Фрэнк Перетти - Тьма века сего

– Замолчите! Выходите вон из нее!

– Нет! – закричала Кармен. Мэри была уверена, что видела желтые пары, вырвавшиеся из ее рта.

– Выходи во имя Иисуса!

– грозно приказал Ханк.

Бомба взорвалась. Ханка отбросило в одну сторону, Мэри успела отскочить в другую. Кармен накинулась на Ханка, она царапалась, кусалась и била его. Зубы молодой женщины впились в правую руку пастора. Он размахнулся и ударил левой.

– Бес, отпусти!

– крикнул он.

Челюсти разжались. Ханк упирался изо всех сил, и Кармен повалилась набок, извиваясь и крича. Падая, она успела ухватиться за стул, и он немедленно взлетел вверх – Кармен с силой кинула его в голову Ханка. Но пастор успел увернуться. Он бросился к ней, пытаясь остановить, но одержимая тут же схватила другой стул и с силой ударила Ханка ногой. Ханк, как будто брошенный из катапульты, перелетел через всю комнату и глухо ударился о стену. Последовал молниеносный удар кулаком. Он быстро пригнулся, и кулак пробил дыру в стене. Ханк сумел на мгновение заглянуть в глаза чудовищу и почувствовал удушливое серное дыхание, с шипением прорывавшееся между оскаленными челюстями. Пастор попытался отскочить в сторону. Острые когти рвали его рубашку, впивались в тело. Ханк слышал, как Мэри кричала:

– Прекрати, злой дух, прекрати во имя Иисуса! Кармен обернулась и закрыла уши ладонями.

Она заикалась и орала страшным голосом.

– Замолчи, бес, и выйди из нее! – приказывал Ханк, пытаясь держаться на расстоянии от Кармен.

– Я не хочу! Я не хочу! – кричала Кармен. Ее тело изогнулось и неожиданно отлетело к входной двери. Она ударилась об нее со всего маху, и створки с треском разошлись. Ханк, подскочив, распахнул дверь, и Кармен, вылетев наружу, понеслась прочь по улице. Ханк и Мэри провожали ее взглядом, надеясь, что соседи ничего не заметили.

– Санди, – твердо сказал Маршалл, – это не ты, я знаю, что это не ты.

Ничего не ответив, девушка кинулась на него, как кобра, стараясь проскочить в дверь. Он поднял руку, защищая лицо от ее кулаков.

– Хорошо, хорошо, – проговорил он, отходя в сторону. – Ты можешь идти. Помни только, что я тебя люблю.

Санди схватила чемодан, большую сумку и кинулась прочь. Отец двинулся за ней по коридору в гостиную.

Маршалл завернул за угол и единственное, что он успел заметить, была лампа, летевшая ему в голову. Он почувствовал страшный удар и ощутил боль во всем теле. Потом лампа с грохотом и звоном упала на пол. Журналист опустился на одно колено, прислонился к дивану и обхватил голову руками. Подняв глаза, он увидел лишь открытую входную дверь. Кровь текла по его лицу.

В голове было пусто, и он боялся подняться на ноги Силы его иссякли. Этого не хватало – теперь кровь была на ковре. Что скажет Кэт?

Маршалл, – позвал женский голос, и чья-то рука опустилась ему на плечо. Санди? Кэт? Нет, над ним стояла Бернис с синяками на распухшем лице.

– Маршалл, что случилось? Ты… ты меня слышишь?

– Помоги мне убрать это, – все, что он смог ей ответить.

Бернис кинулась на кухню. Вернувшись с клочком бумаги, она скомкала ее и прижала к голове Маршалла. Он вздрогнул от боли.

– Ты можешь встать? – спросила Бернис.

– Не хочу я вставать!

– зло ответил журналист.

– Ладно, ладно, я видела, как Санди отъезжала от дома. Это она?

– Да. Она кинула в меня эту лампу…

– Наверное, ты ей что-то сказал невпопад. Вот. Сиди спокойно.

– Моя дочь была не в себе. Совершенно сошла с ума.

– А где Кэт?

– Она бросила меня.

Бернис опустила глаза в пол. На ее распухшем лице застыло выражение крайней подавленности и усталости. Некоторое время они не проронили ни слова. Просто смотрели друг на друга, как люди, угодившие в ловушку.

– Ну и вид у тебя!

– заметил наконец Маршалл.

– Опухоль, по крайней мере, спадает. Теперь я похожа на лису, а?

– Скорее на енота. Я думал, ты отлеживаешься дома. Слушай, а как ты тут очутилась?

– Я только что вернулась из Бэйкера. Там тоже плохие новости.

Маршалл это предвидел.

– Вид?

– Он мертв. Его пикап съехал с дороги у моста через Джад-ривер и свалился в пропасть. Мы должны были там встретиться. Перед этим он разговаривал с Сузан Якобсон по телефону. Дело, судя по всему, было важное.

Голова Маршалла снова упала на диван, он закрыл глаза.

– Фантастика! Просто невероятно! – ему страшно хотелось умереть.

– Кевин позвонил мне после обеда, и мы договорились о встрече. Как видно, мой телефон прослушивается. Авария была подстроена, я в этом уверена. Я поспешила оттуда поскорей убраться!

Маршалл отнял руку от раны и увидел, что бумага промокла от крови. Он снова приложил ее к голове.

– Они нас доконают, Берни, – заверил Маршалл и рассказал ей все, что произошло с ним за вторую половину дня: о своей встрече с Бруммелем и его шайкой, о том, что он потерял дом, газету, Кэт, Санди – все. – И, знаешь, в довершение ко всему меня обвиняют в изнасиловании собственной дочери и любовной связи с моим репортером…

– Похоже, они разрезали тебя на мелкие кусочки? – Бернис говорила спокойно, но от страха она вся дрожала. – Что же мы можем сделать?

– Бежать отсюда, вот что мы можем сделать!

– Ты думаешь сдаться?

Маршалл снова уронил голову. Он устал.

– Пусть кто-нибудь другой продолжит эту войну. Нас предупреждали, Берни, но мы не послушались. Они меня крепко прижали. У них все наши бумаги, все наши доказательства. Хармель прострелил себе голову. Страчан убрался куда-то подальше. Вида прикончили. У меня такое чувство, что я расстаюсь с жизнью, а это собственно все, что у меня осталось.

– А Сузан Якобсон?

Понадобилось напрячь все силы и всю волю, чтобы заставить Маршалла вспомнить о ней в эту минуту.

– Я вот думаю, существует ли она вообще? По крайней мере, вряд ли она еще жива.

– Кевин сказал, что у Сузан есть доказательства и что она собирается уехать оттуда, где она находилась. Похоже, что она решила сбежать, и, должно быть, у нее есть все, что нам нужно, чтобы справиться с ними.

– Берни, об этом они тоже позаботились. Вид был наш последний шанс связаться с ней.

– Хочешь проиграть одну идейку?

– Нет.

– Если телефон Кевина прослушивали, то они знают что он разговаривал с Сузан. Они все слышали.

– Естественно. Так что считай, что она – мертвец.

– Этого мы не знаем. Может быть, ей удалось скрыться. Может быть, она должна была где-нибудь встретиться с Кевином.

– Ну и что…

– Маршалл слушал рассеянно.

– Вот о чем я подумала: где-то у них должна быть запись этого разговора.

– Наверняка так оно и есть, – Маршалл чувствовал себя полумертвым, но та его половина, которая оставалась жить, начала лихорадочно соображать. – Но где же? Наша страна слишком большая, Берни.