Танит Ли - Попутчики

Несколько человек заметили Хейвора и смущенно отсалютовали, возможно, заметив, что знак “медведя” исчез с его левого плеча. Фелуче опустил мех, повернулся и рассмеялся.

— Не соколок ли из Таона.., наш храбрый капитан? Давай, Хейвор, выпей-ка с нами за нашу победу!

— Лакон с вами? — спросил Хейвор, игнорируя предложение своего бывшего заместителя.

— Лакон? Нет, — Фелуче усмехнулся. — Видел его кто-нибудь из вас? Думаю, он боится простыть на утренней прохладе.

Некоторые хохотнули. Фелуче обладал грубым шармом, неотразимо притягивающим определенных людей, которые восхищались его внешностью и острым языком.

С краю толпы стоял человек с повязкой на голове.

— Ему уже не простыть, капитан. Лакон лежит у восточной стены, где копают могилы. А ты, Фелуче, не имеешь права насмехаться над мертвыми.

Воцарилось неловкое молчание. Даже сейчас разговор о смерти воспринимался как нечто роковое.

— Ба! — Фелуче сплюнул, — Верши свой Святой Круг где-нибудь в другом месте! Ты-то уцелел, баран, а?

Хейвор повел свою лошадь прочь, вверх по улице. Где-то в восточной стороне разрушенного города редко и безнадежно раздавались удары погребального колокола.

Значит, Лакон все-таки погиб. Неужели чувствовал, что Авиллида его не отпустит, когда пришел со своими сбережениями и доверил их человеку, которого почти не знал? Хейвор нащупал кошелек в поясе. Ну, по крайней мере, ясно, куда ведет его путь. Черная, горькая дорога с черным, горьким посланием, которое он должен передать. Добравшись почти до конца улицы, Хейвор заметил, что Фелуче следует за ним. Белобрысый солдат с улыбкой поравнялся.

— Что дальше, Хейвор? Зимовка в столице или приключения в дороге? Вижу, ты оставил знак “медведя”.

Хейвор не ответил. Фелуче раздражал его и было бы неплохо оказаться милях в сорока от него, но темное лицо северянина не выдавало мыслей, и только привычное непроницаемое одиночество окутало Хейвора как угрюмое дыхание.

Они завернули за угол. В конце короткой аллеи внезапно взмыли к холодному бледному небу черные каменные цоколи цитадели. Пепел и дым висели над обрушившимся дворцом Авиллиды.

— Ты слышал? — спросил Фелуче. — Маг и его отпрыски не захотели сдаться нашему королю. Остались в своем гнезде и сгорели.

В этот момент из ниши ворот вылетел человек.

Все произошло молниеносно, неожиданно. Незнакомец столкнулся с Хейвором, споткнулся, словно ухватился за Фелуче… Хейвор нащупал свой нож, так как подумал о нападении. В какой-то миг он разглядел кольчугу южанина, рыжие вихры и лисье лицо с узкими глазами. Затем человек пробормотал извинение и побежал через аллею к большим дворцовым воротам.

Хейвор стоял, сбитый с толку. А Фелуче, недоверчивый по отношению к потенциальным мошенникам, так как подобное было близко ему самому, прошипел:

— Дьявол его забери.., мое жалование! Хейвор схватился за пояс и обнаружил, что исчез маленький матерчатый кошелек. Сбережения Лакона.

Единственное утешение, которое он мог доставить бедной женщине на ферму вблизи Венки. В нем вскипела ярость.

— Наверняка посчитал нас за пьяных, — выдавил Фелуче. — Давай, Соколок, на коня! Изловим этого подлеца!

Дурацкий инцидент сделал их союзниками. Хейвор прыгнул в седло, Фелуче сел позади него и крепко ударил лошадь в бока. Они прискочили под темной, холодной тенью ворот и галопом проскакали по террасовым ступеням вала, очутившись возле высоких останков стен, через которые лился утренний свет.

— Вон эта крыса! — Фелуче снова дал шенкеля лошади.

Но человек, юркий как ласка, мчался дальше, возможно, уже привыкший к погоням.

В стене оказалась дыра… Вор с лисьим лицом проскользнул в нее и исчез. Лошадь, гнавшаяся за ним, внезапно остановилась. Они оказались в кошмарном саду. Каждый куст и каждое дерево, благодаря огню, превратились в скрюченные чёрные скелеты.

Фелуче спрыгнул и кинулся в обгоревшие заросли. Взлетело облако черной пыли. Фелуче выволок маленького рыжего вора и приставил к его горлу нож.

Рыжий не шелохнулся. Его взгляд шнырял по Хейвору.

— Он твой, капитан, или нет? — зашипел он на Фелуче. — Ты не можешь меня убить, пока командир не прикажет. Фелуче ударил вора по лицу.

— Сволота грязная! Куда ты засунул деньги?

— В поясе, сударь.

Фелуче вытащил оба кошелька, один маленький, другой больше и тяжелее. Фелуче всегда имел денег больше, чем другие в его чине. Без сомнения он обладал собственными воровскими приемами, возможно, более изощренными, чем пойманный вор. Хейвор ощутил жжение в горле и желание забрать большой кошель и доставить его семье Лакона.

— Пожалейте, — забормотал маленький человек со страхом

— Я вовсе не хотел красть деньги.., это.., эта…

— Даю тебе время для молитвы, — сказал Фелуче. — Потом перережу твою бесполезную шею!

— Подождите!

— Молись!

— Предлагаю вам сделку. Вы оставите меня в живых, а я.., расскажу то, что знаю об этом месте…

Фелуче улыбнулся.

— Что ты можешь знать?

— Это правда.., клянусь.., во дворце. Господина есть сокровище.

— Возможно и было. Но теперь оно уже погибло в пламени. Глаза рыжего заблестели.

— Нет. Под дворцом тайные камеры… Я знаю, как туда добраться.., случайно узнал несколько месяцев назад… Один старик в кабаке показал мне карту… Не убивайте меня сударь, и я вас поведу.

Фелуче бросил взгляд на Хейвора.

— Как полагаешь, герой-капитан?

— Полагаю, врет, чтобы спасти свою жизнь, — ответил Хейвор и слез с лошади. — А вот это не тебе решать! — Он нагнулся, чтобы поднять матерчатый кошелек, и быстрым движением выбил у Фелуче нож. Тот зафыркал, как хищный кот.

Секундой позже рыжий вырвался, но не убежал.

— Честность есть честность, — сказал он с наигранным великодушием. — Мое слово крепкое. Меня зовут Качиль, и я, рад, что мне не придется идти туда одному.

В общем и целом Качиль казался безобидным мошенником. Но он представлял для Хейвора загадку, подобно темному хаосу сгоревшего дворца. Голова Хейвора гудела от усталости и пережитого раздражения. Злость улетучилась, но накатила жесткая, со скрежетом зубовным, решительность. Он тоже хотел грабить и не постеснялся бы обшарить карманы мертвецов. Он хотел наполнить кошель Лакона, чтобы хоть немного смягчить тяжелое известие, которое должен был доставить в Венку.., не только ради матери и сестер юноши, но и ради самого вестника. Оставить что-то себе ему не приходило в голову. Богатство имело в его глазах что-то стесняющее.

Оно ковало свои собственные цепи. А так как пребывание в карцере было ему знакомо, он предпочитал идти свободным.

Они проникли вглубь дворца. Качиль провел их через дыру с зазубренными краями, которая когда-то была Воротами в наклонную штольню. Из сумерек они вступи-ли в ночь.