Наталья Бульба - Глупая серая мышка

День скачем. На ночь лагерем становимся. Почет и уважение оказывают. Едва ли не пылинки сдувают. Моя красавица, кобыла вороной масти и характера пакостного, то и дело фыркает. То ли мыслям моим поддакивает, то ли на драгуров заглядывается. Предлагал мне Повелитель такую лошадку. Но, как посмотрел я на это клыкастое чудо… Не хочется потом по ночам от кошмаров просыпаться.

Второй день скачем. Я молчу. О мысли разные все мозги уже обломал. Да танец девчонки вспоминаю. Тени молчат. Это я с ними не разговариваю. Характер выдерживаю. Конвой тоже молчит. Наверное, приказ выполняет.

К вечеру второго дня подъезжаем к столице.

Перед крепостью Повелителя один вырвался вперед. Понятно, гонец. Мол, вот и мы. Готовьте костры, топоры точите.

Только не страшно мне. Заклинило: перед глазами улыбающаяся мордашка моей Мышки, а на губах медовая свежесть ее поцелуя.

Ну и… приготовился я к встрече с Повелителем, приготовился. И парочку приятных сюрпризов приготовил. Главное, чтобы ребят далеко от меня не убирали.

Пронесло. Лошадей приняли и в тронный зал быстренько повели. Даже пыль с сапог смести не дали. И мечи не забрали.

Он что, дуэль устроить собрался? Странно все как-то. Не совсем так представлял я себе нашу встречу.

Ладно, заходим в тронный зал. Я, как положено по статусу, короткий полупоклон. Мои Тени — ниже, но с достоинством. Люблю, обормотов. И отошли за спину. Стоим клином.

А обстановка в зале нервная. Повелитель Азмаил на троне сидит, коготочками по подлокотнику постукивает. Злится.

Справа, за спиной, как положено, наследный принц. Встретился со мной взглядом — закатил глаза, качает головой.

Сочувствует мне? Хотя, с ним-то у нас отношения даже лучше, чем с папашей будут. Есть у меня такая смутная надежда, что если Азмаил будет палку перегибать, устроим мы здесь, с демоненком, очередной переворот. Уж очень принцу понравился батюшкин гарем.

А что? Мы с Повелителем и сыночка с собой прихватили, когда в поход на женский пол шли.

Только мне больше нельзя. У меня Тая есть.

А вот освободить тронное место для молодого поколения — это, всегда, пожалуйста.

Дальше, охрана Повелителя и принца. И мой старый знакомый, Раниэль. Довольно так скалится. Запомним, запишем. А потом и счет предъявим. Я твою демонскую душу, за мать Альдера из тебя еще вытрясу.

Ох, замечтался. Больно картинка красивая получилась.

А Повелитель уже с трона поднялся. Ко мне идет. И охрана вокруг нас с ребятами. С обнаженными мечами и в боевой трансформации.

Пора готовить план 'Б'.

Подошел вплотную. Смотрит внимательно. Не гневно так. Огорченно. Мол, как же ты… Я тебя Калито назначил, а ты меня…

Вот только не надо. Звания я не просил — сам дал. Но девчонок беззащитных в обиду не дам. Короче, сам себя завожу. Только не получается. Спокойно мне как-то.

Жаль только, ребятки за спиной нервничают. Не стал я посвящать их в свои планы. Месть, это дело приятное. Будут знать, как не доверять своему господину.

— Значит, танцовщицу ты не отдашь? — Даже не спрашивает, у меня ли она. Уже и расследование провел. А голос грозный, на рык скатывается.

Качаю головой. Я ее никому не отдам.

— И можешь сказать почему?

Могу. Моя она.

Но, нельзя так, с Повелителем. И я уважительно отвечаю.

— Попросили меня. Мать Альдера Саре. — Имена Теней ему знакомы. Но удивлен, не понимает. — Она старшей жрицей храма… была. — Неужели не знал? Растерянность в глазах мелькает. Плохо у тебя с разведка поставлена.

А интересная картина получается. Повелитель шагами меряет тронный зал. Наследник, насмешливо щурится. Раниэль довольно ухмыляется. Тени за спиной готовятся распрощаться с жизнью.

Ну а я? Я плету портал. Властитель Амориэль научил. Не то, что демоны, эльфы не засекают.

Азмаил вновь останавливается напротив, внимательно рассматривает. Вроде, не первый раз видит. И с тех пор у меня ничего не выросло. Нагнетает обстановку? Куда уж дальше.

— И это единственная причина?

И взглядом, словно под дых. Как будто наизнанку вывернул и обратно вернул.

Да не единственная это причина. Только прежде чем ответить тебе, самому признаться надо.

И я опускаю глаза. А в памяти звон браслетов, тонкие, взывающие к небу руки. Прозрачные крылья за спиной. Глубокие, словно вселенная, глаза.

Ладно, не мальчик уже. За свои слова отвечать научился.

— Нет, Повелитель. — От моей вежливости он морщится. Правильно, пока назывались друзьями — политесы не разводили. — Я люблю ее. — Сказал, и самому стало легче. Не надо больше притворяться. Самого себя обманывать.

Снимаю с пальца перстень Хранителя и кладу на каменный пол, возвращая ему право судить.

А зрелище достойно кисти великого художника. Наследник — в шоке, начальник охраны… голыми руками можно брать начальника охраны.

И только Азмаил, вроде как доволен. Удовлетворенно кивнул головой и вновь пошел отмерять шаги. Как маятник. Не дает сосредоточиться на плетении.

И вновь, как-то тихо в зале. Словно и не убивать меня собрались.

— Знаешь Лекс, что меня в тебе удивляет? — Прислонился так спокойно к колонне, когти рассматривает. — Тебе ведь и одной причины хватает, чтобы не вернуть мне девчонку.

А ведь прав, чертяка. Хватает. Не позволю всяким хвостатым моих Теней обижать.

— Вот я и думаю, что мне с тобой делать? Приказать убить? — У него что, раздвоение личности от такого стресса случилось. Словно сам с собой разговаривает. — Чтобы потом всю оставшуюся жизнь вспоминать о человеке, который готов был умереть, чтобы его слуга исполнил предсмертную просьбу матери?

Он отвлекся от изучения когтей, и, вновь обратил свой взор на источник своих неприятностей. На меня.

— Или, забрать у тебя танцовщицу силой. А тебя отпустить с миром. Так ведь ты потом вернешься, чтобы убить меня. И вернуть ее.

И снова ты прав, Повелитель. И вернусь. И разнесу, ко всем стихиям, твое демоново царство. И забуду, что принимал перстень Калито из рук демона, заслужившего в моих глазах не только уважение, но и преклонение.

— Тяжелый ты мне предоставил выбор. — Я и забыл уже, каким молниеносным он может быть. Движение — смертельно стремительное и красивое. И вот он уже стоит вплотную ко мне, а на моем пальце вновь тяжестью ощущается перстень Хранителя. — Только я не такой глупец, чтобы собственными руками, ради какой-то девчонки, лишить себя друга, для которого честь и любовь не являются пустым звуком.

Он махнул рукой и воины, что охраняли меня и моих Теней, вложили мечи в ножны и отошли в сторону.

— А теперь, уходи. И постарайся, хотя бы какое-то время, не напоминать о себе. Чтобы я не пожалел о своей доброте.

И мы разошлись.

В разные стороны. Он — к трону, а я, поклонившись, к выходу из зала.