Антон Орлов - Станция Беспечный Берег

– Сколько ей лет?

– Много. Триста с лишним.

– Она у вас считается ведьмой?

– Она опытная колдунья, – сухо сказал Бернар (как бы он сам ни относился к жадной, скрытной и недалекой Домне, ему не понравилась пренебрежительная интонация, с какой этот самоуверенный чужак говорит о его коллеге).

– Да, у вас же тут все поголовно верят в магию, в колдовство… – Филипп насмешливо сморщил свой бледный незагорелый нос. – И что они могут, ваши колдуны?

«Много чего. Я могу, например, проникнуть в твои мысли и знаю, что это ты открыл окно, сколько бы ты ни изображал удивленную невинность. Было бы справедливо, если бы медузник заглянул поужинать к тебе, а не к этому несчастному шеф-повару из Дубавы, который приехал сюда, бедняга, снять стресс после развода с женой. Но справедливости нет – ни на нашей Долгой Земле, ни на вашей Изначальной, иначе я давно бы уже выведал волшебный секрет старой дуры…»

– А вам сколько лет?

Бернару недавно стукнуло семьдесят четыре, но он, как и Домна Растороши, принадлежал к подвиду долгоживущих и выглядел ровесником Филиппа. На работу к Милошу он устроился с поддельными документами.

– Двадцать восемь.

– Интересно, как у вас тут люди делятся на три типа – нормальные, те, кто стареет за двадцать лет, и те, кто остается молодым очень долго. Вы, наверное, нормальный, не мутант – угадал? Это сразу видно. – На его лице появилась по-мальчишески высокомерная проницательная усмешка. – Я бы хотел посмотреть на какого-нибудь двадцатилетнего старика… – Филипп прищелкнул пальцами. – Как же они называются?..

– Подвид А. Один из них живет вон в том крайнем доме – видите, крыша с коньком в виде женской головки?

Турист допил кофе и поднялся из-за столика, поглядывая в сторону деревни.

«Дурак», – холодно подумал Бернар. Он эту публику не любил. От них одни неприятности. Возможно, будь он настоящим гостиничным менеджером, он бы относился к ним с большей терпимостью (как-никак источник дохода!), но он был колдуном, в настоящее время – охотником за профессиональным секретом своей сбрендившей коллеги.

На Земле Изначальной он побывал прошлым летом – то есть около тридцати лет назад, – и ему там не понравилось. Во-первых, магия, эффективная на Долгой Земле, там не работает или почти не работает, из-за этого Бернар, способный начинающий колдун, чувствовал себя беззащитным, едва ли не голым. Во-вторых, сумасшедшая чехарда времен года: не успела начаться зима, уже наступает весна, а лето может промелькнуть так, словно его и не было вовсе. Эту круговерть он до сих пор вспоминал с оторопью. То ли дело дома: восемь лет длится жаркое лето, восемь лет – осень, и сезонные изменения происходят постепенно, черепашьими шажками, так что к ним успеваешь привыкнуть и приспособиться, а потом восемь лет зима, восемь лет весна… Истинный миропорядок, чего не скажешь о том климатическом бардаке, который имеет место на Земле Изначальной, недаром самые умные из людей, в том числе предки Бернара, в былые времена переселились оттуда на Долгую Землю.

А страхи иноземцев по поводу зимнего голода просто смехотворны: за весенне-летне-осенний период столько припасов можно накопить – склады будут ломиться; что же касается сохранности продовольствия, на то есть чары. Минувшей зимой Бернар работал на одном из магаранских продуктовых складов в штатной должности мага-смотрителя – синекура. У складских кошек с бирками на ошейниках, ловивших мышей и крыс, и то было больше хлопот.

А те любители иноземной экзотики, кто взахлеб восхищается радиосвязью, телевидением, компьютерами и прочими техническими игрушками, которые там работают, а здесь нет, пусть отправляются туда жить, если хотят, – скатертью дорожка. Бернар был патриотом и консерватором.

Во время ужина он зашел в обеденный зал со шваброй наперевес и объявил, что на будущее администрация гостиницы гарантирует постояльцам безопасность, и он обломает вот эту самую швабру о бока того безответственного экстремальщика, который еще раз откроет на ночь окно. Смотрел он при этом на Филиппа.

Хозяин потом сказал:

– Слишком жестко, Серж. – Под этим именем Бернар оформился в гостиницу. – Умно, эффективно – да, но жестко… Люди начнут нас бояться.

– Пусть боятся, – не согласился Бернар. – Лишь бы окна не открывали.

И завел разговор о том, что переволновался, пока выгонял медузника, поэтому завтра ему нужен выходной за свой счет; буфетчица завтра выйдет на работу, и обе горничные будут на месте. Милош не возражал, даже наоборот: тихий и покладистый менеджер устраивал его больше, чем крутой и опасный, как полчаса назад в обеденном зале, поэтому пусть парень отдохнет и успокоится.

Закрывшись в своей крохотной, как стенной шкаф, комнате, Бернар позволил себе скупую улыбочку: все получилось, как он запланировал, остается одержать завтра главную победу – над Домной.

Ночь прошла спокойно. Швабры Филипп испугался.

Утром Бернар покинул гостиницу, едва взошло солнце. Беспечный Берег просыпался, деревенские выгоняли скотину и собирались на огороды, а те, кто посмелее, собирались с корзинами в Лес, на просеку – чем-нибудь да разживешься. Возле одного из домов хозяева сокрушались над обескровленным трупом овцы, найденным под забором, – ночью здесь опять побывали медузники. Соседи неодобрительно переглядывались: сами виноваты, раззявы! Мертвую овцу уже облепили шмыргали, похожие на темные мохнатые клубки, и успели попортить шкуру, а к полудню в траве останется один скелет.

Домна тоже проснулась и низким густым голосом звала завтракать внучку – тихую, до прозрачного бледную девочку лет четырнадцати-пятнадцати, сидевшую с куклой на скамье под окном.

– Мерлиза, иди кушать, кому говорю! Мерлиза!

Девчонка была слегка тронутая, дошло до нее только с пятого раза. Усадив куклу на скамейку, она поплелась к крыльцу, украшенному нарядной резьбой. Бернар знал историю Мерлизы, и удивляло его не то, что она такая вялая и апатичная, а скорее уж то, что Домне удалось-таки выходить ее до состояния, близкого к нормальному.

Девять лет назад родителей Мерлизы съели кесу. Начало весны, затяжные снегопады, бури, температура держалась низкая, в Лесу было холодно и голодно. Мелагара – небольшой островок на окраине Магаранского архипелага; кесу из кочевого племени прорыли там подкоп под береговую стену, рассудив, что в такую погоду проще охотиться в человеческих деревнях, чем в заваленной непролазными сугробами чащобе.

Однажды после полуночи нападению подверглась семья Домниной дочери. Обычная история: серые демоны из Леса выбили дверь, растерзали и сожрали находившихся в доме людей и унесли с собой полмешка сахара. В живых осталась только Мерлиза, мать успела столкнуть ее в подпол и крышку сверху задвинула диваном. После этого девочка перестала разговаривать и часами сидела неподвижно, словно чахлое увядающее растеньице. Домна забрала ее из лечебницы, заявив, что сама будет о ней заботиться.