Наталия Осояну - Невеста ветра

— У нашего капитана столько лиц, — проговорила Эсме чуть слышно. — Он бывает веселым и печальным… добродушным и жестоким… хотела бы я знать, что из этого настоящее, а что — всего лишь маска.

Ее слова так точно совпадали с тем, о чем сам Эрдан думал после разговора с капитаном, что мастер-корабел даже вздрогнул — а потом вспомнил, кто стоит перед ним. Велин частенько жаловался, что «Невеста» не делает различий между его памятью и своей собственной, и особенно — во сне. Крейн не понимал, что в этом плохого, потому что сам полностью слился с фрегатом: у них на двоих были общие слух, зрение и такие чувства, для которых в человеческом языке просто не было названия. А вот Эрдан знал, насколько тяжело приходится целителю, — он-то мог приструнить зарвавшийся фрегат, но больше никто на это не был способен.

Так что не следовало удивляться тому, что Эсме знала больше, чем должна была.

— Я бы тоже хотел понять, — сказал он с грустной улыбкой. — Но за тридцать лет он так и остался для меня загадкой. Возможно, тебе повезет больше?

«…а тебе повезет, я уверен. Иначе зачем он примчался, едва зашла речь о неприглядной истории нашего знакомства? Ой-ой, Кристобаль. Ты не сможешь все время быть рядом, и я бы на твоем месте рассказал ей все сам, пока не поздно!»

Эсме поморщилась и жалобно взглянула на корабела.

— Слишком… громкие мысли. Мастер Эрдан, вы в моем присутствии думаете обо мне, я это чувствую.

— В твоем присутствии трудно думать о чем-то другом, — вздохнул Эрдан. — Но я попытаюсь. Просто слишком долго у нас не было целителя, и я отвык.

Она кивнула.

Что-то колючее вонзилось в ногу Эрдана; он опустил взгляд и увидел ларима — зверек решил поточить об него когти. До этого странное создание, помесь обезьяны, кошки и еще чего-то, вообще не обращало внимания на корабела, теперь же перепутало его с деревом. Эсме виновато рассмеявшись, подняла своего питомца, и он тотчас же обвил плечи хозяйки, словно меховой воротник… с глазами и довольно-таки острыми когтями. Зубы у него тоже были отменные, что запросто мог бы подтвердить Кузнечик и еще пара-тройка укушенных. Целительница понесла ларима в каюту, и как раз в этот миг вернулся Джа-Джинни.

В руке крылан держал листок бумаги и перо — похожее на его собственные, но белое. Он выглядел растерянным и даже слегка напуганным. Эрдан шагнул было вперед, чтобы узнать, в чем дело, но «Невеста» остановила его.

«Справишься сама? — удивился мастер-корабел. — Ну смотри…»

Он стоял поодаль и наблюдал за крыланом, который ничего и никого вокруг не видел. Джа-Джинни, продолжая сжимать странное письмо в одной руке, положил другую на планшир — и в тот же миг его напряженное лицо расслабилось, на губах появилась неуверенная улыбка. Он что-то произнес так тихо, что Эрдан не расслышал, но ощутил, что «Невеста» довольна. Крылан побрел на нос корабля — свое обычное место во время долгого пути. Он по-прежнему выглядел погруженным в раздумья, но все-таки фрегату удалось забрать тревогу себе.

«У нас могут быть секреты друг от друга, — подумал корабел, — но только не от «Невесты». А поскольку капитан и фрегат едины, все наши тайны известны и ему тоже. Значит, и впрямь не стоит бояться предательства?» Он покачал головой: «Я старею и становлюсь недоверчивым — или просто боюсь, что Кристобаль в самом деле совершает ошибку? Глупо. Если бы не вчерашний разговор, я бы ни о чем таком даже думать не стал…»

«Невеста», ощутив сомнения Эрдана, коснулась его сознания, поделилась спокойствием и силой. Мастер-корабел всегда чувствовал, когда с помощью фрегата с ним разговаривал Крейн, а когда фрегат действовал по собственной воле, — сейчас произошло именно это. Он вздохнул и с улыбкой подставил лицо попутному ветру, разрешив «Невесте» поделиться с ним и ощущением парусов.

«Снова в путь, снова вместе? Что ж, неси нас вперед…»

Так началось новое путешествие «Невесты ветра» на юг.

«Интересно, как долго он продержится?»

Первый день прошел именно так, как ожидалось. Эрдан до позднего вечера бродил по окрестным скалам, нарочно выбирая самые крутые и извилистые тропы; лишь изредка он оборачивался, чтобы увидеть все ту же картину — настырного кандидата в ученики, прыгающего по камням с изяществом горного козла. Надежды на то, что морячок оступится и подвернет ногу, не оправдались; он оказался очень крепким и к концу дня выглядел лишь слегка запыхавшимся. Сам Эрдан порядком устал и разозлился, а потому решил на следующий день никуда не ходить. Он поужинал черствой лепешкой и лег спать.

Мальчишка, словно верный пес, улегся под дверью снаружи.

Весь следующий день Эрдан просидел на обрыве неподалеку от дома, наблюдая за бегущими по небу облаками. Морячок устроился неподалеку; исподволь за ним наблюдая. Эрдан думал о том, что этот ненормальный, похоже, не нуждается в еде, а спать умеет где придется. Полезное качество для бродячей жизни, но — как некстати! Бывший корабел впервые понял, что избавиться от такого неприхотливого упрямца будет сложно. Другие — а за эти годы их было не так уж мало! — рано или поздно ломались из-за голода и жажды, но сейчас нужно было придумать новый способ, более изощренный.

«Кем бы ты ни был, у тебя должно быть слабое звено, и я его отыщу!» — подумал Эрдан и успокоился. Надо лишь набраться терпения…

Ночью снова пошел дождь, и опять мальчишка остался почти сухим, но это уже не удивило Эрдана: бывший мастер-корабел приступил к осуществлению хитроумного плана, целью которого было выдворение незадачливого ученичка с Рокэ, и чем скорее — тем лучше. Он отправился в новую прогулку по скалам, на сей раз уделяя особое внимание не извилистым тропам, а колючим зарослям. Парнишка легко продирался следом за тем, кого упорно считал своим учителем; естественно, его физиономия украсилась примечательными царапинами, а на куртке прибавилось прорех, чему он возрадовался, но уже вечером понял, что поспешил: смиренно устроившись на пороге, моряк вынул из шва куртки иглу, выдрал несколько нитей из подкладки и принялся латать дыры с таким видом, будто это самое интересное дело на свете. «Запасливый…» — с досадой подумал корабел и ушел в дом. К этому времени обычно большинство кандидатов в ученики начинали сыпать ругательствами, а этот и косого взгляда в его сторону не бросил… пока что. Пришлось признаться самому себе, что он недооценил упрямца.

Но это ничего не меняло.

К исходу недели парень заметно исхудал и пообносился. Запавшие щеки, покрытые черной щетиной, и голодный блеск в глазах придавали ему довольно-таки бандитский вид. На мгновение Эрдан ощутил жалость и почти что решил нарушить обет молчания, но вовремя одумался. Он понял, что если рассказать морячку свою историю, попытаться воззвать к его здравому смыслу, в итоге получится совсем не то, что нужно. «С ума сошел, старый идиот? Чуть было не распустил язык…» — отругал себя корабел и решил перейти к той части плана, которую отложил напоследок.