Роман Афанасьев - Принцесса и чудовище

Он быстро прошел сквозь комнату, улыбаясь и вежливо кивая на ходу. Здесь, в этой комнате, гости отдыхали. Дамы сидели на широких диванчиках у стен, кавалеры вились рядом, готовые исполнить любой их каприз. Демистон узнал некоторых из них и улыбнулся приветливей обычного. Мелочь. Таны и маркизы, пара богатых торговцев. Несколько семейных пар, остальные в поиске пары. Все чинно и благопристойно. Обсуждают мелочи жизни, перемывают косточки соседям — типичные гости приемов, которых приглашают больше для создания атмосферы, чем из уважения. Пустая порода, в которой нет драгоценной руды. Демистон ускорил шаг. Тут нет ничего интересного ни для него, ни для Кейора.

В следующем зале, также ярко освещенном, вдоль стен стояли длинные столы, уставленные яствами. Здесь собрались гости постарше, которых больше интересовали дела политические и торговые, чем сердечные. Разбившись на небольшие компании, седеющие и лысеющие кавалеры обсуждали вполголоса что-то весьма важное для них. Почтенные матроны сидели отдельно, также что-то бурно обсуждая. Некоторые из них, впрочем, курсировали у дверей в следующий зал, иногда заглядывая в распахнутые створки, из которых лились задорная музыка и смех. Там веселилась молодежь.

Демистон все тем же быстрым шагом направился в танцевальный зал. Здесь, у щедрых столов, есть с кем поговорить. Но не сегодня и не сейчас. Пусть графы и лорды пялятся ему в спину, удивляясь присутствию капитанишки. Пусть поломают голову, что бы это значило. Сейчас Кейору не до них.

В танцевальном зале было шумно — его наполняли звонкие голоса и пронзительные стоны скрипок. В центре несколько пар танцевали, плавно скользя по натертому паркету, остальные отдыхали у стен. Молодые девицы держались дружными компаниями, кавалеры, браво подкручивающие усы, шептались в углу. Корд привычно отметил знакомые лица. Парочка наследниц весьма приличных состояний, несколько шалопаев на попечении родителей, остальные — типичные молодые гуляки, всеми правдами и неправдами пробравшиеся на модный прием.

Сердце неприятно кольнуло. Неделю назад среди этих лиц Демистон заметил бы Летто и Верони, окруженных преданными друзьями и случайными собутыльниками. Но сегодня их нет среди гостей Эветты Брок. И не будет больше никогда.

Нахмурившись, Корд по широкой дуге обошел танцующие пары и, ловя на себе удивленные взгляды молодежи, вышел на крыльцо, ведущее в сад.

С наслаждением вдохнув холодный воздух, он спустился по ступенькам, пытаясь припомнить, куда нужно свернуть. От крыльца в ночь разбегался веер тропинок, теряющихся в густых зарослях декоративных кустов. Повернув налево, Демистон углубился в ночной сад, над которым висела осенняя прохлада.

Чем дальше он отходил от здания, тем больше погружался в темноту. Тут уже не встречались фонарики на деревьях, а свет особняка заслонили кроны яблонь, еще сохранивших листву. И все же, немного поплутав в темноте, он нашел то, что искал, — крохотный пятачок, засыпанный гравием, рядом с цветочной клумбой, скрытой от посторонних взглядов аккуратно подстриженными кустами. Именно здесь он осматривал мертвое тело.

Демистон прошелся по дорожке, пытаясь взглянуть на место убийства взглядом наемного убийцы, а не капитана городской стражи. Да, место выбрано не случайно. Как он вообще мог заподозрить дуэль? На этом крохотном пятачке, где нет простора для честной схватки, зато есть укромные уголки, подходящие для предательского удара кинжалом? Какая глупость. Они здесь разговаривали. Двое знакомых, уединившихся для разговора, не предназначенного для чужих ушей. Важного разговора, который окончился смертью. В такое место нельзя насильно затащить молодого и полного сил наследника лорда. Можно только заманить его. Или сделать так, чтобы он сам предложил встретиться здесь. Тайная встреча. С вечным другом-противником, которого знаешь как облупленного? Вот уж нет. Здесь был человечек в черном плаще — незаметный, никому не известный гость. Он заманил сюда несчастного мальчишку, чтобы убить? Нет. Убийца выбрал бы другое место и время и нанес удар так, чтобы никто не заподозрил его. Значит, они встретились, чтобы поговорить. Обсудить дела подальше от посторонних ушей. И маленький убийца остался недоволен беседой — настолько, что пустил в ход кинжал, а потом уже бросился заметать следы, маскируя убийство под дуэль. Это не было запланированным убийством, иначе наемник не допустил бы столько оплошностей. Это уже потом, много позже, смерть наследника Летто попытались использовать для разжигания вражды между домами лордов. Кто-то решил включить смерть Лавена в свои планы и тем самым вынес приговор молодому Верони. Но что было такого важного в разговоре, если потребовалось немедленно отправить собеседника на тот свет? Парень был горяч и прямолинеен. Вероятно, его тоже не устраивала беседа, и он, как и все молодые, шел напролом. Может быть, даже угрожал своему убийце. Грозил немедленно раскрыть какую-то тайну. За что и поплатился. А тайна… Какие тайны могут быть в столице, насквозь пронизанной заговорами?

Демистон присел на корточки, разглядывая цветы, распрямленные заботливой рукой. Конечно. Уже никаких следов — садовники постарались на славу. Ни крови, ни отпечатков — никаких намеков на то, что здесь произошло.

Корд резко выпрямился, с раздражением хлопнув себя по колену. И тут же, заслышав легкие шаги, схватился за саблю.

— Капитан?

Демистон отпустил клинок и шагнул навстречу изящному силуэту, появившемуся из темноты.

Липкая жижа приняла Сигмона в объятия, всхлипнув, как гнилое болото, плачущее над новой жертвой. И тут же лопнуло, словно мыльный пузырь, пронзенный раскаленным прутом. Клочья черного тумана испуганно прянули в стороны, и Ла Тойя ударился о мерзлую дорогу, окутанный клубами шипящего черного дыма.

Он упал на одно колено, присел до земли, сжимая в руке обнаженный клинок, — знал, что встретит его по другую сторону тьмы. И был к этому готов.

Пять длинных копий ударили ему в грудь — и попали бы в цель, останься Сигмон на ногах. Пять черных жал пронзили воздух над ним и расступились, когда Ла Тойя поднялся, продираясь сквозь их перекрестье и отбрасывая клинком древки.

Пятеро воинов — крепких и плечистых, похожих друг на друга статью, как близнецы, — слаженно расступились, сменили позицию и ударили вновь, не давая опомниться врагу. Человек не смог бы отразить эту отрепетированную смертоносную атаку, но зверь, сжимающий в руке отточенную полосу холодного железа, прошел сквозь атаку.

Отбросив два копья клинком, Сигмон снова присел, уворачиваясь от третьего. Четвертое он отбил рукой, а пятое принял грудью. И тут же пожалел об этом — тяжелое копье, словно выкованное из железа, было направлено умелой и крепкой рукой. Четырехгранный наконечник, созданный, чтобы пробивать тяжелые металлические доспехи, ударил в чешуйчатый панцирь с такой силой, что уже зажившие ребра Ла Тойя захрустели вновь. Удар отбросил его назад, и граф повалился на спину, чувствуя, как из раны на груди хлещет горячая кровь.