Мэри Джентл - Золотые колдуны

В глазах Халтерна Бродин уже был осужден. Вскоре после этого я увидела его на дальнем конце скамьи. По бокам стояли стражники Короны. Его руки двигались, как беспокойные маленькие зверьки. Его лицо не выражало никаких чувств, по щекам проходили бледные седы высохших слез, и он, казалось, не замечал воды, время от времени вытекавшей из его глаз.

Зазвенел колокол. Разговоры стихли, и в зале установилась такая тишина, что стал слышен шум толпы на улице.

Сутафиори откинулась назад в своем кресле-троне, сцепила друг с другом пальцы рук и кивнула Халтерну.

— Следующей будет выслушана посланница Доминиона.

— Простите, Т'Ан Сутаи-Телестре, — произнес высокий мужчина рядом с Ховисом. Он был гигантом по сравнению с ортеанским стандартом; рост его составлял более двух метров, веси он также немало. Грива его на голове была выстрижена длинным хохлом.

— Ту'элл Т'Ан Римон, я слушаю вас.

— Речь идет о следующем: вот эта женщина — посланница — обвинялась в том же убийстве. Разве не может быть так, что она даст ложные показания?

Тури Андрете встала и ответила со скамьи.

— По этой причине мы сочли недостаточными признания самого т'ан Бродина и доставили с собой свидетелей, являющихся членами та'адура из Ширия-Шенина. Если вы и другие здесь собравшиеся решат, что т'ан Бродин несмотря на мотив и признание невиновен… тогда пора снова заняться показаниями посланницы.

Ту'элл опустился на свое место и неслышно пробормотал что-то, комментируя сказанное.

Я вышла на свидетельское место и рассказала о событиях в Ширия-Шенине. Иногда мне задавали вопросы то Тури Андрете, то люди из телестре Хараин.

Под конец я упомянула о Морврене и Свободном порте. Женщина рядом с Ховисом подалась вперед. У нее были бледная кожа и огромная рыжая грива, свободно свисавшая поверх ее голубого одеяния. На полу возле ее ног сидел маленький ребенок и играл вышитым краем ее одежды.

— А куда вы отправились из Свободного порта?

«Судя по акценту, одежде и месту, на котором она сидит, это должна быть морская маршальша того самого порта», — подумала я.

— В Касабаарде, Т'Ан.

Голоса стихли, ортеанцы с сомнением переглянулись. Встала Тури Андрете.

— Посланница, не хотите ли вы рассказать нам, что происходило в Коричневой Башне?

В повисшей тишине я слышала только беспокойное движение сидевших в зале аширен и плач маленького ребенка.

— Там происходило многое, т'ан, и оно касалось того дела, в связи с которым мы здесь находимся: сам Чародей заявил, что убежден в моей невиновности. Т'ан Эвален Керис-Андрете подтвердит это. — «Просто удивительно, что имеет вес перед этим судом», — подумала я. — Я бы хотела еще добавить, что Чародей помог также найти доказательства, которые вы здесь услышали.

На этом более или менее закончилось рассмотрение вопроса, хотя Хараин и предприняла еще отчаянную попытку провалить мои показания с помощью несущественных деталей. Они не слишком сильно были заинтересованы в посланнице Доминиона. Ни как посланницей, ни как подозреваемой в убийстве.

Меня отпустили, и я пошла обратно к скамье, но затем заметила в толпе Блейза и Родион, сидевших на полу, и присоединилась к ним.

— Теперь мы хотим выслушать т'ана Бродина, — сказала Сутафиори представителям Хараин.

Произошла небольшая задержка из-за того, что он не мог стоять на ногах; ему принесли кресло и посадили перед Т'Анами.

— Мы разбираем дело о споре между Андрете и Хараин, — официально сказала Сутафиори. — Вы обвиняетесь в том, что убили Канту Андрете, Третью, носившую это имя, в ее городе Ширия-Шенине. Понимаете ли вы это?

— Я слышу вас, — сказал он спокойно и деловито.

— Что вы на это скажете?

— Да, — ответил он. — Я убил ее. Вы слышали правду.

Человек в одежде жителя Кире сделал знак рукой, и Сутафиори кивнула ему. С плохим произношением, но на правильном языке Пейр-Дадени он сказал:

— Даже в горах было известно, что Т'Ан Андрете имела своего арикей в та'адуре. Зачем же вы ее убили?

Бродин молча кивнул и затем промолвил:

— Келверик Т'Ан Кире, Вы знаете, что такое честолюбивые мужчины. Она… знала кое-что о моей жизни. Арикей и агент… как только ее не стало бы на пути, для ловкого человека открылась бы дорога к посту министра, может быть, даже Первого министра.

— И по этой причине вы ее убили?

— Это я только что сказал.

Встала одна женщина телестре Хараин и сказала:

— Т'Ан, наш брат болен…

Рурик попросила у Сутафиори слова, затем сказала:

— Если вы хотели добиться власти в Ширия-Шенине, то не лучше ли было бы тогда оставаться арикей Андрете?

Бродин неспокойно заерзал на своем месте.

— Она знала… моя жизнь не всегда была безгрешной.

Темнокожая Тури Андрете со светлыми глазами снова выступила вперед.

— Я хотела бы попросить т'ана Бродина выслушать следующее и дать на это полный и прямой ответ. На теле Канты Андрете, когда оно было обнаружено, имелись следы борьбы с нападавшим. И это еще не все, потому что сначала она была сбита с ног, когда ее намеривались оглушить.

— Она была опытным бойцом, — прервал ее сильно взволнованный Бродин. — Я знал, что это будет нелегко. Я убил ее. Зачем бы еще мне ее убивать?

— Почему, да-да, почему? — Тури посмотрела на семерых Т'Анов. — В Ширия-Шенине в последнюю орвенту мы выслушивали Сулис н'ри н'сут СуБаннасен и узнали о ее вине, о том, что она получала золото из Кель Харантиша. Что же является более вероятным, чем то, что она, прежде чем умереть, использовала это золото на какие-то благие цели… благие для Повелителя в изгнании? Я утверждаю, что Бродин н'ри н'сут Хараин совершил убийство не ради своего собственного преуспевания в жизни, а единственно потому, что ему за это заплатили.

Бродин резко затряс головой.

— Клянусь Богиней, моей надеждой на НЕЕ — СуБаннасен ни за что мне платила, ни за ни за убийство, ни за шпионаж! Я никогда не получал от нее золота!

Рядом с Тури встал Халтерн.

— Т'Ан, здесь есть еще одна свидетельница, которую вам следовало бы выслушать. Она может сказать кое-что по делу, которым мы здесь заняты.

— Позовите вашу свидетельницу, — сказала Сутафиори. — Хараин, позаботьтесь о т'ан Бродине.

Они окружили человека с ястребиным лицом. Я видела, как кто-то из них протянул ему бутылку вина.

Свидетельницей Халтерна была Хавот-джайр. Женщина с Покинутого Побережья говорила о кораблях с золотом их Кель Харантиша, о тех, что ушли к Сулис н'ри н'сут СуБаннасен, и о тех, что ходили к Ста Тысячам уже значительно позже того времени, когда стало известно о ее смерти. Мне показалось, что ее почти идиотский немигающий взгляд в сочетании со знанием того, что она была в Коричневой Башне, сольно подействовал на жителей Южной земли.