Наталия Осояну - Невеста ветра

Сказки и истории подождут до завтра, а перед бурей лучше молчать и молиться.

Между тем ветер стих: он больше не шумел в трубе, а сквозь щели в ставнях было видно, что крона огромного дерева, возвышавшегося поблизости от их дома, не колышется. Воцарилась тишина — неприятная, давящая, лживая. Издалека доносился голос прибоя, но больше ни один звук не нарушил молчание природы; кругом было… мертво. Джайна вся превратилась в слух, а Робин то и дело поглядывал на нее, словно не решаясь спросить: ну, где твоя буря?

И буря пришла.

Внезапный порыв ветра пронесся над землей с такой силой, что крыша дома едва не подпрыгнула. «И это только начало!» Джайна улыбнулась, скрывая внезапный страх: если дети поймут, какая опасность им угрожает, они здорово перепугаются… а так, может, все обойдется. Она вспомнила старое поверье своего клана: если в бурю спасешь хоть одно живое создание, Повелитель штормов тебя не тронет.

Только где его сейчас найдешь, это создание?..

Ветер крепчал. Он выл в трубе на разные голоса, стучался в ставни; вскоре пошел дождь. «Только бы не град…» — с тоской подумала Джайна. После града от их скромного урожая вовсе ничего не останется. Хотя, скорее всего, он и так обречен…

Дети прижались к ней, словно два котенка, — дрожали и молчали. В дальнем углу скулил пес. Джайна молилась про себя, хотя и не знала, какого бога просит о защите от Повелителя штормов, а буря тем временем пробовала на прочность их домик. «Мы ведь не умрем, правда?» — шепотом спросила Кэсса. Джайна покачала головой: «Не сегодня».

Отчего-то ее ответ успокоил девочку.

Они сидели, обнимая друг друга, целую вечность, а потом Джайна задремала. Ей привиделись тучи, словно клубы нечесаной овечьей шерсти, и сверкающие лезвия молний. В этом странном сне у нее было два огромных черных крыла, которые отчаянно болели; ветром ее бросало из стороны в сторону, пока из мутного тумана впереди не вынырнули очертания большого дерева. Мелькнула крыша дома — такая знакомая! — а потом, не в силах сопротивляться ветру, Джайна залетела прямиком в спутанные ветви, которые сдавили ее со всех сторон, будто змеи…

Дети испугались, когда она внезапно вскочила и бросилась к двери — там, снаружи, бесновался ветер и сверкали молнии.

Молнии.

Любая из них могла угодить в дерево, сквозь потрепанную крону которого даже в ночной темноте отчетливо виднелись изломанные черные крылья…

— … а что ты об этом думаешь? — спросил Кристобаль Крейн.

Джа-Джинни, вздрогнув, пришел в себя и сердито посмотрел на магуса.

— По правде говоря, я все прослушал, — сказал он, стараясь не повышать голос. — Но ваши мысли, капитан, написаны у вас на лбу. Мой ответ — нет. Я не согласен рисковать жизнью ради сокровища, которое едва ли существует.

В главном зале «Владычицы морей» — самой большой таверны Лейстеса — было шумно и многолюдно; на их компанию никто не обращал внимания, хотя любой мог увидеть разноцветные глаза Крейна, а крылья Джа-Джинни занимали полскамьи. В этом городе они могли оставаться самими собой, поскольку находились среди таких же изгоев, врагов Капитана-Императора.

Лейстес — легенда, город изгнанников, пристанище пиратов…

Они сидели за одним столом: хмурый Джа-Джинни, бесстрастный Эрдан, задумчивый Умберто и ухмыляющийся Крейн. Крылан не любил, когда на капитана находило беспричинное веселье: это был верный признак скорых неприятностей.

Ах да! Еще была Эсме.

Прошло больше двух месяцев с того дня, как целительницу приняли в команду, но он не привык считать ее своей. Казалось очень странным, что «Невеста ветра» относилась к женщине на борту спокойно — если учесть с чего началось их знакомство. «Они заключили мирный договор, — отмахнулся магус, когда Джа-Джинни поделился с ним сомнениями. — Если хочешь знать, именно я их помирил». Это совсем не успокоило крылана, как раз наоборот — предчувствие беды овладело им с новой силой.

«Я ничего не имею против тебя, — подумал крылан, исподволь наблюдая за Эсме. Она притулилась на уголке скамьи и всячески старалась раствориться в дымном воздухе таверны. — Но останься ты в Ламаре, было бы гораздо лучше!» Целительница, словно прочитав его мысли, подняла голову, и крылан смущенно отвернулся.

Обычное грустно-сосредоточенное выражение лица мешало разглядеть, насколько Эсме красива. У нее были большие серые глаза с длинными и густыми ресницами; темно-русые волосы, выгоревшие на солнце, обрамляли худое личико с тонкими чертами. В подобающей одежде и с другой прической она вполне могла бы блистать в главном зале Яшмового дворца или, как любил говорить один из тамошних бардов, соперничать красотой с птицами и цветами. «В императорских Садах Иллюзий есть немало диковинок, — подумал Джа-Джинни с кривой усмешкой. — Нет, оставайся лучше здесь!»

— Значит, ты против… — проговорил Кристобаль, словно ожидая, что крылан передумает. — Отлично. Кто еще хочет высказаться? Эрдан?

— Я тоже возражаю, — сказал мастер-корабел. Кристобаль, всему есть мера. Мы два месяца выслеживали «Утреннюю звезду» — и я притворялся, что нам просто понадобилось носиться по морям без определенной цели… Но сейчас настал решающий момент. Звездочет не в своем уме, это все знают, и ссориться с ним может только такой же безумец. Одумайся, пока не поздно.

Магус лишь усмехнулся.

Открылась дверь, впустив прохладный вечерний воздух — и четверых мужчин весьма сурового вида. Один из них — широкоплечий чернобородый здоровяк, чьи руки от плеч до кончиков пальцев покрывала густая вязь татуировок, — оглядел зал. Увидев Крейна, он зловеще прищурился и что-то вполголоса сказал товарищам.

— Вспомнишь о кракене — а он уже выпустил щупальца! — Крейн слегка наклонил голову, не сводя пристального немигающего взгляда с четверки. От этого взгляда бородач слегка стушевался и обратил все внимание на трактирщика, как раз пробегавшего мимо. — Сатто и головорезы здесь… значит, скоро появятся старик и его ручная зверушка. Ладно, не будем отвлекаться. Умберто?

— Я… даже не знаю… — неуверенно начал юноша. — Эх… опасно, конечно… кто спорит… но я все-таки соглашусь. Это… может оказаться интересным.

Джа-Джинни хмыкнул. Кто бы сомневался! Умберто, при всех своих хороших качествах, не мог усидеть на месте и постоянно ввязывался в новые авантюры — как правило, смертельно опасные. Именно благодаря одному из таких приключений он и попал на борт «Невесты ветра» пять лет назад. Промедление крылан истолковал в пользу собственной правоты: уж если отчаянный Умберто не уверен в принятом решении, значит — дело и впрямь опасное.