — сказал он.

— Она сама у нас завелась, — объяснила Эмма. — Залетела вчера к нам во двор. Я назвала ее Нэнси — в честь мамы. Моя мама умерла, ты же знаешь.

— Угу. Славная уточка, — Чарли не мог придумать, что бы еще сказать.

— А где же Оливия? — удивился Фиделио. — Она что, опять не придет? Что с ней творится, ты не знаешь, Эм?

— Понятия не имею, — пожала плечами Эмма. — Она теперь со мной почти не разговаривает, а если и скажет слово-другое, так всегда мрачнее тучи.

— И выглядит она жутко, — заметил Лизандр.

— А какая была куколка! — вздохнул Танкред.

Чарли решил, что сейчас самое время рассказать об Элис Ангел и ее магазине.

— Знаете, по-моему, Оливия тоже из одаренных, — приглушенно начал он, — только она ни в какую не хочет этого признать. Она ведь даже призрачную лошадь и то услышала, а я так понимаю, что ее могут услышать только одаренные.

— Точно! — горячо закивал Фиделио. — Сколько раз видел, как вы все шарахаетесь, мол, лошадь, лошадь, а я ни разу, ни топота, ни ржания не слышал и ничего не видел.

Выяснилось, что Лизандр ничего не знает о таинственной лошади, и Чарли быстро ввел его в курс дела.

— Сердце?! — ужаснулся Лизандр. — Бр-р, жуть, какая. С Азы бы сталось его съесть!

— Это еще не все. — И Чарли рассказал друзьям об участи Билли Грифа и ужасных способностях его новых родителей. О Кристофере Карквилле он и словом не обмолвился.

— И что ты теперь намерен делать — спасать этого ябеду Билли, рискуя жизнью? — саркастически спросил Танкред, ероша светлые волосы. — Может, еще и нас подключишь?

— Но Билли не нарочно! — возразил Чарли. — Он же не виноват, что сирота и что Блуры его запугивают и передают с рук на руки, как щенка какого-то. Ему просто не везет!

— Это еще мягко сказано, — невесело покачал головой Габриэль.

Чарли воспользовался подходящим моментом и извлек из кармана пуговицу.

— Пожалуйста, попробуй еще раз, а? — С этими словами он протянул ее Габриэлю. — Посмотри повнимательнее, кто там заперт в зеркалах! А если музыка опять будет, может, ты определишь какая? Ты же в музыке разбираешься! В общем, что выяснишь — все хорошо будет!

Габриэль вздохнул, но пуговицу взял. Как и в прошлый раз, он приложил ее к сердцу, зажмурился и прислушался, наморщив лоб от напряжения. Остальные замерли, стараясь не дышать. Прошла минута, другая — Габриэль все не открывал глаза. Он весь напрягся, на лбу у него выступил пот, по телу волнами пробегала дрожь, уголок рта подергивался. Минут через пять — они показались всем вечностью — Габриэль бережно положил пуговицу на стол и поднял веки.