Мэри Джентл - Золотые колдуны

Каменные плиты на дороге были мокрыми от тумана. Карет джасин не было видно. Мы отправились вниз с холма к Восточной реке.

Дождь прекратился. Крыши домов были окутаны дымкой, которая наползла от порта. Там, откуда она подымалась, на белых стенах города лежал светлый солнечный свет. Тени были размытыми и голубого цвета. Душный воздух м меняющийся свет, казалось, приглушали крики уличных торговцев и грохот колес повозок. И всегда в воздухе ощущался запах моря.

— У вас, наверное, страсть к путешествиям в крови, — сказала Рурик, — если вы так далеко ездите от своей страны.

— Мне кажется, мои ноги так и просятся бежать.

— Да, я знаю еще кого-то, кто чувствует себя так же. Мой… — она использовала выражение, которого я не поняла, — …он страстный путешественник. Я езжу лишь тогда, когда это необходимо. Но вы прибыли из такой дали…

— Я предполагаю, что это голод по незнакомому воздуху.

Но в этом я не была уверена.

— Если бы мне вырваться отсюда… — Она замолкла на полуслове и распрямила плечи. — Я люблю Таткаэр. Из всех мест Южной земли я более всего люблю Белый город.

Ее подстриженная грива словно вороново крыло упала ей на лоб. Когда она была серьезна, как сейчас, я замечала тонкие линии, врезавшиеся в ее гладкую, как у змеи, кожу.

— Не кажется ли вам это странным? Вы как обитательница иного мира знаете в нем города, которые любите?

— Да, конечно.

— Ну, тогда мы уже не такие разные.

Она была подвижна и оживлена, и у меня создалось впечатление, что в прерывающемся потоке ее размышлений бродили более глубокие мысли.

— Хотите погостить у меня? — спросила она. — Когда завершите эти поездки.

— Да. — Я кивнула. — С удовольствием.

Мы спустились с холма. Дома телестре на дорогах с их белыми стенами и закрытыми воротами вновь пробудили в моем сознании ощущение таинственности необычного города. Поскольку у меня было разрешение, все это было мне доступно, однако чужестранец бродил бы в одиночестве и потерянности по узким дорогам, предоставленный самому себе.

Мы миновали Кольцо гильдий, то скопление торговых телестре, которое постоянно расширялось, пока не стало насчитывать по меньшей мере сорок зданий, соединяющихся друг с другом посредством мостов, лестниц и мостков между верхними и нижними этажами. Здесь были представлены все ремесла: золотых дел мастера, книготорговцы, каретники и седельщики, продавцы корабельных снастей и торговцы хирит гойенами (у которых мы останавливались, чтобы заказать одежду) и множество прочих мелочных торговцев, товары которых для постороннего представляли собой нечто совершенно непостижимое.

Здесь живут выбранные советники гильдий и так же зорко наблюдают за спадами и подъемами в торговле, как корабельщики — за приливами и отливами на море.

От восточного холма Малк'ис до моста Бериа что-то около двух зери, то есть немногим более двух миль с третью. Мы достигли вала около полудня.

Торговля скотом устраивалась в непосредственной близости от моста, посреди старинной ограды из высоких стен. Бесчувственные камни отражали рев и трубное рычание животных, и когда мы вошли, я услышала, как звенят прутья закрепленных клеток.

— Вот там — мархацы, — сказала Рурик. — А на той стороне — скурраи. Если хотите воспользоваться моим советом, то вон там есть один человек, который поставляет верховых животных для войска. Он вас не обманет, если увидит меня рядом с вами.

— Это меня устраивает.

Запах, исходивший от животных, пронизывал все насквозь.

Рурик широко улыбнулась.

— Мне следовало бы познакомиться с вашими обычаями. Как вы в вашем мире договариваетесь о ценах?

— В той его части, из которой я родом, вообще никак.

От удивления глаза ее мгновенно и слегка закрылись мигательной перепонкой. На языке мимики это у ортеанцев может означать очень многое.

— Великая богиня, вы словно из Свободного порта! Тогда, пожалуй, мне стоит поторговаться вместо вас, иначе вам придется больше платить.

— Вы эксперт, Т'Ан.

— О, значит, я тоже Т'Ан? — Ее глаза задорно блеснули. — Во всяком случае, я знаю торговцев.

Мархацы были крупными и сильными, но ловко и гибко передвигались в своих загонах, устроенных в этом зале без крыши. Белый солнечный свет падал на их шкуры: похожие на черную замшу, белые короткошерстные и лохматые бронзово-коричневые. Их глаза, как у ящериц, были темными и блестящими. Шкура была покрыта чем-то имеющим некоторое сходство с волосами или мехом, но как и у всех ортеанских наземных животных в действительности это тонкие волокна, чрезвычайно прочные и гибкие, с перьевидными образованиями между ними. Вокруг раздвоенных копыт имелись пучки из перьев, забрызганные пометом из-за тесноты в загонах. У них была широкая костлявая задняя часть и мощная грудь. Как я предположила, они были ближайшими сородичами скурраи. Их длинные, мощные шеи становились уже к головам с сильными челюстями, глубоко посаженными глазами и оперенными ушами. На лбах, непосредственно под ушами, находилась первая пара рогов. Рога были прямые, длина их — не менее моего предплечья, они также были закручены подобно спиралям. Ниже них росла вторая пара, эти были не длиннее пальца, но тоже острые и прямые. Мархацы были сильными животными опасного вида.

Рурик болтала с торговцем, а я стояла, прислонившись к решетке загона. Рядом вращала глазами кобыла-мархац с бархатисто-черными глазами. Там же неподвижно стояла серая кобыла, лишь время от времени по ее шкуре пробегала дрожь, как будто ее знобило. В другом месте стояло животное полосатой, белой и цвета бронзы, масти, рога которого были подрезаны и покрыты металлическими колпачками.

— Кристи, подойдите сюда.

Я подошла к Рурик.

— Вы что-то нашли?

— Он говорит, что у него есть один кастрированный мархац, ке спокойнее. — Она вопросительно смотрела на меня. — Я подумала, что, может быть, вы отдадите предпочтение ему?

— Тут вы верно предположили.

— Вот, — сказал торговец. Аширен привел из одного загона животное серой масти с надетыми на рога колпачками. Рурик прошлась пальцами по шерсти, прошептала ему несколько успокаивающих слов и осмотрела его глаза.

— Ке из Медуэна, — сказал мужчина. — Ему два года.

Темнокожая женщина подошла ближе, схватилась своей единственной рукой за шерсть на спине и без видимого усилия взлетела наверх, развела ноги в стороны — и вот она уже сидела выпрямившись верхом на животном. То дико завращало глазами, отступило на несколько шагов назад и наконец остановилось, сдерживаемое давлением коленей и пяток наездницы.

— Медуэн, — сказала Рурик. — Керис всегда был хорошим дрессировщиком.

Она слезла не обычным способом, а подняла обутую ногу через шею мерина и соскользнула на землю.