Ирина Сербжинская - Тёмный день

Он выжидающе посмотрел на кобольда, тот ответил ему твердым взглядом. Берриалба тяжело вздохнул, пошарил в кошеле и бросил меняле монетку. Кобольд подхватил ее на лету и спрятал.

— Память вернулась, — бодро объявил он. — Слушай внимательно, — меняла снова понизил голос. — Пойдешь по улице Гончаров, потом свернешь на улицу Трех колодцев… там на маленькой площади будет лавка сапожника Ягира. Ты его сразу узнаешь — это старый почтенный гоблин… за лавкой свернешь направо и в переулке живо отыщешь дом с синими ставнями. Там еще вывеска есть «Подержанные магические товары за полцены».

— Прямо сейчас и пойду, решительно молвил Берриалба. — Посоветуюсь с призраком, спрошу, как пойдут дела. Прощай, Делпа! Увидимся вечером.

…Часы на городской площади, возле Морского квартала, звучно пробили три раза. Кобольд проводил взглядом купцов и заторопился: быстро убрал столик, сдал мешки с деньгами старшему меняле, попрощался с лепреконами, кивнул нетопырю номер пять, который обсуждал что-то с ехидной, сидевшей в пестрой будке, и степенно двинулся вдоль улицы. Но стоило ему завернуть за угол, как неторопливость с него как ветром сдуло. Кобольд оглянулся по сторонам, упал на все четыре лапы и помчался, что было духу, только красные лохмотья развевались на ветру языками пламени. Стрелой пронесся он по улице Гончаров, миновал круглые, выложенные камнями колодцы, возле которых все время толпились водоносы, едва не перевернул лоток с башмаками у сапожника-гоблина, шмыгнул в переулок и на полной скорости влетел а калитку небольшого дома с синими ставнями. В два прыжка Тохта преодолел ступеньки и ворвался в дом.

— Боевая тревога! — рявкнул кобольд.

Ему очень хотелось, чтоб прозвучало именно так: свирепое и грозное рявканье, рык горного льва, могучего и неустрашимого. А получилось как всегда: ни дать, ни взять собачье тявканье.

В лавке «Подержанные магические товары за полцены» не было ни души. Хозяин, осанистый пожилой мужчина благообразной наружности, смахнул пыль схрустальных шаров, разложил на прилавке волшебные жезлы, очень похожие на настоящие, поправил запечатанные стеклянные сосудыс драконьей, якобы, кровью, и с неудовольствиемпокосился на огромное зеркало в золоченой деревянной раме, что стояло прислоненным к стене. Оно было приобретено у заезжих торговцев-троллей почти полгода тому назад, но покупателей на него все еще не находилось.

— Если тебя не купят в самом ближайшем будущем, отвезу обратно троллям, — пообещал хозяин.

— Стараюсь, как могу, — сварливым голосом откликнулось зеркало.

— Плохо стараешься.

— Вытащи меня из угла и поставь возле окна. Хочется посмотреть на улицу. Ну же, Дадалион, вытащи меня из угла! Я хочу отражать улицу, хорошеньких молочниц, пухленьких служанок, а не покупателей лавки!

Дадалион остановился напротив зеркала.

— Кстати, насчет покупателей, — строго промолвил он. — Или ты прекратишь отпугивать их, показывая всякие непотребности, или я поверну тебя к стене. А, может быть, велю Дарину унести тебя в кладовую. Там ты уж точно ничего не увидишь.

— Да шучу я, шучу, — поспешно забубнило зеркало. — Шуток не понимаешь, что ли?

— Какие шутки, бестолковое ты стекло? Вспомни хотя бы вчерашний день. В лавку заглянул почтенный гном, что приехал в Лутаку на Летнюю Ярмарку… хотел купить разные магические безделицы. Возможно, он и тебя купил бы, видел, как он присматривался? Ходил вокруг, рассматривал раму, ковырял позолоту?

— Все гномы — скупердяи, — отрезало зеркало. — Он не дал бы за меня хорошую цену.

— Да я бы тебя и за полцены продал, если б нашелся желающий купить! Запомни, твое дело — стоять молча и отражать то, что видишь. Ну, на крайний случай, если уж тебе так скучно, изобрази что-нибудь приятное покупателям: цветущий сад, луг или речку, на то ты и магическое зеркало. Но показывать при гноме городскую площадь с виселицами, на которых болтаются его соплеменники — это уж чересчур! Кстати, когда это было?

— Лет двести назад, — отозвалось зеркало. — Король Бутфарп двенадцатый, как известно, отличался буйным нравом, слова ему поперек не скажи. Как-то раз, пиво, сваренное гномами, показалось ему кислым, он разгневался и — бац! Все пивовары на своей шкуре поняли, что бывает, когда король недоволен.

— Ты это видел?

— Конечно. Я же могу отражать только то, что видел когда-то. А в этот день меня как раз везли в телеге мимо площади.

Дадалион посмотрел в окно — не покажется ли покупатель — и продолжил:

— Ладно, а что ты устроил двумя днями раньше? Лавку посетил уважаемый всеми человек, торговец недвижимостью. Собирается навестить родственников в Наргалии, вот и заглянул к нам, купить парочку волшебных платков в подарок. Вместе со своей молоденькой женой приехал, кстати. Обратил внимание, какая красотка?

— Еще бы, — многозначительно ответило зеркало.

— Так объясни, — потребовал Дадалион. — Почему, вместо того, чтоб отразить ее небесную внешность, ты, ни с того, ни с сего вдруг показал совсем другое? Какого-то человека с розгами… что он делал?

— Лет сто назад в Наргалии так наказывали неверных жен, — туманно пояснило зеркало.

Дадалион сдвинул брови.

— Ты на что это намекаешь? — грозно вопросил он. — Ты кем себя возомнил? Этак скоро покупатели будут бояться к нам и на порог ступить!

— Дадалион, поставь меня к окну!

— И не мечтай! Потом, может быть… а пока изволь отражать то, что видишь, как все нормальные зеркала.

— Ладно, ладно, — недовольно пробурчало зеркало.

Дадалион дождался, пока в стеклянной глубине появится его собственное отражение, и умолк, подвергая себя придирчивому осмотру. Осмотр оставил хозяина лавки вполне довольным: лицо чисто выбрито, седина в волосах не старит, а только добавляет солидности, голубые глаза смотрят на мир с такой подкупающей искренностью, так что каждому сразу же становится ясно — вот человек, который ни разу в жизни никому не солгал.

Он удовлетворенно кивнул. Для того, чье ремесло — торговля, внешность, внушающая доверие, черезвычайно важна. Это вам любой трактирщик скажет.

— Дадалион! — снова заныло зеркало, но хозяин только махнул рукой и прошел в гостиную — комнату, примыкающее к лавке. Она была небольшой, но уютной: окна выходили в сад, заросший сиренью, у камина, возле начищенной до блеска решетки, лежали аккуратно сложенные поленья, а в старом плетеном кресле дремал пушистый рыжий кот.

За круглым столом сидел молодой светловолосый парень и, глядя в окно задумчивыми серо-зелеными глазами, покусывал перо. Он был одет в зеленую рубаху, поверх которой накинул длинный кожаный жилет, принадлежавший раньше Дададлиону и простые темные штаны.