Олаф Бьорн Локнит - Конан и Посланник мрака

— Я знаю, что Ольтен — это Ольтен, что Тараск — узурпатор, и что королева Чабела совершенно напрасно пытается не обидеть и тех, и других,— отчеканила Дана.— Остальное меня не интересует. Это наносное, шелуха, пена на волнах, игра в интригу. Мне бы хотелось обойтись без применения силы, но если это невозможно, значит, мы будем воевать. Только и всего, Ваше величество. У Немедии должен быть свой король, а не чужеземная регентша, назначенная собранием королей. Извините, если мои речи вам не по нраву. Дядюшка, похоже, меня совсем не одобряет.

— Чабела, ты здесь? — дверной проем загородила чья-то крупная фигура.— Я же говорил, что они забрались сюда! Чабела, по-моему, тебе стоит поближе познакомиться с человеком, которого по нашей милости сегодня едва не лишили законного имени и права на престол! И, в конце концов, я хочу поглядеть на дочку Мораддина!

На галерее мигом стало тесно и шумно. Явился Конан, окруженный маленькой свитой в лице нарочито возмущающегося чем-то принца Ольтена Эльсдорфа, Халька Юсдаля, королевы Тарамис, чрезвычайно расстроенного Тотланта и утешавшей его Дженны Сольскель.

— Конан, что там происходит? — почти безнадежным голосом осведомилась Чабела.

— Званый вечер,— неудачно сострил киммериец.— Много криков, угроз, оскорблений, а как только они отсюда выйдут, не миновать десятка поединков прямо во дворе замка. Чабела, нужно срочно что-то предпринимать. Или обитатели этой ямы со скорпионами сначала сожрут нас, обвинив во всех бедствиях, а потом начнут поедать самих себя.

— Как поэтично, «яма со скорпионами»,— фыркнул Ольтен.— Конан, я во многом признателен Совету Семи королей — не будь вас, даже эта неудачная попытка к примирению не состоялась бы. Однако давай не будем забывать: вы — в гостях. Я знаю, ты и Чабела хотели, как лучше, но получилось плохо. И вовсе не потому, что вы дурные люди, желающие зла Немедии, а потому, что конному рыцарю нечего делать в пешем строю, а пеший щитник не сможет управиться со сложной метательной машиной.

— Короче, нечего золотарю заниматься делом бочара,— откликнулся Конан.— Понимаешь ли, Ольтен, будь это просто династическая свара, перерастающая в гражданскую войну, мы с Чабелой и остальными охотно отошли бы от дел и вернулись домой, предоставив тебе и Тараску право доказывать свою силу мечом. Сейчас это невозможно.

— Почему? — изумился Ольтен.— Если короли Заката распустят Совет, ни я, ни Тараск не станем возражать. Спасибо вам, конечно, за попытку разобраться во всей этой дрянной истории, но…

— Камень, Ольтен, камень,— проворчал Конан.— Будь у тебя в руках Звезда Хоралы, Глаз Эрлика или любой другой камушек, созданный человеческими руками, я бы плюнул на Немедию с Башни Висельников и вернулся в Тарантию. Но, во-первых, у меня гайс — отомстить убийцам Мораддина. Во-вторых, Дана держит в руках настоящего монстра, имеющего вид огромного рубина. Дана, милая, ты никогда не задумывалась, что этот артефакт мог сделать сам Рота-Всадник?

— А я не думаю, я знаю,— кратко ответила Дана.— Руки Ночного Всадника касались Красного Камня. И он же вложил в него Силу. И что с того?

Пауза. Все собравшиеся оказались слегка шокированы этим заявлением. Только Рейе остался спокоен, как маленькая осадная башня. Он-то отлично знал, откуда взялся Каримэнон, кто его сделал и зачем…

В наступившей тишине никто не заметил, как в галерею заглянул ксальтотун. Зашел, постоял у входа, пожевал губами, с ухмылкой взглянул на Конана и вышел обратно. Рейе успел заметить, как колыхнулся алый балахон, но не придал этому никакого значения.

— Может быть, поступить проще? — нарушила общее молчание Чабела.— Я живу у моря, а Океан умеет хранить свои секреты. Дана, можно договориться так. Я, Конан и все Семь королей негласно поддержим Рокод деньгами, а может, и военной силой, а ты взамен выбросишь Талисман в воду. И как можно дальше от берега.

— Благодарю,— сухо ответила Дана.— Когда мы одержим победу, Каримэнон останется символом Немедии и магической поддержкой королевской власти. Дабы никто и никогда не позволил себе того, что сделал Тараск.

— Пожалуй, это верное решение,— согласился Ольтен. Надо полагать, теперь он всегда соглашался с Даной. С любым ее решением.

— Вы сумасшедшие! — внезапно разъярившись, рыкнул Конан.— Ольтен, я всегда считал тебя умным человеком! И еще думал, что Ринга воспитает отнюдь не чокнутую дуру помешавшуюся на власти и магии, а… Неважно! Вас бы обоих в один мешок и утопить в Нумалии, чтобы людям головы не морочили!

— У Вашего величества всегда была весьма своеобразная манера объясняться,— попытался обратить все в шутку Ольтен, но Конан будто с цепи сорвался:

— Какой ты, в задницу, принц?! Даже задохлик Оливерро больше тебя понимает! (Чабела поморщилась). Мы люди, а людям магия чужда! Пойми ты это своей дурной головой!

И так далее. Побагровев, Конан орал на слегка опешившего Ольтена в полный голос, оттолкнул Халька и Тарамис, попытавшихся его утихомирить, а финале своей грозной и донельзя оскорбительной речи сделал то, чего никто из присутствующих не ожидал и не мог ожидать. Резко нагнулся, выхватил из сапога прямой горский кинжал и…

Потом все свидетели этой сцены в один голос утверждали, что Ольтену спасло жизнь чудо. Чудо воплотилось в облик высокой темноволосой девицы в дорогом охотничьем костюме — Дженна, от которой никто не ожидал такой прыти, рванулась к варвару. В один прыжок миновав расстояние в четыре локтя, Дженна подскочила к Конану слева, левой рукой попыталась отбить ладонь киммерийца, а локтем правой весьма неаккуратно съездила ему под подбородок, одновременно заваливая Конана на спину. Чабела охнула, Тарамис завизжала, Хальк выругался так, что сам не понял произнесенного, а кинжал, улетев наверх, воткнулся острием в темно-коричневую потолочную балку.

— Боги! — проскрипел Ольтен и посмотрел себе на грудь. По темно-малиновой ткани колета расплывалось еще более темное пятно.— Он меня поранил!

Дженна в это время увлеченно пыталась удержать извивающегося Конана и прижать его к полу, но варвар был сильнее. Только когда на помощь пришли Хальк, Рейе и Тотлант, варвара удалось скрутить.

Конана подняли на ноги, и выглядел король Аквилонии озадаченно. Будто не верил, что мог такое сделать. Чабела с непритворным ужасом возвела очи горе. Тот, кто нарушил перемирие, невзирая на титул, должен быть предан смерти. Положение — лучше не придумаешь!

— Ольтен, я…— выдавил Конан, но его опередили. Сравнительно невысокая Дана подошла к киммерийцу, которого по-прежнему держали за руки, громко сплюнула ему на сапог, а потом влепила затрещину, прозвучавшую, как удар хлыстом.

— С нас довольно! — прошипела дочь герцогов Эрде.— Больше никаких переговоров! К вечеру Тараск получит ультиматум. Если не согласится, быть большой беде. С этого момента мы считаем решения Семи королей недействительными. Сами разберемся!