Надежда Кархалёва - Альдана Потерянная принцесса

По прибытии в Академию Даниэле сделалось хуже. Когда её провели в замок, где в это время была перемена и по коридорам носились или просто шагали, громко разговаривая и смеясь, разновозрастные студенты, дочь Мартина объял непонятный страх. Парни и девушки ведь знали, кого отправили за принцессой, и понимали, что за особу ведут под руки София и Десмилия. Пополз неизбежный шёпот, наряду с раздававшимися со всех сторон приветствиями, пугавшими Даниэлу не меньше.

Направлялась не совсем торжественная процессия в больничное крыло: леди Сагрену стоило осмотреть опытным докторам и целителям. На пролёте возле него у принцессы случился припадок бешенства. Она, вывернувшись из хватки, нанесла неожиданный удар, разбила нос Софии. Народ замер в шоке. Никто не представлял, что в худенькой наследнице помещается столько физической силы. Профессор демонологии, растянувшись на полу, неподвижным взглядом смотрела на Даниэлу. Та стояла над ней, тяжело дыша и явно не остывая.

София приподнялась на лопатки. Девушка, припав на одно колено, опустилась перед ней, дотронувшись пальцами до кровавого ручейка, стекающего к губам профессорши. Потом ладонь второй руки легла ей на щёку и соскользнула на плечо. За ней тем же путём последовала первая. В глазах проскочила молния, и пальцы сомкнулись на шее Софии. Девушки скатились с лестницы.

За профессоршей по ступенькам протянулся красный след. На Даниэлу же полёт не подействовал. Кровь была, принцессу пошатывало, когда она встала, но на вспышку агрессивности это не повлияло. В угол пролёта вжался испугавшийся первокурсник, белый маг, девушка впилась в него. Десмилия был вынужден разнять их самым быстрым и грубым способом: оглушающими чарами, наложенными на дочь Мартина.

В больничное крыло долго никого не пускали. Ада, Теона, возвращающая в сознание Софию, Десмилия, Великая Троица и деканы Амерден, Фестеан и Велистер расселись прямо на ступенях. Чуть позже подошла Тецарра. Темнело. Зажигались люстры. В окнах отплясывали отражения огней. Людей в замке становилось всё меньше.

Каждые полчаса кто-нибудь из целителей выходил к ожидающим решения насчёт принцессы и предлагал отправляться по спальным, ему вежливо возражали. Ада задремала, затем сон прибрал Сашу, Алину, через полчаса бодрствующими остались только София, перебравшаяся к самой двери в помещение, да Тецарра с Дашкой.

— Страшно вам было в Шекогане? — спросила староста.

— Нет. Привычно, — ведьма с младшего курса придвинулась к подруге.

— А как это — привыкнуть к боли, крови, крикам, смерти? Я только знаю чувства, если притерпишься к душевным страданиям: предательству, лжи, ненависти.

— Я тоже, но смутно. Наверное, так же и битвы становятся чем-то обыденным. Неприятно. Каждый раз осадок остаётся. Пока не привыкнешь, терзаешься тем, что людей убивать и калечить приходиться, а начинаешь принимать как должное — переживаешь, потому что больше не ощущаешь этого. Признаёшь — мне легко забирать жизни и здоровье, тогда так мерзко становится! Когда о душевной боли речь, нередко мы, постоянно принимая её, не учимся приносить, — закончила Дашка, ужаснувшись собственному пафосу, но быстро смирившись.

— В таких случаях другая западня, — Тецарру он ничуть не смутил. — Сражаться мы обучаемся вынужденно, часто сами не замечаем, что уже умеем одерживать великолепные победы в схватках и поединках. Зато изнутри гнить нам самим охота бывает. Мы рады портиться.

Из-за двери высунулась девушка-целительница, старшекурсница, очень взволнованная:

— Нужен профессор Рэймон! — шёпотом известила она.

— Что-то серьёзное? — София подскочила.

Отвечать не пришлось — в больничном крыле раздался звон бьющегося стекла, визг, жуткий стон Даниэлы; Мейдина Рильен выпалила оглушающее заклинание.

— Столько чёрной магии ей вредно! — кинулась в дверной проём София.

Комплекция у преподавательницы была мощнее, чем у студентки, на помощь девушке кинулись ещё три целительницы. Завязалась возня, перебудившая всю лестницу и заставившая появиться на площадке Мейдину.

— В чём дело? София, уймись! — затрещала женщина в своей излюбленной манере. — Где Велистер?

— Сейчас, — мужчина тут же направился в помещение, отстранив девушек и коллег.

— Я должна присутствовать там, — отчеканила демонолог.

— Вы будете лишь злить Даниэлу, — упёрлась декан целителей. — Она в состоянии, надежды не внушающем. Хорошо, если сможем усмирить её. Иначе придётся принцессу постоянно держать где-нибудь взаперти. Или поступить гуманнее — отравить.

— Нет!!

— Госпожа Рильен! — позвали за дверью; там нарастал шум.

Оттолкнув Софию, Мейдина скрылась. Теона хотела её утихомирить, но профессорша наорала на коллегу и стекла в углу по стенке. Носом она уткнулась в колени, их и голову обхватила руками. Находиться здесь стало невозможным: относительная тишина за стеной пропадала всё чаще и чаще.

Когда уже начало светать, к друзьям выбрел Велистер. Мужчина, весь вспотевший, снял мантию, которую не стал держать — она упала на пол, и произнёс:

— Она сумасшедшая. Её не вылечить. Мейдина была права.

На родных улицах было светло и многолюдно. К первому Эзария уже привык, второе раздражало. Он ещё не появлялся дома. Добравшись до Зальвана за неделю на поезде, он целый день бродил по городу. Пора идти в Академию, но принц не знал, всё ли там утряслось. Парень решил отложить возвращение ещё на час.

Завернув в таверну и заказав себе ужин, он, почти к нему не притрагиваясь, стал прислушиваться к разговорам. Все обсуждали только избавление от гнёта леди Беалинты и её сторонников и то, как возвращать к жизни тех, кто оказался спасённым из Шекогана и просто одержимых — людей, подвергнувшихся нападениям. Убедившись, что про Даниэлу ожидать хоть фразы не стоит, некромант покинул заведение.

Насыщающийся лиловый цвет неба разбавили, пока Эзария сидел в таверне, светом фонарей. Когда некромант оказался на каком-то проспекте, в спину ему уткнулся жезл. Парень развернулся, увидев группу хранителей закона.

— Сожалею, мистер Чезигер, но ваш отец приказал казнить вас, — вздохнул их предводитель. Эзария был знаком с ним. Звали этого человека Эйзифал, он состоял в отряде принца, с которым парень громил деревни, неугодные Ирвингу.

— С чего вдруг? — хохотнул Эзария.

— Кто-то сказал ему, что вы его жену отравили.

Сидевшая на крыше чёрная ворона слетела на мостовую и вразвалочку подошла к принцу. Птица задрала голову, чёрные глазки хитро и хищно блеснули. Некромант всё понял. Что ж, Лотер Антиора будет действовать через короля. У Ирвинга появился новый идол. Эзария не разозлился.