Джеральд Старк - Корни радуги

Правда, есть еще Дагоберт. Гандеру тоже грозит опасность, а бросать друга в беде Конан не привык. Ладно, допустим, Дагоберту можно все растолковать и уговорить уехать вместе, хотя неизвестно еще, согласится ли сгорающий от неразделенной любви воин оставить предмет своей страсти. Ну, а прелестница-аквилонка? Той ночью Вивия Ханаран была в злополучной беседке вместе с воинами. Грозит ли ей что-нибудь, если узнает муж?..

И тут киммериец, лежавший в темноте с открытыми глазами, заметил, что не ему одному не спится этой ночью. В нескольких шагах от него один из воинов осторожно откинул одеяло.

Стараясь не шуметь, Дагоберт соскользнул с постели и принялся быстро одеваться.

Конан наблюдал, как гандер вдевает ноги в сапоги, как осторожно, чтобы не звякнул металл, снимает с крюка перевязь с ножнами и прилаживает за спиной меч. Когда Дагоберт, крадучись, стал пробираться между сонными тургаудами к выходу, зашевелился и Конан. Варвар намеренно не стал раздеваться перед сном, всерьез подумывая о побеге, ну а натянуть сапоги и перекинуть через плечо ремень с ножнами было делом пары мгновений. Гандер выскользнул в сад. Конан без колебаний последовал за ним, ставя ногу особым образом, мягким перекатом с пятки на носок. Рассохшиеся доски крыльца не скрипнули и ни одна соломинка не затрещала под его шагами, а кусты и неверные ночные тени в свете стареющей луны надежно скрывали киммерийца от посторонних взглядов.

Дагоберт, впрочем, передвигался столь же скрытно и на удивление легко для своего высокого роста и массивного сложения. Каждые пятнадцать-двадцать шагов он замирал и подолгу осматривался кругом, чтобы не нарваться на Кайелана с Мугдашем, этой ночью обходивших дозором усадьбу. Примерно на полпути Конан понял, куда держит путь его приятель. Покуда гандер осматривался в очередной раз, варвар обогнал его – так что, когда Дагоберт проскользнул в приотворенную дверь конюшни, киммериец уже поджидал его там, спрятавшись в пустующем стойле.

Некоторые кони, в том числе злобный хауранский жеребец Фидхельма, на появление людей отозвались тревожным фырканьем. Дагоберт подошел к стойлу, где стоял его конь, серый в яблоках красавец бритунийских кровей, но, против ожидания варвара, седлать его не стал. Вместо этого он разворошил груду старой конской упряжи, сваленную в углу, и достал оттуда – не туго набитую мошну, как можно было ожидать, а моток прочной пеньковой веревки с равномерно вывязанными по всей длине узлами и трехлапым стальным крюком на конце.

Тогда киммериец вышел из своего укрытия и вполголоса произнес:

– Похоже, мы с тобой думаем одинаково, а, приятель?

Гандер выронил «кошку» и схватился за меч – но, узнав Конана, так и застыл, держась за рукоять:

– Конан?! Какого демона ты здесь делаешь?

– Признаюсь честно – следил за тобой, – усмехнулся варвар. – Теперь твоя очередь отвечать. Далеко собрался?

– А тебе что за дело? – вскипел Дагоберт. – Ты что, сторожем ко мне приставлен?! Вот, понимаешь, подружку навестить хочу!

– Угу, – кивнул киммериец. – А подружка твоя живет на крыше, и без меча к ней в гости не ходи. Я так сразу и подумал, честно!

Он присел и похлопал рукой по стопке попон рядом с собой:

– Тебе не кажется, что пришло время поговорить начистоту?..

…Когда все слова с обоих сторон были сказаны и выводы сделаны – что не заняло много времени, ибо обстановка не слишком располагала к долгим беседам – киммериец, словно ставя точку в разговоре, впечатал кулак в раскрытую ладонь:

– Так! Говоря по правде, я собирался предложить тебе плюнуть на здешних хозяев с их секретами и убраться отсюда куда подальше. Но теперь, вижу, одно к одному… думаю, нынешней ночью мы узнаем много нового о радуге и ее корнях!

…Большой господский дом изнутри представлял собой путаный лабиринт коридоров, комнат, дверей и лестниц высотой в два этажа. Будь киммериец и гандер обычными грабителями, польстившимися на дорогие украшения или массивную столовую посуду из позолоченного серебра, их задача выглядела бы несравненно проще. Достаточно пошарить в покоях Гельге или его супруги, дабы обеспечить себя на пару месяцев привольной жизни. Опасность случайно натолкнуться на какого-нибудь из припозднившихся слуг, конечно же, не остановила бы двоих сильных и ловких мужчин, каждому из которых в прежней вольной и не всегда законной жизни уже доводилось бывать в жилищах богачей без ведома их хозяев.

Однако сейчас им предстояло проникнуть в помещение с единственным входом, наверняка надежно спрятанным и охраняемым – во всяком случае, сколько ни пытался Дагоберт после беседы с Вивией отыскать ту самую «железную дверь с хитроумным замком», поиски его успехом не увенчались. Поэтому гандер избрал обходной путь в сердце дома Ханаран – через крышу. Он был убежден, что заветная дверь ведет в маленький патио, внутренний двор, открытый сверху. Такие дворики были почти непременной принадлежностью богатых домов на Полудне. Лето в этих краях жаркое и засушливое, да и зима не приносит сильных холодов, и хозяева поместий обыкновенно устраивали во дворике-патио цветник с фонтаном, чтобы в знойный летний день отдохнуть в прохладной тени.

Правда, если предположение гандера было верным, Гельге Кофиец использовал свой потаенный сад для совсем иных целей.

…Трехлапая «кошка», пущенная сильной и уверенной рукой, негромко звякнула о камень. Дагоберт несколько раз крепко потянул шнур, дабы удостовериться, что стальные крючья зацепились надежно, и проворно полез наверх, сноровисто перехватывая вывязанные на веревке узлы. Место было выбрано с умом – в дальнем углу сада, скрытое за дровяным сараем и подальше от вольеров со сторожевыми псами. Перед тем двум лазутчикам пришлось еще долго выжидать, укрывшись в кустах, пока удалятся двое несущих службу тургаудов и покуда скроется за набежавшим облачком щербатая половинка луны.

Наконец гандер оказался на крыше, а спустя недолгое время к нему присоединился Конан. Здесь, на крутом черепичном скате, они были бы как на ладони – две черных тени в серебристом лунном свете, и варвар мысленно воззвал к Покровителю Воинов, чтобы спасительное облачко задержалось на своем месте подольше. Дагоберт ловко вскарабкался на самый верх, на острый конек. Оттуда он радостно махнул киммерийцу и принялся выбирать веревку, чтобы вытравить ее по другую сторону, а Конан тем временем поднялся выше, чтобы убедиться – его приятель был прав в своих предположениях. Внизу в обрамлении красной черепицы лежал черный квадрат двора со стороной в три дюжины шагов. Во дворе было темно, как в печной трубе, лишь кое-где на земле поблескивало стекло да смутно угадывались ряды тонких декоративных колонн вдоль стен. Миг – и веревка сброшена вниз, еще трижды ударило сердце – и оба воина стоят под стеной…