Лоуренс Уотт-Эванс - Драконья погода

Арлиан повернулся и внимательно посмотрел на него.

Примерно такого же роста, что и Кнут, да и сложение вполне подходящее. Волосы и борода тщательно подстрижены, смазаны маслом и уложены, кремовый с золотом жилет вышит шелком — в целом владелец лавки производил впечатление богатого и искушенного в жизни человека. Его лицо показалось Арлиану знакомым, но он вдруг засомневался, что перед ним именно тот человек, которого он искал. Пряник казался заметно старше, его тело округлилось, к тому же он был лучше одет, чем Кнут, каким его запомнил Арлиан.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, милорд? — спросил Пряник, положив ладони на прилавок.

— Надеюсь, — ответил Арлиан.

— Если то, что вы желаете приобрести, существует в природе, не сомневайтесь, милорд, мы это для вас разыщем, — заверил его Пряник. — Конечно, может потребоваться много времени и денег.

— Не думаю, что в моем случае понадобится много времени или денег, — заявил Арлиан. — Вполне возможно, что речь пойдет об информации, которой вы, быть может, располагаете.

— Слушаю вас.

— Я еще не решил, о чем вас попросить. — Арлиан посмотрел Прянику в глаза, стараясь определить, что за человек перед ним и является ли он тем самым грабителем, которого он ищет.

Пряник спокойно выдержал взгляд Арлиана.

— И какая вас интересует информация?

Арлиан колебался, Пряник терпеливо ждал. Наконец Арлиан спросил:

— Что вы делали в деревне под названием Обсидиан, что находится в Курящихся Горах? Девять лет назад, когда вас еще называли Кнутом.

Глаза Пряника округлились, но в остальном он сохранил хладнокровие.

— Мне заплатили, — невозмутимо ответил он. — Пять дукатов, все расходы и доля добычи. В те времена этого хватило, чтобы меня заинтересовать. — Он наклонился над стойкой. — Так вы лорд Обсидиан? Вы разделались с Сахасином, лордом Каруваном и лордом Клинком?

— Да, меня зовут именно так, — не стал спорить Арлиан.

— И вы пришли, чтобы отомстить мне за разграбление той деревни?

— А мне следует это сделать? — резко спросил Арлиан.

Впервые с того момента, как Пряник вошел в комнату, на его лице появилась кривая, язвительная улыбка.

— Ну, в данном случае я человек пристрастный, — сказал он. — Я полагаю, что убивать меня — слишком жестокое наказание. В конце концов, кто пострадал от того, что мы разграбили сожженную деревню? У жителей если и имелись родственники, то весьма дальние, похищение собственности, которой они не владели и на которую не собирались претендовать, вряд ли наказуемо смертью. — Он поднял ладони вверх и пожал плечами. — Конечно, ваша точка зрения может отличаться от моей, поскольку вы назначили себя воплощением божества мести. Как я уже говорил, мне трудно сохранять объективность.

— А как насчет продажи в рабство свободнорожденного мальчика, который только что лишился семьи?

Улыбка исчезла.

— Его постигла весьма печальная судьба, — согласился Пряник. — Но если вы хотите найти наказание, соответствующее данному преступлению, я не стал бы выбирать смерть. Она слишком окончательна. Разве продажа в рабство не стала бы более справедливым решением? — Прежде чем Арлиан успел как-то отреагировать на его слова, Пряник добавил: — У вас превосходные источники информации.

— Ну, так уж получилось, — ответил Арлиан. — Значит, вы считаете, что заслуживаете стать рабом?

Пряник нахмурился.

— Это зависит от ряда обстоятельств, — сказал он. — Я готов признать, что принцип «око за око, жизнь за жизнь» имеет право на существование. И тогда мне пришлось бы провести некоторое время в Глубоком Шурфе. Как я понял, мальчику удалось обрести свободу и вы с ним знакомы? Он жив и здоров?

Арлиан кивнул.

— Значит, мое преступление не заслуживает смерти — кроме того, рабство вряд ли будет справедливым наказанием, поскольку мальчик сумел выбраться из рудника еще молодым человеком, впереди у которого вся жизнь. В отличие от меня. Но и это еще не все, милорд. Девять лет назад я почти ничего не смыслил в жизни. С тех пор я изменился, милорд, — и не только внешне. Я не стал бы молча стоять в стороне, как тогда. По меньшей мере я бы протестовал против столь жестокого решения.

Нужно ли карать человека, стоящего перед вами, честного купца, которому доверяют клиенты и которого — я позволю себе польстить — уважают коллеги, за преступления, совершенные юношей, отчаянно пытающимся найти свое место в мире, готового на все, чтобы избежать рабства? Я не уверен. Подумайте и о том, какая судьба ждала мальчика, если бы мы не позволили лорду Дракону его продать, — вся его семья погибла, а дом сгорел. Мы не знали, есть ли у него родственники и согласятся ли они взять его к себе. Вы считаете, нам следовало оставить его, чтобы он умер от голода? Или попал в лапы других работорговцев?

— Вполне возможно, — не стал спорить Арлиан, — но разве он — разве я не имел права самостоятельно сделать выбор?

— Ребенок никогда не распоряжается своей судьбой. — Пряник взмахнул рукой. — Он находится во власти окружающих его людей, будь то родители или другие взрослые, а мы все во власти богов, драконов и Судьбы.

— Мы никогда не узнаем, что произошло бы со мной, если бы вы меня не нашли, — сказал Арлиан. — Не думаю, что этот вариант стоит обсуждать. Предположения подобного, рода бессмысленны.

— Вы правы. — Пряник склонил голову, внимательно разглядывая Арлиана. — Значит, вы и есть тот мальчик? Я бы вас не узнал.

— Да? А вот Колпак узнал сразу, — заметил Арлиан.

— В самом деле? Что ж, значит, у него лучше память. Что с ним стало?

— Он умер от лихорадки. Когда я его нашел, Колпак уже умирал.

— Тем самым избавив вас от необходимости его наказывать.

— Весьма возможно, — согласился Арлиан.

Пряник не спускал с него внимательного взгляда.

— Вы все еще размышляете о том, стоит ли меня убивать?

— Весьма возможно, — повторил Арлиан.

Пряник вновь криво улыбнулся.

— Как я уже говорил, мы все в руках Судьбы. Она привела вас сюда из Глубокого Шурфа. Однако мы свободны в выборе действий и можем отказаться от тех возможностей, которые посылает нам Судьба.

— Иными словами, ты предлагаешь мне отпустить тебя без наказания?

— Ну, естественно, я предпочел бы именно такой исход, — пожав плечами, ответил Пряник. — Я могу предложить вам денежную компенсацию, но, насколько я понял, вы очень богаты и деньги не имеют для вас значения. Я остался стоять в стороне и не помешал лорду Дракону продать вас в рабство. Естественно, вы не испытываете ко мне добрых чувств, но я сомневаюсь, что любое наказание, которое вы способны для меня придумать, будет справедливым. Если его цель состоит в том, чтобы я никогда не повторил свое преступление, тогда вам ничего не следует предпринимать — я больше не совершу ничего подобного.