Надежда Кархалёва - Альдана Последняя королева эпохи

— Да ты… — Скентия поднял посох, Эвилана лишь погрозила пальцем:

— Я же твою тайну знаю, Ринхафт. Тебя можно уничтожить не самыми сложными чарами, уничтожающими любые порождения магии.

Красавец опустил оружие, заведя руки за спину. Впервые он выглядел уязвлённым.

— Друзья твои ничего не подозревают? — ведьма с улыбкой кивнула троице. — Кстати, если кто-нибудь из них попытается причинить мне вред, я эти чары применю.

Скентия мотнул головой, метнув в злодейку злобный взгляд.

— Сам поведаешь или мне сделать это?

Он понимал, что лучше сознаться самому, но эта его тайна, судя по всему, была настолько постыдной, что даже под пытками красавец озвучил бы её не сразу.

— Я не совсем человек, — наконец, процедил Скентия. — Я… Проклятье, Эвилана, я в этом не виноват! — выкрикнул он, не сумев закончить.

— Согласна, на то была воля Веолаймера Кердена.

— Это алхимик, — сглотнув, чуть ли не со слезами выдавил Скентия, — мой создатель. Я гомункул. Хорошо обработанный, качественный, сделанный из лучших материалов гомункул. Отсюда и некоторые мои необычные способности, например, взгляд сквозь защиту чар невидимости.

— Расписывать то, как изощряются алхимики в стремлении создать сверхчеловека, будешь потом и в другом месте, — прервала его Эвилана, элементалист, наверное, был ей за это благодарен. — Тебе пора уводить повстанцев отсюда.

Без возражений Скентия телепортировался, забрав и друзей, и дракона.

Вернулись они на то же место, откуда перенеслись. Сражение внизу ожесточилось, колдовство Эвиланы ещё не постигло повстанцев, те даже начинали одерживать верх над королевской армией.

— Я не вижу ничего плохого в твоём происхождении, — сказала Алина. — Может быть, это потому, что я не знаю ничего о гомункулах. Но даже если их, как правило, выращивают в качестве убийц, моё мнение о тебе останется прежним.

— Пока что от обычных людей ты отличаешься только невероятным обаянием и красотой, — подхватила Дашка.

— Тебя, Дарья, кажется, интересует, зачем меня вырастили. Если я и расскажу тебе, то когда-нибудь потом, после окончания восстания, — Скентия, неотрывно глядя на сражение, поправил чёлку. Этот жест он делал постоянно, расправляя волосы так, чтобы не было видно левого глаза. Все подозревали, что он у него когда-то вытек, или его пересёк шрам, или там ещё какое уродство. Теперь друзья были уверены точно: оранжевые волосы что-то скрывают.

— Как заканчивать-то его будем? — хмыкнул Саша, стараясь говорить с невозмутимыми интонациями.

Дашка увидела вдруг, как королевский демонолог, тоже не участвующий в битве непосредственно, ударил посохом, и на поле битвы появилась группа из пяти демонов.

— Вдруг Дмитрий не безнадёжен? Теона рассказывала, он чуть было однажды её не вспомнил, — она задумалась. — У нас просто не было возможности обратить его в человека.

— Это белая магия — снятие тёмных чар. С ней дела сейчас хуже, чем обычно, будто вы забыли, — вздохнул Скентия, направив жезл вниз. Там на земле вспыхнул зеленоватым светом символ, в центре его вырос элементаль земли.

— У троих человек она осталась почти на прежнем уровне, у меня, Теоны и Рикеллы, — напомнила Алина.

— Стоит попробовать, — кивнул элементалист. — Но придётся спускаться вниз, Дмитрий должен быть там, раздирать наших воинов.

— Нам не привыкать, — отмахнулась Дашка.

Очередной водный элементаль запустил в толпу убийц за веру большой кусок плазмы, Скентия, чтобы отвоевать маленький, но имеющий значение кусок времени, телепортировал компанию и себя к подножию холма. Следовать за летящим синим сгустком было довольно просто: он периодически тормозил о королевских воинов, превращая их в куски льда, разбивающиеся при ударе о землю. Видя, чем им грозит столкновение с плазмой, бойцы армии Эвиланы разбегались, невольно уступая дорогу элементалисту и повелителям стихий.

— Теону… сначала… надо было… найти, — выдохнула Дашка, отбиваясь от подскочившего к ней демона огненной волной, поглотившей ещё нескольких воинов.

— Я её видел, — выпалил Скентия, — за это не волнуйтесь. Пошёл вон! — он замахнулся жезлом на призванного кем-то в полуметре от него василиска, тот вспыхнул зелёным пламенем и исчез; посох в другой руке красавца вычерчивал символы, вспыхивающие и становящиеся элементалями воздуха.

Когда их появилась целая толпа в шесть рядов — по три справа и слева от компании, этакие защитные стены, Скентия внезапно телепортировался.

— Не останавливайтесь, так надо! — выпалила Дашка, поразившись собственной уверенности.

Шар плазмы настиг двух боевых магов, сильно замедлив скорость. Этой секунды Алине и Саше хватило, чтобы прийти в себя и догнать Дашку, притормозившую в ожидании, когда плазма продолжит движение.

Но этого не случилось. По обледеневшим фигурам разбежались трещины, развалившие их на куски и мелкие осколки — колдунов не стало, и троице открылся вид: группа повстанцев отбивается от толпы демонов, самый свирепый из них совсем недавно, казалось, был молодым человеком, стихийным магом, ставшим жертвой чар ведьмы Эвиланы Армад.

Он отбил сгусток плазмы в сторону элементалей Скентии, сам остался невредим. Пока другие демоны продолжали атаковать, а на гримасах повстанцев, замечающих стоящих в оцепенении ребят, крики о помощи смешивались с возмущением: что же вы на нас смотрите?! — Дмитрий остановился, бросив истекающего кровью воина. Поверженный боец уже не смог подняться, даже не старался.

Пустые на вид, но хранящие в себе неиссякаемый запас ярости глаза демона сузились. Он вспомнил троицу… Как тех, кто не угоден повелительнице.

Терпение Дмитрия закончилось, когда за его спиной ударило множество молний, предназначенных остальным демонам. Взревев, он приготовился к прыжку, но перед ним возникли ещё два человека, парень и девушка.

Демон не собирался даже вглядываться в их лица, ему было всё равно, кого он порвёт следующим. Девушка сама на него посмотрела, заставив удержать на ней внимание. Дмитрий постоянно ощущал такую власть её во сне.

Сны эти были странные и мучительные. Огромные зелёные глаза, на них подрагивают отблески. Их становится больше, больше, и делается им так тесно, что они стекают вниз, в каплях. Долго наблюдать за движением отблесков было невозможно. Хотелось, чтобы они сменились чем-то другим, или чтобы глаза закрылись, или чтобы сон прервался, наконец.

И вот теперь глаза были перед ним. Отблесков не было, но демон чувствовал, что они должны появиться.

— Это ты? — прошептала девушка. — Теперь я совсем тебя не узнаю. В тебе ни одной твоей черты не осталось, знаешь ли ты об этом?

Вот и первые белые дёргающиеся точки на зелёных радужках и чёрных зрачках. Сейчас начнётся…