Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

Еще на поляне стояли маги Академии. Вернее, один стоял, а второй привычно устроился на его плече. Первый был Великий Мерилаас — синеглазый брюнет, с ног до головы в коричневой замше, расшитой красными цветами. На плече черноволосого южанина сидел, конечно же, Дилин. Точнее — Великий Дилин. Ректор Академии всетаки уступил Рыжему Магу. Наставники Стихий требовались в каждую новую Школу, а ведь еще и в Академии кто-то должен был оставаться. Иначе, откуда возьмется та магия, которую Школы должны продавать желающим? Так что Великими стали все учителя Академии; а бывшие ученики неожиданно для себя оказались наставниками. Учеников же по всему необъятному Лесу спешно набирали новых. Великий Дилин (который упорно не желал пользоваться посвятительным именем Лаурелиндолинеан — хотя, с чего бы?) сразу после закладки фундамента громко объявил, чему станут учить в новой Школе, и отправил гонцов по всей округе — повторять приглашение везде, где хоть кто-нибудь живет. С магами пришли четыре восьмерки лучших строителей Леса — те самые бурые медведи Излучины, клан Хефрена. Громадные звери притащили с собой все инструменты, и даже принесли на спинах большие камни — для печей. Брали они дорого, но строили добротно и быстро. Открытие новой Школы ожидалось к исходу лета.

Исход лета выдался жаркий, сухой и суматошный. За свадьбой семья Этаванов не видела белого света. Родичам казалось, что такое важное торжество без их советов или прямого вмешательства обойтись не может. Берт совершенно сбился с ног, занимаясь только свадьбой и родственниками: приглашая, уговаривая, улещивая, отваживая. Торговые дела поневоле пришлось перевесить на приказчика, который вот-вот должен был стать зятем. Тальд управлялся без лишних слов и толково. Хоть за что-то Берт мог быть спокоен.

А беспокоился «купец книжный и железный», как ни странно, о Волчьем Ручье. Еще — о загадочном исчезновении Неслава, и о том, как бы повидаться со Спарком. Обсудить с ним все эти странности. В особенности, два последних разговора с Неславом: больно уж скомканные и быстрые получились беседы, словно водовороты на плавно текущей реке. Берт полагал, что проводник найдется легко: ведь его люди продолжали водить караваны и где-то встречаться с ГадГородскими купцами. Следовательно, в том же «Серебряном брюхе» их должны были заметить хоть раз. Но Этаван расспрашивал лишь о тех, кого более-менее помнил в лицо: рослый Арьен, белоголовый Ярмат, кряжистый Ингольм — не подозревая, что давно уже стояли в их честь памятные камни на красивом холме к востоку от Волчьего Ручья. Вместо них с заказчиками договаривались Рикард и Сэдди, которых купцу запомнить не посчастливилось. Да и занимался он поисками от случая к случаю: когда выплывал из свадебных хлопот. Так что Берт Этаван не имел никакого понятия о том, чем же занимается Спарк.

Спарку приходилось заниматься всякой всячиной. Пока дружина обитала в лесу, на Волчьем Ручье, в наскоро сложенной заимке. Два сруба-четверика под общей земляной крышей; печка-каменка и вмазанные в пол низкие лежанки-каны, нагреваемые дымом. Да холодный сарай, где складывали вещи, сушили шкуры. И еще длинная конюшня. Словом, обычный двор. На северной окраине Леса, под ГадГородом, в таких селились углежоги и беглые крестьяне, расчищавшие себе небольшие пашни «выпалки». Углежоги и хуторяне боялись Леса. Обычно они возводили вокруг двора забор: или из толстенных бревен, вкопанных стоймя, с заостренным верхним концом — или из острых жердей, уклоном наружу — чтобы волк не перескочил.

Братство Ручья, после памятных сражений в одном строю с волками, Леса уже не боялось. Конечно, заимку охраняли часовые на далеких подступах; а в самом доме постоянно не спали один или два человека с оружием — по обычаю Бессоных Земель. Раньше Бессонными именовались все пограничья, где Лес встречался с полем, болотом, горами или океаном. Постепенно это название перешло на единственный небольшой клочок восточной окраины, к югу за Ледянкой, где в Лес упирался грязный язык Великих Болот. Там торфяным пожаром тлела бесконечная, безжалостная и безумная война. Владыка Грязи пытался пройти сквозь Лес на запад. Разномастное население урочищ и перелесков сопротивлялось мечами, клыками и зубами — кто чем владел и умел драться.

Здесь, на севере, посланцы Болотного Короля не появлялись. Жители обходились без защитных стен. Все лето дружинники били дичь и птицу, скупали припасы к зиме, водили караваны. Обозы увеличивались тем больше, чем больше собиралось хлеба с полей. В первый день Золотого Ветра к ЛаакХаару отправился уже целый поезд, около ста фургонов с зерном, мясом, медом, гвоздикой, солью. На Тракт, впервые за все время, выступило купеческое братство ГадГорода — братство медоваров. По сравнению с могучим соляным братством, медовары, конечно, были и небогаты и немногочисленны. Но всех купцоводиночек они оттерли в тень одним своим появлением.

Появились в степи и волки. Нер устроил большой праздник: отмечали начало Охоты и вручали Спарку новую куртку-хауто. Прежняя так и осталась дружинным стягом. Волчий пастух думал спросить, откуда берутся шкуры. Но решил со скользким вопросом пока не высовываться, а потом какнибудь разговорить Гланта. Пока что люди и звери радовались тихой теплой погоде. Волки гоняли четвероногую копытную дичь, добросовестно удерживаясь вдалеке от Тракта.

А Тракт гудел под коваными ободьями тяжеленных фургонов, под копытами гонцов и каблуками бойцов. Медовары наняли большой отряд латников с Мечной улицы, но всадники Ручья пользовались уважением даже в их громадном караване. Не пытаясь соперничать с латниками в ближней охране, Братство перешло к торговле новостями. Кто где движется; безопасен ли во-он тот перелесок; далеко ли еще до приличного водопоя, а то бочка с водой скоро покажет дно… Такие мелкие работы медовары щедро и не торгуясь оплачивали. После медоваров всадники Ручья провели небольшой обоз, телег на шестнадцать. И еще успели выхватить денежный подряд на охрану строящегося хуторка в Степной четверти, далеко на востоке. Правда, пришлось на октаго покинуть Тракт и прочесывать дозорами совсем чужую степь: незнакомую, даже немного страшноватую, у подножия хмурой громады Грозовых Гор. Зато договорились с работавшими на хуторе строителями: те после всех доделок обещали быть на Волчий Ручей. Братство заработало уже достаточно денег, чтобы оплатить им возведение новой крепости.

Наступило сырое, влажное и унылое время Теней и Туманов. Братство не спеша возвращалось к памятному холму. Несмотря на хороший заработок, дружинники особо не веселились: мелкий дождь покрывал плащи и седла; заставлял прятать поглубже боевые луки и полированную сталь; слепил глаза. Даже лошади недовольно мотали головами. Близкий лес по правую руку хмуро шумел, тревожил перекатывающимся рокотом. Поэтому Спарк не сразу разобрал, что ему возбужденно и зло кричат дозорные. Заставил себя стряхнуть сонливость, выпрямился в седле, ткнул каблуками жеребца. Гнедой коротко рыкнул, но послушно взял галопом. Подлетев к Рикарду, проводник откинул капюшон — чтобы лучше слышать. И все равно долго не мог поверить в его сообщение. Дергая правый ус, Олаус сказал: