Роман Афанасьев - Принцесса и чудовище

— Оставим этот разговор, — примирительно проронил Бертар. — Ты принцесса, Вэлла, и я так буду называть тебя, когда никто не слышит. А сейчас расскажи мне какую-нибудь историю из тех, что твердили тебе учителя королевского двора.

— Хорошо, — тихо отозвалась Вэлла. — Я расскажу о герое Таларе Борфейме, что в одиночку сразился с войском горного короля и захватил трон гномов.

Герцог поудобнее устроился на сиденье, давая отдых уставшей спине. Вэлла уже начала рассказ, и плавный напев древнего сказания убаюкивал. Девушка сидела ровно, глядела в стену перед собой, но Бертар знал, что сейчас перед ее голубыми глазами разворачиваются волшебные картины древнего мира. Она всегда была мечтательницей. Больше интересовалась прошлым, чем настоящим. Но время пришло, и настоящее потребовало Вэлланор Борфейм к себе.

«Надо почаще называть ее принцессой, — подумал Бертар, закрывая глаза. — Пусть привыкает к мысли, что она уже не ребенок, а правительница. Будущая королева… В конце концов, до этого осталось совсем немного. Неделя-другая, и больше не будет ни племянницы Вэллы, ни принцессы Вэлланор. Останется лишь королева Сеговар».

Бертар вздохнул и задремал под напевный слог легенды об одиноком воине, что в древности в одиночку захватил одно из гномьих княжеств и тем положил начало королевству Тарим.

Огромное зеркало, скованное резной рамой из черного дерева, стояло так близко к королевскому ложу, что Геордор без труда видел свое отражение, даже не вставая с постели. Алый бархатный халат король бросил на белое покрывало, приподнялся и сел. Расправив плечи, затянутые шелковой ночной рубахой, он разглядывал свое отражение, пытаясь найти изъяны.

Морщины разгладились. Седая борода, только что коротко подстриженная цирюльником, выглядела не данью возрасту, а украшением зрелого мужчины. Глаза блестят, словно сон и не подступал к монарху, а грудь все так же широка, как и раньше. Вот только живот предательски топорщит белый шелк на талии. Геордор повернул голову, и в зеркале отразился чеканный профиль, украшавший монеты Ривастана.

— Ну, как? — спросил Геордор. — Годен еще в женихи?

Человек, сидевший за письменным столом, примостившимся в углу королевской опочивальни, поднял голову и отложил в сторону лист бумаги.

— Превосходно выглядите, мой король, — сказал он, поднимаясь из кресла. — Благородный муж в расцвете лет.

— Льстец, — упрекнул король, но в голосе его слышались ласковые нотки. — Эрмин, посмотри мне в глаза и повтори это еще раз.

Де Грилл засмеялся и подошел ближе. Геордор повернулся, демонстрируя другу и советнику свой профиль.

— Девица будет сражена наповал, — посулил Эрмин, присаживаясь на край постели. — Давно я не видел тебя таким цветущим, Геор.

— Этот алхимик — настоящий кудесник, — отозвался король. — Я чувствую себя лет на двадцать моложе.

— И все же он советует не злоупотреблять зельями, — напомнил граф. — Помнится, в прошлый раз он советовал пить по одной склянке в день и больше пользоваться мазями.

— Пустяки, — отмахнулся Геордор. — Вэлланор Борфейм скоро будет здесь, и я должен встретить ее, как подобает королю и будущему супругу. Кстати, что там тебе нашептали твои птички? Где сейчас наши гости?

— Только что пересекли границу. Если дороги не развезет от осенних дождей, то через пару недель кортеж прибудет в столицу.

— Нет сил ждать, — признался король. — Эрмин, я с ума схожу от ожидания. Подумать только, полгода назад я сидел в холодной башне, угрюмый и печальный, видя перед собой только тьму. Мне казалось, что солнце мое закатилось и я вступаю в ночь. Как я был слеп! В мире еще столько радости и света… Пожалуй, это осознаешь, только ступив во тьму.

— Я бесконечно рад за тебя, Геор, — тихо произнес Эрмин. — Отрадно видеть, что ты больше не думаешь о смерти и тлене. Но…

— Надежда, — перебил его король, любуясь своим отражением. — Вот что дает силы, Эр. Я увидел свет. У меня еще есть шанс ярко вспыхнуть перед закатом. Пусть я уйду, но я оставлю стране часть себя. Род Сеговаров не окончится мной, и эта мысль греет меня больше, чем все вино Гернии. Ты понимаешь меня, Эр?

— Да, — отозвался граф. — Понимаю. Но радость не должна заслонять от тебя окружающий мир, Геор. Послушай меня, пожалуйста. Есть дела, которыми ты не должен пренебрегать…

— Дела, — буркнул король. — Проклятье. Конечно, всегда найдется что-то такое, от чего ночью пробьет холодный пот.

Геордор нахмурился и отвел взгляд от зеркала. Де Грилл молчал.

— Это важно? — спросил король.

— Да, — просто ответил Эрмин.

Геордор тяжело вздохнул и приподнялся, стаскивая рубаху. Потом кинул ее на зеркало и зарылся в пуховые перины.

— Излагай, — обреченно произнес он.

Граф демонстративно огляделся.

— Может, лучше потом, в башне? Подальше от чужих ушей?

— Эрмин, — застонал король. — Перестань. Ты сам знаешь, кто и когда здесь подслушивает. А в ту комнатушку я больше не полезу. Забирай ее себе. Устрой там вертеп, если сможешь затащить туда шлюх по этой проклятой лестнице.

— Дело важное, — напомнил Эрмин. — Это…

— Заговор, — буркнул монарх. — Конечно. Всегда отыщется какой-нибудь заговор. Или два. А то и три. Проклятье, Эр, сколько мы их уже пережили? Десятка два, если не больше.

— Нет, — мягко отозвался граф. — На этот раз все не так просто.

— Не тяни, Эр, я спать хочу.

— Помнишь Совет Лордов Ривастана?

— Эта куча болванов, что собирается раз в месяц, чтобы пожаловаться друг другу на меня и придумать очередной закон, который я отвергну?

— Они самые.

— Только не говори, что они что-то замышляют против меня. У них не хватит на это ни ума, ни храбрости.

— Не замышляют, — признал Де Грилл, — иначе бы я принял меры. Но они выражают недовольство. А после их собрания недовольство стал выражать и народ. Кто-то баламутит толпу, Геор. И я пока вижу волны, расходящиеся по воде, но не вижу камня, упавшего в пруд. До бури далеко, но тучи уже сгущаются.

— Выражайся яснее, Эрмин. Оставь сравнения поэтам.

— Все очень просто, Геор, — граф поднялся с постели и выпрямился. — Многим не нравится то, что ты собрался обзавестись наследником.

— Это понятно, — усмехнулся король. — Но я думал, что ты уже знаешь всех недовольных по именам.

— Знаю, но дальше разговоров дело пока не идет. Меня беспокоит другое — недовольство вышло за пределы дворцов. Недовольство выражает чернь, толпа.

— Толпе не нравится, что я обзаведусь наследником? — удивился Геордор. — Что за чушь.

— Им не нравится будущая королева из Тарима, с которым мы едва не вступили в войну.

Король сел на постели, откинул пуховую перину. Потер ладонями лицо, пытаясь отогнать подступающий сон.