Дженни Ниммо - Зеркальный замок

— Слушай, — осторожно начал Чарли, — а если мы все-таки не найдем замка? Что тогда?

Билли все равно улыбался.

— Сто лет не был на море, — задумчиво сказал он. — То есть когда-то был, но совсем его не помню.

Чарли только головой покачал. Так или иначе, следовало вернуть Билли с небес на землю.

— Может, мы не туда приехали? — Чарли дернул Билли за рукав, оглянулся на белую лошадь, которая щипала травку на скалах, и понизил голос: — Ну, понимаешь, она ведь жила тысячу лет назад, а потом умерла — вдруг она все забыла за это время?

— Вряд ли, — твердо сказал Билли, протер очки и с надеждой стал вглядываться в горизонт.

Чарли последовал его примеру. Туман постепенно рассеивался, и вот вдали, над морской гладью, проступил остров — далекий прекрасный синий остров, увенчанный сверкающей короной — Зеркальным замком.

При виде острова и замка белая лошадь издала почти человеческий вопль, сорвалась с места, промчалась по песку, взлетела на скалу и пропала. Остались только следы на песке да осколки ракушек, брызнувшие у нее из-под копыт.

Но мальчики долго еще слышали ее голос.

— Береника обещает, что вернется, — сказал Билли, — просто она не может смотреть на замок, где погибли ее дети, — у нее сердце разрывается. Как, по-твоему, о чем это она? Чарли тяжело вздохнул. Пора все-таки рассказать Билли подлинную историю Зеркального замка. Но только вот вопрос: захочет ли Билли плыть на остров, когда узнает, какая участь постигла принца Амадиса?

Как?! Королева! Почему королева?!

Манфред поспешно сделал шаг назад — разгневанный прапрадедушка Иезекииль брызгал слюной. Впрочем, брызги все равно попали ему в лицо, пришлось достать платок и утереться. Аза Пик, который жался за спиной у Манфреда, сдавленно кашлянул, маскируя мстительный смешок.

Понедельник, день тяжелый, оказался еще хуже выходных, которые тоже были полны неприятностей: эта белесая моль, Билли Гриф, каким-то образом удрал из Покойного дома, Эшер де Грей попал в автокатастрофу, Флоренс де Грей спятила, а все ее драгоценные документы, все клятвы и договоры погибли. Манфред передернулся: у него до сих пор звенело в ушах от визга Флоренс, которую пришлось запереть в карцер, чтобы малость поостыла.

В довершение всех бед Аза Пик приполз на брюхе и сообщил, что великий эксперимент пошел совсем не так, как рассчитывал Иезекииль и все его приспешники. Вместо боевого коня с сердцем тирана старый колдун и сестрицы Юбим вернули к жизни добрую королеву Беренику — и получилась белая лошадь с сердцем любящей матери.

— Прапрадедушка, постарайтесь найти во всем этом плюс, — выжал из себя Манфред, пряча платок в карман. — Эксперимент состоялся, лошадь ожила — это же достижение.

— Но мне не нужна королева! — заорал Иезекииль. — Мне нужен Борлат!

— Что ж, мы получили королеву, — сухо сказал Манфред. — Хм. Вернее сказать, ее получил Чарли Бон, и теперь он вместе с Билли на пути к Зеркальному замку.

— Может, они уже и доехали, — с неуместно радостным видом брякнул Аза.

— А все ты виноват! — напустился на него Иезекииль, тыча в рыжего оборотня скрюченным пальцем. — Кто нашел могилу? Ты! Кто притащил мне это вяленое сердце? Ты!

— Откуда я знал, чье оно? — заныл Аза и мигом съежился. — Там на надгробии стояла буква «Б», я и принес. Вы же не сказали, что королеву звали Береникой, я только про Борлата знал!

— Безмозглая тварь! — прорычал Иезекииль.

Аза обиделся и даже расправил плечи.

— Это вы напрасно! — осмелел он. — Я вон, сколько всего полезного сделал! Выследил Патона Юбима и нашел Карквилла! А потом не знаю, сколько торчал в засаде во дворе у Муара, а там грязи было по уши, между прочим, а я еще и по лесу под дождем бегал, у меня теперь все кости ноют, а вы ругаетесь! Да если бы не я, вам бы нипочем не отыскать Билли Грифа!

— Прекрати хвастаться, — отмахнулся старик. — Ладно, можешь отдохнуть. Даю тебе один выходной.

— Не нужен мне ваш выходной, — прогнусил Аза. — Лучше бы спасибо сказали и вообще, это, оценили.

— Ценим, ценим, приятель, — Манфред ткнул Азу локтем в бок.

— А между тем вся эта шушера совсем распоясалась, — прошипел Иезекииль. — И Торс-сон, и Муар, и африканец. Надо положить этому конец. Ну-ка пришлите мне Тилпина!

— Джошуа? — удивился Манфред. — На что он годится, этот сопляк?

— А вот увидишь, внучек, — зловеще пообещал Иезекииль. — Все, пошли вон, оба!

Манфред, ворча, повиновался. Такое обращение его бесило. В самом деле, гоняют, шпыняют, будто маленького. Слов нет, колдовать старик умеет, но это еще не повод считать, что все остальные у него на побегушках. Насупившись, Манфред шествовал по запутанным коридорам и лестницам, сопровождаемый недовольно бурчащим Азой.

— И зачем ему этот Тилпин? — возмущался рыжий оборотень. — Какой от него толк? Ничего не умеет, и вообще от горшка два вершка.

— Умеет, — отозвался Манфред. — Говорят, он магнетизер или что-то в этом роде. И вообще, чтоб ты знал, Пик, важен не сам дар, а как его применять. Может, магнетизм и пригодится.

Аза с сомнением фыркнул, но ничего не сказал.

Утренний сбор в актовом зале закончился, ученики академии как раз расходились по классам, и Манфред подловил Джошуа Тилпина на выходе из раздевалки живописцев.

— Тебя хочет видеть мистер Иезекииль, — Манфред ухватил мальчика за край зеленого форменного плаща.

— Правда? — Джошуа одарил Манфреда своей кривозубой улыбочкой, и тот, сам не зная почему, невольно улыбнулся в ответ, хотя еще секунду назад не испытывал к Джошуа и тени симпатии.

— Ты сумеешь найти его кабинет? — участливо спросил Манфред. — Не заблудишься?

— Да, сэр, конечно, это в западном крыле, на последнем этаже.

— Хороший мальчик. Ну, беги, да поторапливайся.

— Слушаюсь, сэр.

Манфред приосанился: все-таки приятно, когда тебя уважительно называют «сэр». Он с важным видом зашагал через холл, довольно улыбаясь во весь рот, но, стоило ему поскользнуться на яблочной кожуре, улыбка пропала. Манфред чуть не рухнул на каменный пол.

— Зар-раза! — прорычал он.

Холл был безлюден, если не считать доктора Солтуэзера, который спускался по главной лестнице, зажав под мышкой, свежую газету. Лицо у педагога было взволнованное и озадаченное.

— Опять эта несносная девица Карусел! — пожаловался ему Манфред. — Швыряет яблочную кожуру, где попало. Надо принять меры.

— Меня это не касается, — промямлил доктор Солтуэзер, — я ведь руковожу музыкантами, а она с театрального. — С этими словами он заторопился дальше.

Манфред застонал от раздражения, топнул ногой и направился в свой кабинет.

Между тем доктор Солтуэзер от волнения даже забыл, куда, собственно, ему сейчас полагалось идти, и забрел в галерею, увешанную старинными портретами. Что же его сбило с толку? Газетная заметка, в которой рассказывалось о загадочном происшествии в маленьком городке на северо-востоке. Бесследно исчезли два местных жителя, учитель и почтальон. Подобные новости всегда расстраивали доктора Солтуэзера — у него было доброе сердце, и он жалел даже незнакомых людей. Но эта заметка его еще и встревожила.