Надежда Кархалёва - Альдана Потерянная принцесса

Когда странники забрели на площадь перед особенно шикарным зданием, с кроваво-красными колоннами и огромным крыльцом, Томас предложил остановиться, оглядеться и подумать.

— Мы в подневольном положении, все свыклись? — спросил он, вздохнув. — Сами ничего не знаем, поэтому зависим от того, что нам скажут. К Даниэле нам могут дорогу указывать, но так, что мы запутаемся окончательно. А могут просто ничего не объяснять. Добраться до цели возможно, только не сразу — а потом нам начнут мешать.

— Такое спокойствие из-за ничтожных шансов? — понимающая, что так и есть, София хотела услышать ответ Томаса.

— Преувеличиваешь. Впрочем, не сильно, — сдался некромант. — Так или иначе, следует обратиться к старейшине.

— Это его дворец? — проронила Ада, уставившись на величественное здание. Все окна оранжево светились, оно озарялось пламенем костров — смотрелось потрясающе, даже войти захотелось бы, если б преподаватели и супруги очутились здесь случайно, не подозревая, что за страшное место этот Город.

— Нравится? — сладко поинтересовались за спиной, дотронувшись до плеча женщины.

— Очень, — некромантша посмотрела, кто спросил: девушка, чуть-чуть не дожившая до третьего десятка, смазливая, смуглая, глазастая, губастая, с россыпью веснушек на лице и гривой крупных тёмно-золотистых кудрей.

— Мы ищем старейшину, — воспользовавшись случаем, спросил Томас. — В этом здании его нет? На дворец старейшин похоже.

— Это гостиница, — улыбнулась девушка. — Располагайтесь там, если желаете. Вы ведь из Альданы? Я доложу Реогану, что его ожидают смертные.

Хихикнув и сделавшись призраком, она умчалась.

— Верить? — хмыкнула Ада.

— Духи не обманывают, а излагают факты так, как им надо, — парировал муж священницы. — Прошу, — широким театральным жестом он махнул на вход в гостиницу.

Комнаты компания получила без проблем. Теоне с Томасом, конечно, дали двухместный номер, вполне удобный, уютный, просторный.

— Долго теперь томиться здесь? — Теона, не отходившая от окна с минуты, когда ступила во временные апартаменты, положила ладонь на окно, большое окно от пола до потолка, с красными шторами. За ним бурно существовал Город, полный огней. — Та девушка ведь может и не вернуться, старейшина может решить, что мы не стоим его внимания.

— Надоест ждать — мы уйдём, — Томас сзади обхватил жену за талию, положив подбородок священнице на плечо. — Ты спать ложись, отдохни от кошмаров. Если начнут сниться, я замечу и разбужу тебя.

— Сейчас, — отозвалась Теона и после паузы произнесла: — Леди, пообещавшая доложить о нашем визите старейшину, за какие-то тяжкие грехи ведь в Аркену не попала. А не скажешь, глядя на неё, что на её счету злодеяния.

Говорить супруге что-либо в ответ на это было бессмысленно, она всё равно не стала бы слушать правду. Парень поцеловал Теону в щёку.

— Всё, ложись.

Заснула она быстро. Томас, сидя на кровати рядом с ней, глядел на горящие пятна в окне. Воцарилась долгожданная тишина, позволяющая собраться с мыслями. Интересно, это Город-Хранилище? Их немного таких, куда смертные приходят, чтобы отдать предмет или знания на сохранение или человека в заключение. Самые известные злодеи, прочно застрявшие в истории королевства, служат там стражами.

— Как тебе местечко? — декан чёрных магов, сразу заметив посапывающую Теону, в комнату пробрался бесшумно.

— Пока следует радоваться, что дают подышать спокойно, — последний раз глянув на супругу, некромант обошёл кровать, устроившись с другой стороны, перед креслом, где расположилось рыжеволосое нечто.

— У меня для вас счастье, — Десмилия распахнул длинный плащ, к подкладке которого крепились три жезла.

— Какие из них — наши? — оживился парень.

— Они одинаковые по свойствам, просто тот, что с прозрачными камнями, дополнительную защиту даёт людям Водной стихии, с янтарём — Земной, с топазами — Воздушной. Оружие Огненной стихии, извини, забрала Ада.

— Я Земля, — просветил Десмилию Томас. — Теона — Воздух.

— Мне так и казалось. Теперь твоя очередь делиться.

Некромант усмехнулся. Вся компания, знавшая о необходимости тех, кто ступает на территорию Города Риции, прощаться со значительной долей вещей, надеялась, что гостей стражники у Городских ворот не обыскивают. Для такого случая каждый нёс с собой артефакты ещё и тайно. Десмилия — жезлы под плащом (волшебным, кстати, обеспечивающим того, на ком он надет, неиссякаемой магической энергией), Ада и Томас — амулеты во внутренних карманах мантий, у Софии на пальцах было по магическому кольцу, невидимому благодаря чарам. Только Теону не стали в это вовлекать.

— Держи, вот твоё, — парень просунул руку в прорезь мантии, вытащил амулет на тонкой почерневшей цепочке: звезду из тёмно-оранжевого стекла.

— Благодарю, — отстранённо сказал Десмилия. Или сказала…

— Можно тебя попросить забрать наши артефакты у Софии и Ады? Я Теону оставлять не хочу.

— Любуешься? — хмыкнуло нечто. — Она во сне очаровательна, соглашусь.

— Язвишь? Не знал, что ты иногда прибегаешь к колкостям, — усмехнулся беззлобно Томас.

— Если задело, прости, не было намерения тебя обидеть, — добродушно извинился декан. — Что в голове было, то и прозвучало. Теона же действительно обворожительна.

— Но не такая, какой раньше являлась. На ней след невыносимой тоски скорби. Её семейное прозвище — Солнышко. Да это Солнышко уже закатилось. Теона очень хотела преподавать в Магической Академии, а тут на неё груз навесили — шагай теперь с ним! Вроде и хорошо, что она, Дарья, Алекс и Элли оказались в вашем заведении — иначе отправились бы сюда за принцессой позже… Зато вряд ли это были мы с Теоной.

— Мы бы сами рано или поздно пришли к выводу, что принцесса здесь.

— По сути, жертва напрасная, — поник Томас. — Ты в силах объяснить такую несправедливость?

— Есть ещё более несправедливые вещи, — Десмилию понесло в рассуждения. — Например, сама Риция. Тут роскошная, весёлая, легкомысленная жизнь. Почему она становится доступна мерзавцам, а те, у кого за душой грехов было гораздо меньше и все не такие тяжкие, но, тем не менее, запрещающие духам принимать этих умерших в Аркену, мучаются на земле? Со всеми казнёнными полагается совершать Обряд Упокоения, ведь не палачам, а предкам решать, достоин ли человек загробного мира. Но разве будут хранители закона утруждаться тем, чтобы звать священника? Священники — посредники предков, предки защищают добро, а хранители с ним борются. Иногда казнят невиновных или бедолаг, провинившихся в том, что исключительно по королевским законам считается преступлением. И они изводятся, не получившие покой в Аркене.

— Несправедливость по отношению к одному человеку — ничто в сравнении с произволом диктаторов, охватывающим целый народ. Но если каждый несчастен по отдельности — все вместе в горе. Как и радость, печаль заразительна. Допустим, Теона кого-то полюбит, — некромант тоже увлёкся, — и окажется это взаимно. Она не сможет уйти к нему — принципы не разрешают. Раз навязали ей меня — надо терпеть, так надо. Тот человек тоже потеряет счастье. Осознавая безысходность своего положения, он примет любовь какой-нибудь девушки, женится на ней, подарив ей в ответ пустоту и холод. Уже трое обездоленных. Родятся у них дети. Воспитывать детей без любви — ужасно. Малыши тоже пострадают. Возможно, не познав света, они сделаются воплощением тьмы. И обделят радостью ещё кого-нибудь.